Прими как есть
Шрифт:
Именно. Гордость. Чтобы ни происходило, он так чётко прослеживал её гордость. Всё ещё несломленную. Взгляд, полный упрямства даже тогда, когда это абсолютно бессмысленно. И он упивался этим. Даже сейчас.
Сдвинул в сторону резинку чёрных трусиков и провёл по нежным губам пальцами. Там было совсем слегка влажно. Совсем. Почти ничего. Смочив слюной пальцы, вернул их обратно. И снова. До тех пор, пока она не задышала чаще. Приоткрыв рот, Стас дышал так же тяжело. Возбуждаясь сильнее. С каждым, блядь, её вдохом. Шаг назад. Он обхватил её щиколотки и поднял ноги, закидывая себе на плечи и опускаясь. Провёл горячими ладонями по гладким
— Не шевелись, — прозвучал низкий шёпот. — Не надо, Тина.
И, убрав руки с ног, брюнет смял её ягодицы, и прижался ртом к слегка набухшему клитору. Втянул в рот, нежно посасывая и играя с ним языком. Рисовал круги, прислушиваясь к тому, как в ушах гремит кровь.
Блядь… какая же она…
Кристина всхлипнула. Пальцами впилась в воротник его рубашки, и потянула на себя.
Чёрт!
Стас оторвался от неё. Рваными и лихорадочными движениями принялся расстёгивать пуговицы, но терпения хватило лишь на половину из них.
— Не могу больше, — прохрипел, вновь придвигаясь к ней вплотную, и головкой члена провёл по мокрым лепесткам.
Секунда… и он внутри.
Вошёл резко и до самого основания. Застонал тихо, и прикрыл веки. Провёл языком по губам, слизывая её вкус. Крышесносный просто. Сладковатый. Совсем немного. И правда… будто цветочный нектар.
Склонился и сквозь платье смял её грудь. Сквозь платье поцеловал, языком нащупывая выступающий сосок. Бля-я-я…
Вернулся к губам. Скользящими поцелуями осыпал их, и сместился на шею. Покусывая и одновременно начиная двигать бёдрами. Наслаждаясь влагой и теснотой. Наслаждаясь тем, как плотно её лоно обхватывает его член. Так…
Она выгибается, держась за его плечи, и тихо стонет. Так тихо… будто боится быть услышанной. Им.
Ускорившись, Холодный вновь впился в раскрытые губы. Пальцами зарылся в волосы и потянул. Заставляя шире распахнуть ротик и выгнуться ещё сильнее. Вылизывая её нёбо, он двигал бёдрами резче. Сильнее. Почти не давая продыха ни себе, ни ей. Вбивался так, что сам забывал дышать. Стол двигался вместе с ними, предательски стуча ножками по полу.
И плевать.
Надо было ещё. Сильнее.
И как хорошо, что он позаботился о предохранении. Потому что от одной мысли, что может кончить, находясь в ней… у него башка взрывалась.
Сокращающиеся мышцы живота говорили о том, что нужно замедлиться. Он не хотел кончать один.
Блядь! Он не хотел кончать без неё!
Опустил руку, пальцами находя клитор. И, сжав челюсти, и оттягивая свой оргазм, обвёл набухшую горошину по кругу. И снова. И снова. Раз за разом. Ускоряясь. Его взгляд метался от собственной руки к её лицу. От руки, и снова к лицу. Тина дышала ртом. Тяжело и надсадно. Её пальцы стискивали края стола, а голова запрокинулась. Губы дрожали. Живот — тоже.
Стас снова вошёл в неё. И, не отрывая руки от клитора, стал вколачиваться в желанное тело словно обезумевший. Срывая свою глотку от сиплого дыхания и…
Трахать тебя, Тина… подобно раю.
Лихорадочно обводя её клитор средним и указательным пальцами, рычал, чувствуя подступающий оргазм. И улыбаясь, осознавал, что она тоже… вот-вот почувствует то же, что и он.
— Давай, — прошептал, обхватывая её бёдра и насаживая
на себя. — Давай, Тина…Она перестала дышать.
Выгнувшись, могла поспорить, что ощутила каждый свой позвонок. Раскалённая пружина хлестнула по промежности. Судорога свела низ живота, и она дёрнулась. Ещё. Он вбивался в неё и, видя как она конвульсивно вздрагивает от каждого толчка, утробно зарычал, изливаясь внутри неё. И понимая, что у него впервые в жизни темнеет в глазах от того, что он просто кончил.
Сука.
В ней. Глубоко. И пиздец как горячо.
Глава 65
Был ли смысл прятать глаза и раскрасневшиеся щёки? Не было, конечно. Но Кристина ничего не могла с этим сделать. Старательно прикрывая лицо волосами, девушка аккуратно натянула на ноги колготки и, опустившись на корточки, достала из-под стола свои туфли.
Снова услышала глухой звон бляшки ремня, и взглянула на Холодного исподлобья. Но, перехватив его взгляд, тут же отвернулась. Руки и ноги дрожали, а голова кружилась. В грудной клетке билась птичка, вынуждая время от времени задерживать дыхание в попытке успокоить её. Усыпить к чёртовой матери. Похоронить её там. Чтоб не напоминала о бешеной пульсации между ног, которая не покидала даже после того, как Стас остановился. Ей пришлось крепко сжать бёдра, чтобы избавиться самоедства и назойливого ощущения его присутствия. В себе. Зажмурившись, она попыталась прогнать из головы слова, с которыми он рухнул на неё, кончив…
— Мне тебя так мало, — прохрипел ей в шею, — не могу… отпустить.
Но ему пришлось.
Почувствовав как Тина сжалась под ним, приподнялся, одной рукой держа равновесие, а другой убрал с её лица медные растрепавшиеся пряди. Обвёл большим пальцем изогнутую линию губ и, поддев подбородок, наклонился, чтобы оставить на них поцелуй. Но она отвернулась. Резко дёрнув головой, уставилась в стену и, кажется, мысленно поставила между ними барьер.
А… может он никуда и не пропадал?
Стас почувствовал как член внутри неё снова вздрогнул. И она. Тоже. Громко втянула воздух и, напряглась. Но не повернула головы. Он видел как заходили ходуном желваки на её лице; как сжались губы и надулись маленькие ноздри.
Хорошо.
Хорошо…
Пусть так. Он и так получил, что хотел. Вряд ли она так же уступчиво поведёт себя, если он потребует продолжения "банкета".
Поэтому, оттолкнувшись, он выпрямился и вышел из Кристины. Злясь, стянул со стояка резинку и, натянув на бёдра боксеры и брюки, дошёл до мусорного ведра и бросил в него использованный презерватив.
Звонок на пару давно прозвенел, а значит, Стас не шутил, говоря Тане, чтобы та её не ждала.
Холодный приоткрыл окно и, замерев напротив, сжал пальцы на подоконнике. Напряжённо всматривался в белоснежные кроны деревьев, и ждал.
Напряжение в паху постепенно угасало и он уже мог спокойно дышать. И думать. Ещё пара минут…
— Открой дверь, Стас, — её голос дрожал, хотя она очень старалась не выдать своё волнение.
— Рано, — оглянулся через плечо, замечая, что она полностью привела себя в порядок. Даже волосы растрёпанные собрала в привычный высокий хвост. Единственное, что её выдавало — припухшие губы и всё ещё румяные щёки.