Прими как есть

На парковке возле своего дома, когда Тина уже села в его автомобиль, он услышал за спиной своё имя.

Едва не поперхнулся сигаретным дымом, когда увидел приближающегося к нему того самого мента, которого встретил на кладбище.

— Доброе утро! — бодро пробасил мужик, протягивая ему руку.

— Доброе, — прохрипел Стас, отвечая на рукопожатие. — Какими судьбами?

— Поговорить хотел, — мент искоса взглянул на тачку Стаса, в попытке рассмотреть через затемнённое стекло его спутницу.

— Со мной? — удивлённо вскинул брови Холодный.

— Угу, — Артур, посмотрев на дымящуюся сигарету в зубах Стаса, тоже потянулся в карман. — Есть время?

Достал из кармана пачку не самых дорогих сигарет и, выудив из неё одну, засунул ту в рот. Стас протянул ему свою, и мент прикурил. С наслаждением затянулся и выпустил густой клуб дыма в сторону.

— А у вас? — Не сказать, что Стас был сильно заинтригован, но всё же внутри что-то ёкнуло.

— Час-другой есть…

— Двадцать минут, — Холодный кивнул на свою тачку, — отвезу домой и вернусь.

— Тогда жду, — кивнул в ответ мужчина, — тут кофейня за углом…

Стас нервно провёл рукой по колючему подбородку и, пожав руку Артуру ещё раз, сел в автомобиль, чтобы отвезти Кристину до дома.

Возвращаясь к себе, всё же перезвонил отцу. В башке просвистела мысль о том, что его звонки как-то связаны с визитом мента. Но нет. Всё оказалось гораздо проще. Отца интересовало лишь то, почему Стас забрал своё заявление, и почему выписался на день раньше. В общем, ничего нового. Всё то же самое, что заливала ему Оксана.

— Управился? — спросил Артур, когда Холодный подсел к нему на столик.

— Есть такое, — Стас снял с себя куртку и, повесив ту на спинку стула, попросил у официанта чашку эспрессо. — О чём разговор?

— Девушка твоя? — поинтересовался мужчина. И Стас поначалу даже не знал, как воспринимать этот вопрос? Зачем спрашивает? Ментовская натура пробивается? Или же это так, для галочки?

— Об этом говорить будем?

Артур прыснул. Покачав головой, взял ложечку и снял пенку со своего капучино. Оправил ту в рот и, помедлив, всё же начал:

— Расскажешь ещё раз, что произошло в тот день?

Конечно же, Стас понял, какой конкретно день имелся в виду. Но всё же решил уточнить:

— Какой именно?

Потупив задумчивый взгляд на руки Стаса, Артур какое-то время молчал. Но, решив опустить вопрос о свежих следах от женских ногтей, уточнил:

— День, когда умерла твоя мать.

Стас недовольно скривился. Откинувшись на спинку стула, проследил за взглядом собеседника, но решил не прятать царапины, чтобы не вызывать лишних подозрений. Тяжело вздохнул перед тем как начать.

— А что тут рассказывать? — Да и не очень-то он хотел это вспоминать. Столько воды утекло. И прошло немало времени. А до сих болит. — Думаете, мои показания как-то изменятся?

— Ты же громче всех тогда кричал о том, что это не случайность. — Артур слегка наклонился, опираясь локтями на стол. — До сих пор так считаешь?

— А меня разве кто-то слушал? Что изменилось? Откуда такой интерес? — искренне недоумевал. Ведь тогда никто не стал его слушать. Он не просто кричал! Он буквально орал, что смерть мамы не глупое стечение обстоятельств.

— Я хочу знать твоё мнение. — Уверенно произнёс Артур.

— Моё мнение? — Холодный усмехнулся, — а где ты был со своим "хочу" тогда? Я просто не понимаю. Откуда этот интерес? Объясни мне, и, возможно, я отвечу на твои вопросы… — перед глазами возник образ матери. Вот она улыбается… а вот лежит на холодном столе в морге под белой простынкой. И всё… белый шум.

— Я… — запнувшись на полуслове, Артур нерешительно покачал головой. Будто взвешивал все ЗА и ПРОТИВ. Будто решался сказать что-то, за что ему, возможно, стыдно? Или как это понимать?

— Ты? — нетерпеливо спросил Стас.

— Это дело должен был вести я, — начал мент, цепляя на морду непроницаемую маску, — но меня отстранили. За предвзятость…

— Предвзятость? — не понял.

— Заинтересованность. Личные отношения.

— Какие-какие? — нехотя, парень подался вперёд.

Вот тут не въехал. Совсем, блядь.

— Я любил твою мать. — Глядя Стасу в глаза, Артур сминал в кулаке салфетку. — И не меньше твоего был уверен в том, что это не случайность. Но не мог подобраться. Меня отстранили и не подпускали на пушечный выстрел.

Стас переваривал услышанное. Впился отсутствующим взглядом в высокую и довольно тонкую переносицу Артура и продолжал недоумевать.

Что за дичь?

— Повторю вопрос, — нарушил, наконец, молчание. Поставив локти на стол, наклонился к менту и продолжил: — Что изменилось? Дело закрыто?..

— Закрыто, — кивнул мужчина, поднимая тяжёлый взгляд на подоспевшего официанта, — это моя инициатива сейчас. Хочу разобраться.

И, наверное, Стасу лучше не знать, что их случайная встреча на кладбище стала своего рода триггером. Если бы Артур не пересёкся в тот день с Холодным-младшим, он бы не стал рыть заново.

— Спасибо, — Стас поблагодарил парнишку, принесшего ему долгожданный кофе.

Пока Стас искал нужные слова, Артур выпустил из длинных пальцев салфетку. Выжидающе смотрел на то, как мечется взгляд брюнета по интерьеру довольно-таки уютной и атмосферной кофейни.

— Так, а сейчас что? — Тихо поинтересовался Стас, — когда дело закрыто, тебя к нему допустили?

— Я вышел на пенсию, — он мотнул головой. — Теперь до меня нет никому дела. А тогда… — хотел продолжить повествование и рассказать о том, что запил тогда. Ушёл в запой как последний слабак. Неделями не просыхал. Потом работал спустя рукава, и снова уходил в запой. Но передумал откровенничать. — Послушай, парень… всё не так просто.

— Ну да, — опустив уголки губ, Стас скептично выгнул свои тёмные брови, — у вас, ментов, всегда всё не просто.

На языке вертелись вопросы. Целый ворох!

— Так, ты поделишься со мной мыслями на этот счёт? — Артур осторожно отпил из своей чашки и взглянул на Стаса исподлобья. — Почему ты считаешь, что… ей помогли?

— И? Если я скажу, это что-то изменит?

— Возможно, — Артур пожал плечами.

— У тебя же теперь никаких полномочий… — ухмыльнулся Стас.

— Полномочий, может и нет. Но это не говорит о том, что я бессилен. Я просто хочу докопаться до правды, — Артур не хотел бередить старые раны ни себе, ни Стасу. И не собирался снова копошиться в этом деле. Хотел забыть. Но не мог. Всячески отговаривал себя от этого разговора. Убеждал не дёргать пацана и просто жить дальше. Но… — Ты тогда говорил, что это дело рук любовницы отца. Так ведь?