Примула. Виктория
Шрифт:
Виктории, конечно же, не грозила опасность очутиться в полном одиночестве на полночной пустынной дороге. Но разве путь королевы менее опасен? Разве на этом пути не поджидает боль? Не поджидает унижение? Не скалится из-за тёмных углов сама смерть?!..
День рождения, наступление двенадцатилетия, уже миновал. Уже наступил ноябрь, и стало вдруг очень-очень холодно. Во дворах лондонских домов, где селилась беднота, мальчишки собирали щепки для костров, на которых предстояло сжечь большое чучело Гая Фокса, как сжигали в прошлом году, и в позапрошлом... Ведь 4 ноября 1605 года Гай Фокс желал взорвать здание Парламента, где на сессии должен был присутствовать король Иаков I со старшим сыном. Но заговор католиков был разоблачён. И с тех пор беднягу Гая Фокса сжигали ежегодно в виде чучела...
В тот день Вики тихо сидела в гостиной матери. Комната была меблирована
Знаменитый английский файв-о-клок — пятичасовой чай — ещё не сделался в Англии повсеместным. В гостиной вдовствующей герцогини чай обыкновенно подавался в шесть часов, к этому времени герцогиня уже отсылала дочь ужинать в детскую.
Часовая стрелка приближалась к золочёной латинской цифре «VI». Виктория отложила пяльцы и приготовилась идти. Но на этот раз мать не спешила отослать её. Звонком герцогиня вызвала ливрейного лакея и приказала подать чай.
Девочка подняла глаза и посмотрела на мать с невольным лёгким удивлением.
— Останьтесь! — сказала герцогиня. — Останьтесь, Ваше Высочество!
Вики взяла с подноса фарфоровую чашку. Мать была немного взволнована, и это само по себе уже было любопытно.
— Останьтесь, Ваше Высочество! — повторила мать. — Принцесса Уэлльская, единственная наследница престола Великобритании, имеет право выпить чашку чая в обществе своей матери!
И всё это произнеся, вдовствующая герцогиня улыбнулась...
Девочка резким движением поставила чашку на круглую столешницу чайного столика...
...Наследница, единственная наследница, принцесса Уэлльская... Это она, Виктория! Александрина-Виктория... Девочка не успела додумать... Мысли взвихрились... И вырвалось невольно, совсем невольно вырвалось... такое детское... вырвалось:
— Я буду хорошей!..
Конечно же, она чувствовала, как покраснели жарко её щёки. Она даже смутно понимала, как детски звучат её слова. Но никто не улыбнулся. Вдовствующая герцогиня смотрела серьёзно. Вики снова взяла чашку. И вдруг все дамы — почти одновременно — протянули руки за чашками. И герцогиня-мать — тоже! Но Викторию это не удивило. Она уже тогда обладала здравым умом. Она поняла, что будет королевой, будет управлять и этими людьми, и всеми людьми в Англии. Она подумала об этом спокойно. Она спокойно подумала, что ведь станет королевой только после смерти дядюшки Вилли-Билла. Она вовсе не хотела его смерти. Она просто понимала, что после его смерти она станет королевой Англии.
Она допила чай. Она понимала, что теперь её жизнь сделается более свободной. Но ей всё же только двенадцать лет. Истинно свободной она будет ещё не скоро. Она более не хотела думать о себе, как о будущей королеве. Потому что это означало: думать о смерти дядюшки.
Прежде чем ложиться в постель, она прошла в классную. Луиза не сделала ей ни одного замечания. Вики села за стол в классной, раскрыла тетрадь. Затем отложила тетрадь. Взяла свой дневник (она уже два года вела дневник), толстый альбом в плотном переплёте, который она хранила в деревянной резной индийской шкатулке. Огромная земля, которую называли Индией, княжества, враждующие друг с другом, варварски богатая природа, — всё это постепенно становилось английским! Англичане вытесняли португальцев, голландцев и французов. Индия надолго поступила в своего рода «английскую школу», откуда — почти век спустя — выйдет фактически единым государством...
Вики раскрыла дневник и написала то, что не осмелилась произнести вслух в гостиной вдовствующей герцогини, написала всю фразу, закончила её:
«Я буду хорошей королевой».
Тогда, в гостиной, она по-детски восклицала. Теперь она, как взрослая, просто и спокойно поставила точку.
В мае 1837 года ей исполнилось восемнадцать лет. Она сделалась совсем взрослой — юная девушка — jeune fille — как говорилось по-французски, на международном
языке светских обществ европейских стран. Она по-прежнему оставалась на диво тоненькой и хрупкой, на диво маленького росточка. Глаза стали ещё больше, ещё более голубыми, стали яркими, и то и дело широко раскрывались. Её, прелестную прелестью юности, окружали улыбки, выражавшие почтительность и восхищение. И она улыбалась навстречу этим улыбкам.День выдался также ярким, солнечным. Лондонцы высыпали на площади, теснятся на улицах. Целыми семьями движутся — пешком, в каретах, — движутся в загородные сады, где подают крепкий чай и другие напитки. Жарко. Лица раскраснелись. Столики покрашены яркой красной краской. Пыль, шум, говор. Мужчины и женщины, юноши и девушки, супружеские пары и влюблённые, младенцы на руках у мамаш, малыши в колясочках, трубки и устрицы, сигары и креветки, чай и табачный дым. Джентльмены в жилетках павлиньих расцветок с пропущенными по ним стальными цепочками от часов прогуливаются по трое в ряд. Дамы и девицы обмахиваются огромными носовыми платками. Женихи заказывают для невест бутылки имбирного лимонада. Юноши сдвигают набекрень цилиндры. Розовые рубашки, тросточки, голубые жилетки. Хохот, веселье. Джентльмены в синих коротких курточках, в полосатых рубашках и французских бархатных беретах спускаются к Темзе, рассаживаются в лодки, дружно (или не так дружно) поднимают вёсла.
Недавно прошло первое мая, старинный праздник весны...
Сегодня принцесса Уэлльская показалась английскому народу в лице лондонцев. Народ, всегда наклонный предпочитать будущее настоящему, бурно приветствовал тоненькую девушку, такую девичьи хорошенькую, такую будущую королеву, такую чистую, с такими наивными и радостными серо-голубыми глазами, казавшимися совсем голубыми на солнышке мая. Матушки и бабушки больших лондонских семейств тотчас окрестили её «малюткой Вики» и «ангелом»!.. Её открытый экипаж двигался медленно. Она чувствовала себя счастливой...
К сожалению, король, дядюшка Вилли-Билл, не мог присутствовать на торжествах по случаю дня рождения племянницы. Вильгельм IV был болен. Однако степень тяжести его состояния скрывали от принцессы. Вернувшись в Кенсингтонский дворец из поездки по столице, она тотчас спросила о здоровье короля. Ей отвечали, что Его Величеству лучше.
В конце ужина — на десерт — подали bombe aux fraises [48] .
Перед сном Вики села за письмо королю Бельгии Леопольду. Она давно привыкла к этой переписке. Делиться своими чувствами и мыслями, советоваться с дядей, братом матери, было приятно. Она — будущая королева, она переписывается с королём. Беседы с герцогиней-матерью и с баронессой Литцен уже казались ей скучноватыми и какими-то необязательными. Она не отдавала себе отчёта в том, что и мать, и верная гувернантка сделались ей скучны именно потому что они... — женщины! Они были женщины, а она, Виктория, была, уже стала, будущей королевой! Королева уже как бы и не являлась женщиной в обычном смысле этого понятия. Недаром Елизавета Тюдор, великая Лиззи, говорила, что в её груди бьётся сердце короля Англии, и окружала себя блистательными и деятельными мужчинами. Вы думаете, она укладывала их в свою постель под высокий балдахин? О нет! Ей просто-напросто интересно было беседовать, советоваться, делиться своими мыслями и чувствами именно с людьми деятельными. А так уж устроен мир, что деятельными людьми являются исключительно мужчины, а не дамы, не женщины. То есть за исключением королев, некоторых королев, во всяком случае! И во время юности Виктории мир оставался устроенным всё ещё точно так же. Ему ещё только предстояло меняться.
48
...Гиббон... — Эдуард Гиббон (1737—1794) — английский историк, автор фундаментального труда, посвящённого истории Рима и Византии, «История упадка и разрушения Римской империи» (1776—1788).
И Вики, ни о чём таком и не думая, всё равно предпочитала беседы с лордом Мельбурном обществу дам, собиравшихся в гостиной герцогини-матери. И возможным разговорам с герцогиней она предпочитала переписку с братом герцогини. Брата покойного отца, дядюшку Вилли-Билла, она тоже любила, но цену старому Морскому Волку уже знала! Он, конечно же, был простая душа, звёзд с неба не хватал...
Вики подробно описала свою поездку в город, улицы и площади, запруженные народом, и в каком радостном настроении все пребывали, «как будто случилось нечто удивительное». Она не лгала, не притворялась чересчур наивной. Она и вправду не полагала свой день рождения, своё восемнадцатилетие чем-то удивительным, из ряда вон выходящим!