Принц Половины Осени

– Нет. Как я могу упустить такое шоу? – Недоумение искрилось в её голосе. – Остаток своей вечности будет страдать от адской боли. Разве не смешно? Пусть помучается немного. Когда мне надоест, найду и добью, не переживай.

– Это я придумал…– я наступил на обломок бревна и чуть не рухнул. Дышать от страха становилось всё труднее. – Это я придумал план с ослеплением.

– Отличная была идея. – Никс сощурилась и скрипуче хихикнула. – Она коснулась носком грязи, потом медленно ступила в овраг. – Позволь тебе показать, каким стал теперь мой мир? – Она мечтательно вздохнула. – Ты ведь просто отчаявшийся ребёнок. Сколько людей уже убито людей из-за тебя? Просто представь, сколько жертв, сколько стараний ты свёл к нулю сегодня? – Никс резко изменилась в лице. – Это не я убила Первого, не я отправила Коннора сгнивать на Ямах. Не я обрекла на смерть твою семейку. – Из её рта струился яд, через лицо перетягивались тонкие морщинки. Она скрестила ноги, снова стал слышен хруст.

Её хвост оставлял глубокую канавку на земле. Никс ничего не видела, тем не менее, её глаза двигались, тупо цепляясь за темноту. Это всё, что ей осталось. Озлобленная и отвергнутая, она бы никогда не смогла прижиться в обществе со своей внешностью. Но это не делает её тираном. Смерть Первого могла её сломать. Окончательно превратить в голодную змею. Я не понял, какое из чувств подкосило меня, подвигнув меня на самый странный поступок в моей жизни. Я упал на колени, грязь громко хлюпнула под тяжестью моего тела. Никс дёрнулась, её глаза раскрылись шире, будто она пыталась избавиться от темноты, которая её окружала. Несколько секунд ей понадобилось, чтобы понять, как изменилась ситуация.

– Оленёнок? Не думай со мной играть. – Голос её звучал нервозно. – Я слышу, как ты дышишь и…

– Прости меня. – Сказал я, перебивая. Это было поражение. Холод пробрался под кожу и пустил корни-ниточки под рёбрами.

– Что ты несёшь? – Никс оскалилась, плюнув ядом.

– Я прошу прощения. Я извиняюсь перед тобой. – Голос даже не дрогнул.

Никс рванулась ко мне. Я стоял перед ней на коленях, глядя, как она медленно поднимается на мускулистом хвосте. Тугие переплетения мышц, обтянутые белой чешуёй, начинали поочерёдно напрягаться.

– Решил покаяться? – Никс резко наклонилась, схватив меня за волосы. – Твой фокус не пройдёт!

– Это…это не фокус. – Выдавил я. Слова с трудом протискивались в глотку. – Я просто прошу у тебя прощения. Мне жаль, что так вышло. Я не ту считал врагом.

Никс смотрела сквозь меня, не зная, как реагировать. Может быть, я не Риган, и я не умею заключать сделки. Но я умею признавать свою вину. Хватка Никс не ослабла, она оттянула мою голову назад, шея стала для неё открыта. Один укус – одно тело. Я чувствовал уязвимость, но ни капли страха.

– Даже не дёрнешься? – Тихо спросила она, сощурившись.

– Я не стану сопротивляться, если это искупит мою вину.

– Прекрати это! Это ни к чему не приведёт! – Никс никак не решалась сделать последний укус. – Чего ты добиваешься?!

– Я просто прошу прощения. Мне жаль. – Я спокойно выдохнул. – Я не хочу крови. Сожалею, что все события привели нас именно к этому. Не забывай, что я сам стал жертвой её выходок. – Мне стало трудно говорить, но останавливаться было нельзя. Говорить, пока не придушили. – И теперь, когда всё прояснилось, я прошу у тебя прощения. Я не слушал тебя тогда, в музее. А надо было. Надо было сразу пойти за тобой. Мы могли бы многого избежать, если бы я послушал тебя тогда…если бы не струсил.

Её глазные яблоки двигались. Скользкий, но пустой взгляд метался от моей шеи к месту на моём лице, где, по её мнению, находились глаза.

– Извини меня. Я вёл себя, как урод и трус. Можешь сломать мне что-нибудь, можешь укусить. Только, пожалуйста, прости меня и прикончи Лисс до того, как она доберётся до моих друзей и остатков моей семьи. Пожалуйста.

Никс начала дышать чаще, а потом громко закричала мне прямо в лицо, выпуская мои волосы из своей руки. Я рухнул на четвереньки, сил совсем не осталось. Она смотрела на меня пустыми глазами, её шея и грудь были так напряжены, что мышцы втягивались. Пальцы странно изогнулись, а брови сильно сошлись на переносице. Челюсти плотно сжаты, по подбородку стекали тонкие струйки яда, распространяя кислый запах вокруг. Мне уже не было страшно, мне было её жаль. Никс явилась на Ямы, чтобы добить Четвёртого за предательство. Её злость искала себе жертву, потому что её слишком долго ненавидели. Хвост Никс стал короче, а потом снова превратился в пару длинных ног. Она словно потерялась, но всё равно выглядела злой, её взгляд метался в разные стороны, хотя она точно знала, где я нахожусь. Никс обняла себя и пошатнулась. Я резко протянул к ней руку, но зашипела на меня.

– Только пальцем тронь!

– Я не собираюсь делать тебе больно, – хотя мир вечно это делал, – я уже говорил, что пришёл без оружия. Остался только один человек, который должен умереть.

Никс обернулась на меня так резко, что пряди её волос описали в воздухе полукруг. От её пустых глаз меня обдало холодом. Ей одной известно, с чем она столкнулась до того, как получила титул Хранителя. Никс начала шагать по грязи из оврага, громко хлюпая жижей под ногами. Я ступал ровно за ней и пытался повторить её движения, когда она взбиралась вверх по обломкам веток и стволов. Прошло меньше получаса, прежде чем мы смогли подняться на опушку, где сквозь высокие деревья прорезались яркие солнечные лучи. Все это время Никс шла впереди на её спине, когда волосы открывали обзор, я видел римскую цифру два на седьмом позвонке. Вверх и вниз от неё, вдоль позвоночника, бежали чёрные круги.

– Будешь жить, Оленёнок. – Сказала она, остановившись. Я смог дышать свободнее.

– А ты? – Робко спросил я. – Ты пойдёшь со мной?

Никс лицом выразила недоумение и пренебрежение. Она запрокинула голову, глядя надменно. Глаза пустые, а эмоции всё равно выражают. Поразительно.

– Убирайся. – Она прошептала это с чистым бешенством в голосе.

Я снова пошатнулся. Только-только я подумал, что смог решить хотя бы одну проблему, как тут же получил наковальню на голову. Никс не собиралась помогать. Неужели она хочет подождать в стороне, пока мы все друг друга не прикончим? Я собрался и встал прямо.

– Я понимаю. Трудно резко менять свой курс. – Она напряглась, когда услышала мой спокойный тон. – Но окажи небольшую услугу. Ещё одну. Мой брат может умереть из-за Лисс, из-за какого-то её проклятия.

– У Лисс много демонов, – отмахнулась Никс. – Практически каждый из них может делать подобное.

– На теле от этого появляются ромбические шрамы. Как это остановить?

– Оно отступит только после смерти, – Никс улыбнулась мне широко и язвительно. Радовалась. – Видишь ли, она любит такие игрушки. Если ей нравится кто-то, она предлагает ему свои чувства. Если он их не принимает, Лисс ставит вопрос иначе.

Она отвела глаза. Ей уже нет необходимости избегать зрительного контакта, но она всё равно сохранила это человеческое действие.

– То есть вариантов никаких?

– Я уже сказала. Лисс сама не может избавить твоего брата от этого. Этот замочек одноразовый, – пролепетала Никс. – Либо он подчинится ей, и она будет поддерживать жизнь в нём с помощью своих чудовищ. Либо твоя семья станет ещё меньше.

Я сел на землю. Почти упал. Никс едва дёрнулась от резкого шума, нахмурилась и медленно, будто прощупывая невидящими глазами мир, опустила взгляд на меня. Я никак не мог понять, почему она продолжает делать вид, что видит меня. Но я поддержал её игру, я поднял на неё глаза в ответ. Никс от этого немного стушевалась, но сохранила маску гордости. Эмоций у неё стало больше, будто она потеряла не только зрение, но и возможность контролировать лицевые мышцы. Мимика проявлялась разнообразней, теперь её эмоцией была не только улыбка.

– Я не хотел быть частью этого. Я не просил всеобщей любви, которая слишком часто выливается в насилие и ненужные смерти. – С откровенным пренебрежением и усталостью сказал я. – Я даже не за себя воюю. Уже не знаю, за кого мы боремся. Меня просто бросили в это и всё. Я получил весь этот мусор и кровь в наследие. Не я капал эту яму, но почему-то мне приходится из неё выбираться. – Я провёл рукой по лицу. – Мой «босс» мне даже не дал снять чёртов ошейник. Я сижу, как цепной пёс в ожидании команды.