Принцесса-грешница

– Что? – повернулась к нему Джулиана, только в последний момент вспомнив, что надо говорить шепотом.

– В летнюю жару ты заставила меня облачиться в ливрею из черной шерсти. За тобой должок.

– Ничего я не должна. Ливрея сшита из тончайшей шерсти, в ней абсолютно комфортно…

– Твоя прислуга нагло лжет. Находиться в этой ливрее – все равно что заживо жариться на медленном огне.

– Ты не будешь мыться первым. – Джулиана слышала, что некоторые люди моются в одной ванне. Фу, какая гадость.

– Попробуй остановить меня, – раньше, чем успел договорить, сбросил ливрейную куртку Йен.

Он не посмеет. Однако следом за курткой последовал жилет.

Джулиана попыталась дотянуться до своих пуговиц. Самую верхнюю ей удалось расстегнуть самой.

А Йен уже сбросил сапоги.

Приложив немного усилий, Джулиана расстегнула вторую пуговицу. Но черт побери, до третьей ей никак не достать.

– У тебя такая цель – придумать как можно больше способов, чтобы я увидела тебя обнаженным?

Йен, уже почти сняв рубашку, остановился.

– Но должен же я был чем-то занять себя в дороге, – полетела в сторону его рубашка.

Без рубашки Джулиана видела его и раньше, но это случилось в темной комнате и на приличном расстоянии, причем в спешке.

А сейчас он стоял всего в нескольких дюймах от нее. В розовых сумерках. У Джулианы голова шла кругом от этого великолепного зрелища.

Грубо высеченный торс, гладкие планки мышц. Джулиане захотелось протянуть руку и провести по ним пальцем.

– Возможно, теперь ты захочешь отвернуться, Принцесса, потому что я снимаю бриджи.

– А если нет?

Йен замер уже во второй раз.

– Как пожелаешь, – решительно взялся он за пуговицу и стащил бриджи, оставшись в белых льняных подштанниках.

И в возбужденном состоянии.

– Гм… – единственный звук, который смогла издать Джулиана.

– Запомни, я действительно старался быть джентльменом. Могу добавить, что такое происходит со мной впервые в моей жизни, и я тебя предупреждал. Теперь моя последняя попытка. Возможно, сейчас ты захочешь отвернуться.

Но Джулиана ничего не могла с собой поделать. Его восставшая плоть заворожила ее сильнее всего остального, что она видела в своей жизни.

– Смущаешься? – поинтересовалась она.

– Смущение – это не про меня, – одним движением Йен сдернул подштанники.

Боже милостивый! Она сделала с ним это. Наверное, она должна быть поражена, возмущена, а Джулиана, наоборот, чувствовала себя гораздо более сильной, чем прежде.

Ей хотелось обхватить его плоть пальцами, погладить ее и почувствовать, какая она на ощупь.

– Черт с тобой, женщина. – Йен забрался в ванну и сел, потом набрал в пригоршню воды и умыл лицо. – Черт, это полное безумие, Йен. Абсолютно глупо. По-идиотски…

– Ты разговариваешь сам с собой?

– Просто решил, что я уже абсолютно безумный человек. Почему нет, черт возьми? – Йен погрузил голову в воду. – Понятия не имею, о чем я думал. Нет, это ложь. На самом деле я знал. И думал о том, что мне нравится наблюдать, как румянец заливает твои щеки. И как мило ты открываешь рот от изумления, когда я в очередной раз поражаю тебя. – Йен взъерошил рукой мокрые волосы, и они застыли острыми неровными клочьями. – Я не подумал о той восхитительно скандальной стороне твоего характера, которую ты так тщательно и глубоко скрывала. Как и не ожидал, что ты будешь смотреть на меня так, словно хочешь лизнуть. Черт возьми, Принцесса, терпение мужчины не бесконечно, ему рано или поздно приходит конец.

– Когда? – спросила Джулиана, а у самой не выходили из головы его слова, породившие в мыслях новый набор грешных образов. Лизнуть его. Джулиана устремилась к Йену. Капли воды висели у него на ресницах и блестели на щеках.

Йен выпрямился так быстро, что вода из ванны выплеснулась через край.

– С тобой, Принцесса, это произойдет очень быстро. Тебе достаточно лишь посмотреть на меня, и я буду неделю сгорать от желания.

Джулиана наклонилась и взяла кусочек мыла, которое оставил лакей. Обмакнув его в воду, она намылила руки.

– Ну-ка, ну-ка… о, это лаванда. Наклонись вперед, Йен.

– Что ты собираешься делать? – прищурился, глядя на нее, Йен.

Получать удовольствие. Она пойдет в дом Соммета и спасет брата. Потом попытается добиться расположения принца Вильгельма, чтобы спасти свою страну.

А это мгновение она оставит только для себя.

– Ты говорил, что я должна тебе за то, что заставила надеть эту униформу, – пояснила Джулиана. – А я не люблю оставаться должницей.

Она положила мыло и опустила руки на плечи Йена. Почувствовав, как он задрожал от прикосновения ее пальцев, Джулиана продолжила намыливать плотные мышцы плеч.

– Как же мне объяснить остальным грумам, почему от меня пахнет лилией?

– Лавандой, – поправила его Джулиана.

– Чертов цветок. Какая разница – лилия, лаванда.

Йен прав, запах, конечно, женский. Но на его теле этот запах приобретал какой-то земной и вполне мужской оттенок.

– Я думаю, остальные грумы приревнуют, – заметила Джулиана, и ее руки скользнули по спине Йена ниже плеч.

– Как они могут ревновать к тому, что даже не осмелились бы себе представить? – пророкотал низкий голос Йена.

У Джулианы дрогнуло сердце. Фактически остановилось. Как будто все ее существо на мгновение замерло, а потом вновь вернулось к жизни с удвоенной скоростью.

– Наклонись вперед, – приказала она и, взбив побольше пены, начала намыливать спину Йена, пока не добралась до кромки воды.

После секундного замешательства ее руки нырнули под воду и там продолжили исследовать его спину. Джулиана знала: когда Йен прикасался к ней, она была абсолютно счастлива. Но как могут прикосновения к нему породить жаркую волну страсти у нее между ног? Она дышала тяжело и прерывисто.

Наконец, ее руки почувствовали упругий изгиб ягодиц. Бог мой, все тело Йена состояло из крепких упругих мышц…

Его руки взмыли из воды и схватили Джулиану за плечи, прижав ее руки к бокам. Движением, похожим на движение тореадора, он развернул ее к боковой стороне ванны.

Еще одно движение, и Джулиана оказалась стоящей на коленях. Рукой он обхватил ее за шею и притянул к себе. Его губы были требовательными. Голодными. Вода капала с его мокрой руки на лиф платья.

– Ты хотела знать, когда придет конец моему терпению? Так оно закончилось. – Йен запустил руки в ее волосы, вытаскивая булавку за булавкой, пока они не рассыпались по плечам Джулианы и концы их не оказались в ванне. – Ты сводишь меня с ума. Ты заставляешь меня хотеть то, чего не должен. А у меня очень плохо получается отказывать себе в том, чего я хочу.