Принцесса-грешница

Если бы Джулиана не была так хорошо воспитана, у нее бы отвалилась челюсть, поскольку тетушка никогда не говорила об Альберте в таком ключе, только с тихим благоговением.

И Джулиана внезапно почувствовала укол вины, что ни разу не потрудилась расспросить о ее жизни.

– А как ты узнала, что любишь его? – неожиданно вырвалось у Джулианы.

Но Юстейс, вероятно, слишком погрузилась в собственные воспоминания об Альберте, а может, и о камердинере, чтобы заметить поспешность, с которой был задан этот вопрос.

– Со мной это произошло совершенно неожиданно. Он был слишком стар для меня. И даже до того, как пожениться, у нас возникли подозрения насчет его слабого здоровья. Но я знала, что каждое мгновение, проведенное с ним, стоит той боли, которая заставит меня страдать потом.

К такому же заключению пришла теперь и Джулиана.

– Так и получилось?

– Да, – грустно улыбнулась Юстейс. – Я думаю, одна из причин, почему мне было так трудно двигаться дальше, заключалась в том, что я жила своими воспоминаниями и боялась их растерять.

Юстейс говорила о своих проблемах в прошедшем времени, и это был хороший знак.

– Мне следовало проводить больше времени с тобой, – вздохнула Юстейс, – а не оставлять тебя с Лукрецией и Константиной и бог знает с каким количеством гувернанток и учителей. Но я боялась, что ты вытеснишь из моих мыслей Альберта, и не могла этим рисковать.

У Джулианы заколотилось сердце, глаза жгли подступившие слезы.

– А теперь скажи, что здесь на самом деле происходит? – указала на спящего Грегори Юстейс, приняв свой обычный суровый вид, к которому привыкла Джулиана. – Если бы он ввязался в драку из-за женщины, у него осталось бы по крайней мере несколько синяков на лице, а косточки пальцев были бы в ссадинах и распухли.

Джулиана пока не знала, что она готова рассказать, зато точно знала, что ей следовало выяснить:

– Что ты можешь рассказать мне о Лукреции и Соммете?

– А они имеют какое-то отношение к этому? – нахмурилась Юстейс.

Джулиана промолчала.

– Несколько десятилетий назад они были любовниками, – после недолгого раздумья заговорила Юстейс. – Они познакомились во время одного из многочисленных путешествий Лукреции вокруг Европы. Потом, когда в имении Лукреции нашли железо, по-моему, она заключила договор с Сомметом, у которого были связи с несколькими добывающими компаниями. Они пришли к твоему отцу за разрешением на добычу. Он отказал им.

Это объясняло появление герцога в Ленории несколько лет назад.

– Неужели у Лукреции какие-то неприятности из-за герцога?

– Не знаю, – ответила Джулиана. Но подобное ей даже в голову не приходило. А если у Соммета есть что-то на Лукрецию? – Она утверждала, что Соммет обманул ее. Тебе известно, что за дела их связывали?

– Я не знаю, Джулиана, – нахмурила брови Юстейс. – Лукреция никогда не говорила конкретно, в каких делах Соммета участвовала. Мне известно лишь, что она невероятно богата.

– Богата?

– Откуда, ты думаешь, появились все ее украшения?

– Я думала от ее… – У Джулианы загорелись щеки. – От любовников.

Несмотря на все откровения дня, Юстейс оставалась самой собой.

– Возможно, что-то она получила от тех мужчин, – нахмурилась она, услышав слово, которое употребила Джулиана. – Но большую часть украшений она приобрела сама.

– А почему же я об этом не знала?

– Лукреция всегда держала в тайне, куда она вкладывала деньги. Однажды я спросила ее, не вложить ли и нам часть твоих денег туда, куда вкладывала она, поскольку видно, что дела у нее идут хорошо, и она запаниковала.

– Она не объяснила почему?

– Лукреция сказала, что Соммет не хочет хлопот с дополнительными инвесторами. Довольно странно, но все ее экстравагантные покупки прекратились чуть больше года назад.

Примерно в то же самое время Соммет начал поддерживать дружеские отношения с Грегори. Неужели с инвестициями пошло что-то не так?

Этим скорее всего объяснялся внезапно вспыхнувший снова интерес к руде. Может, герцог рассчитывал на ее горы, чтобы с их помощью компенсировать неудачные инвестиции? Ей придется все рассказать Йену. Все кусочки мозаики складываются. Возможно, если Соммет сам задолжает деньги инвесторам, у них будет чем оказывать давление на него.

Джулиана бросила взгляд на часы на каминной полке. Настало время стрельбы из лука. Она подошла к окну. На лужайке установили мишени, и там уже топтались несколько гостей, готовых испытать луки и похвастаться.

Но Соммет пока еще отсутствовал.

– Кто сопровождает тебя сегодня? Лукреция или Константина? – поинтересовалась Юстейс.

– Лукреция. – По крайней мере таков был план. Джулиана не знала, появится ли Лукреция после событий прошлой ночи.

– Ах да, я забыла, ведь Константина боится летающих предметов. Возможно, тебе удастся убедить Лукрецию рассказать о своих инвестициях. Она может сопротивляться, но я думаю, не станет тебе лгать, если ты на нее надавишь.

Джулиана замерла. Она получит эту информацию.

Джулиана поспешила в свою комнату и взяла у Эппл шляпку. На ходу завязывая бант, она выскочила в коридор, и как раз в этот момент на шляпке оторвалась ленточка из голубого атласа. Вот незадача. Ведь она только приметала ее и совсем забыла, что не выполнила окончательного шва.

Джулиана бросила взгляд на дверь комнаты. Это была единственная шляпка, подходившая к этому платью. Поэтому ей придется потратить время либо на то, чтобы переодеть платье, либо на то, чтобы закрепить шляпку. Лукреция не позволит ей выйти на улицу без шляпки.

– Могу я вам помочь, ваше высочество?

Джулиана обернулась и увидела Кентербери. Из своего кармана он достал иголку и нитку.

– Я… – замялась Джулиана. Она очень спешила, а шляпки не самая простая в ремонте вещь.

Он, похоже, почувствовал ее нерешительность.

– У меня правда есть опыт, ваше высочество, – указал на творение на собственной голове Кентербери.

Джулиана передала ему шляпку. Пока он пришивал ленту, она неожиданно для себя обнаружила, что следит за его работой.

– Мне никогда не приходила в голову мысль пришивать ленту таким способом, – заметила Джулиана.

– Я считаю, что так меньше нажима на ленту. А эту шляпку придумали вы сами?

– Да, – смущенно кивнула Джулиана.

– Осмелюсь сказать, она прекрасна.

– Спасибо. – Но если он осмелился, возможно, у нее тоже получится. – А я заметила, вы тоже обожаете шляпы.

По лицу Кентербери промелькнула тень улыбки.

– Когда мистер Мэддокс пришел ко мне и попросил послужить дворецким у одного из его друзей, я немного колебался, поскольку уже вышел в отставку. Но мистер Мэддокс заявил, что свободы у меня будет столько, сколько захочу. И что я могу хоть павлина посадить себе на голову, если пожелаю.