Принцесса обмену не подлежит

Сокровища.

Полеты.

Весь мир под брюхом.

Ощущение свободы.

В моей новой жизни оказалось достаточно удовольствия. Настолько достаточно, что я нет-нет да и думал, насколько удачно все сложилось.

А следующие годы и вовсе не думал.

Я - дракон, единственное отличие которого от прочих в том, что он не ест людей. Который не делится этой ценной информацией ни с кем. Мне нравился тот страх и тот почет, который я видел в воплях и отторжении людей…

У меня все хорошо было! Пока она не позвала…

И теперь я не могу разобраться, это мое «хорошо», оно оказалось надуманным что ли? Раз я все чаще чувствую то, что дракон чувствовать не должен?

Как будто человек внутри меня, тот, кто был рожден человеком, уже победил дракона?

Желание обнять.

Вдохнуть запах.

Защитить.

Стать лучше рядом с ней, чтобы только не смотрела с брезгливым недоумением, страхом или неприязнью…

Я злюсь на принцессу. И да, порой хочу сказать ей гадость из-за этой злости. И да, порой говорю. Даже делаю. Хочу, чтобы она тоже почувствовала… мне нелегко дается.

Потом злюсь на себя, если мне это удается.

А вот сейчас как злиться? После ее слов?

То, что я чувствую, это не злость. Это страх. И не понятно мне, чего я боюсь. Может быть того, что никакие ее или мои чувства ничего не изменят? И до конца жизни я останусь лишь драконом при принцессе?

Ирмэль уходит к себе, а я улетаю.

Я отправляюсь в полет все с той же частотой, что и прежде. Но раньше я улетал, потому что мне это нравилось. Сейчас - потому что мне слишком сложно находиться в замке долго. И вспоминать… Вспоминать о своем детстве, о своей жизни до, о себе.

– Явился.

Ведьма выходит поутру из своей лачуги и морщится, завидев меня. У Гриды - несколько таких «домов». В разных местах. Этот - самый дальний.

Ведьмы не задерживаются подолгу в одном королевстве. Не только из-за того, что боятся сожжения. Поди еще, поймай ведьму…

Им по природе предназначено постоянно бежать. Идти. От чего-то или к чему-то. И только сейчас, после всех этих ситуаций с принцессой, я понимаю, что конкретно эта ведьма задержалась возле меня какое-то совсем уж неприличное время.

– Почему?
– задаю единственный вопрос.

– Ты знаешь, - хмыкает недобро.

И правда знаю.

Теперь - да.

Может и раньше знал, но мне не было это интересно. Сейчас же… сейчас интересно, но вовсе не в том смысле, что я готов что-то делать с ее чувствами.

– Только скажи… Ты действительно старалась обратить меня снова или все эти попытки - лишь игра?

– Ты появился спустя столько времени, чтобы упрекнуть меня в чем-то?

– А ты продолжаешь сидеть здесь в надежде, что по другим причинам?

Вскидывается.

И вдруг хрипло и горько смеется, обхватив себя руками:

– Жестокий, жестокий принц. Ничего не изменилось. Ты наказан за это. И я уже десять лет наказана, что решила стать Судьбой… Жестокий принц. Со всеми, кроме нее…

Замираю.

Мне не всегда легко понимать и думать об этом, но сейчас я понимаю, о чем Грида говорит. И правда… я могу злиться и ругаться на принцессу, но я никогда не был с ней по настоящему жестоким. Хоть в действиях, хоть на словах.

– Отпусти меня, Лэдгар. Отпусти, наконец.

– Я никогда и не держал тебя.

– Ты прав, я сама себя привязала. Но отвязать так и не нахожу способ, - она вдруг задумывается о чем-то, глядя вдаль, - Я действительно пыталась помочь и сделать тебя снова человеком. Признаю - не вышло. Может у твоей принцесски получится… но я не пожелаю этого вам. И время на исходе.

– Ты тоже можешь быть жестокой, - внутри что-то екает от безысходности.

– Поверь мне, ты не знаешь, насколько… Улетай Лэдгар.

– Мне и правда пора. И я больше не вернусь.

– Я знаю.

Резко срываюсь с места, вверх, и в воздухе поворачиваю к замку. Но потом - в противоположную сторону.

Мне хочется торопиться. Потому что я осознаю - внезапно - что время и правда на исходе. А я принял решение.

Только сначала мне надо кое-что сделать.

Могу я поговорить наедине?

Скрижовичи оказались лишь первой ласточкой.

То ли продажный менестрель пробежался по всем нашим соседям, то ли это давно назревало, а владельцы рудников оказались храбрее прочих - прочие же сначала проверили, что те вернулись, и отправились сами в путь. То ли система связи и доносов здесь работает лучше, чем я себе представляла…

Началось, в общем.

Делегации следовали одна за одной.

С подарками и без, с предложениями и без: из серии «мне просто посмотреть» и «я только спросить». Ближние и дальние, южные и северные. Дружные между собой и не очень - с их слов могу судить, конечно.

Самые разные.

Слишком разные, чтобы я уличала их в какой-то единой враждебной политике по отношению к замку и слишком одинаковые, чтобы я к пятому визиту не начала путаться без записей.

Зерно мне кто предлагал? Такой грузный брюнет с завитыми усиками? Или представитель самого дальнего княжества?

А с тканями изумительной красоты кто приехал?

Привычка вести историю болезней сильно выручала. В голове может у меня и была путаница, но не в бумагах. А как выучу - еще и в голове устаканится.

Я принципиально никого не оставляла на ночь в замке - чтобы не выделить ненароком. Со всеми была предельна вежлива и принимала любые предложения - и щедрые, и не очень - но на подумать.

Посоветоваться мне было не с кем. С управляющим не хотелось - субординацию лучше не нарушать. А дракона не было.

Опять улетел!

И как-то я не могла не думать, что на этот раз он отсутствует слишком долго, и отсутствие это как раз после моего признания…

Неужели напугала своими разговорами?

Или чем?

Не тем же, что у него здесь потенциально безответно влюбленная девица - а как показывает опыт дракона, таких рядом лучше не держать и не злить?

Днем я была дико занята - настолько, что не раз вспоминала «добрым» словом местного сказочника, который меня в эту сказку засунул. Вот почему не туда, где никаких соседей, а если и есть - то за тридевять земель? И замок будто вырезан из ткани мира и помещен под стеклянный колпак. Что бы в нем ни происходило, ни на мир, ни на людей это не влияет. И они тоже не имеют никакого значения.