Принцесса обмену не подлежит

Женская солидарность, что ли. И собственный опыт, в котором меня так же игнорировали. Меня и мои чувства.

Потому окликаю:

– Спасибо, что помогла. Но за то, что ты в меня смертельно-опасным заклятием кинула не благодарю. Может даже мстить буду.

– Не придется, - бросает на меня короткий и равнодушный взгляд, - Мстить будет некому.

И, не попрощавшись ни с кем, даже не глянув на принца, выходит прочь.

Зато на Лэдгара смотрю я.

– Ты был намеренно жесток с ней или, как всегда, сказал, не подумав?
– спрашиваю тихонько. Мне важно знать. Важно знать… что там у него человечного внутри осталось и было ли?

– Я почти десять лет будто спал, - вздыхает тяжело, - И то, что сейчас вырывается из меня, не всегда поддается контролю.

– Надо учиться, - тоже вздыхаю, - Иначе тем, кто рядом… не справиться самим.

– Ты еще ее и защищаешь!

Себя немножко тоже. Или множко…

Но вслух говорю:

– Злая ведьма превратила принца в дракона и тот ее съел, потому что был голодный и никого не было поблизости. И не стало рядом никого, кто его расколдует… Вот так могла бы звучать эта сказка, и в общем-то звучит, только «съел» ты ее спустя много лет. Я кажется догадываюсь, почему она это все...

– Ничего, походит, пообижается, как всегда и вернется через несколько дней, - игнорирует мои догадки.

– И все же…

– Ирмэль, а можно я сам буду выбирать, кому мне нравиться и кто нравится мне?!
– рявкает и убирается прочь. Тоже не попрощавшись.

То есть он все-таки тоже понял.

Но это действительно не значит, что он обязан дать Гриде что-то в ответ.

Ох. Я тру озябшие плечи. Чего все сложно-то так?

И, кстати, дракон ошибся.

Ведьма не вернулась ни через несколько дней, ни через месяц.

О бедном поэте...

Поэт богат тремя вещами: историями, своим даром и крепкими ногами.

А также непредсказуемостью и переменами, которые несет его появление.

Вот, о чем я думаю, когда слышу вопли служанок:

– Менестрель, там менестрель! Ах, принцесса, вы же позволите? Можно, да?

Отрываюсь от своих книг и смотрю на возбужденных девиц. И что-то странное лезет в голову. Из прошлого.

Моя коллега увлекалась картами Таро. Не сказать, что у нас было много времени на работе, чтобы ими увлекаться. Но здесь даже у врачей и психиатров случатся. Гнев, отрицание, торг, депрессия, и вот ты просишь сделать расклад с цветными картинками.

И мне почему-то запомнилась одна из карт, с мужчиной в коротком камзоле и с лютней в руках. Карта менестреля. Она же - оракула.

Серого кардинала, имеющий власть за спиной повелителя. С виду неприметного, но внешность обманчива. Он легко подстраивается под окружение, проникает туда, куда простому человеку вход заказан, плетет интриги и буквально кормится слухами, неизменно вычленяя важное зерно и используя его в подходящий момент в своих корыстных целях.

Его оружие – лесть и обаяние…

Зачем пускать такого в дом?

– Мы соберем всех в большой зале…

– Та не готова, ты что! На кухне расчистим!

– Ну какая кухня, принцессе там не место!

– Но там теплее всего…

У меня голова начинает болеть от их воплей.

– Хватит!
– рявкаю, - Мирта, откуда такие восторги и суета?

– Так настоящий менестрель же!

Задумчиво жую губу, пытаясь понять очередную реалию этого мира.

Что я знаю про бродячих певцов?

Фантазии, не ограниченные запретами. Свобода выбирать слова, темы и ритмы, как им самим хочется. Вера в их пророческий дар, а также в способность уязвлять, смешить или печалить стихами.

Это человек, который приносит новости и истории посреди ужасно холодной зимы. Похоже, для местных гвоздь сезона. А с учетом того, что я про них не слышала даже - редкий гвоздь. И гость.

– А с учетом того, как ты выглядишь, то можно не бояться, - бормочу тихо.

Какой там «серый кардинал»? Мальчишка. Замерзший, белокурый, кучерявый. С трехструнным музыкальным инструментом.

Веселый и улыбчивый, но одет бедно.

Впрочем, на манеры и довольно заносчивый вид это не влияет.

Девицы из замка немедленно реагируют - краснеют, если он на них смотрит, теребят подолы… Хотя по мне так наши парни не хуже выглядят.

А я несколько минут наблюдаю картину всеобщего волнения - кухню убрали, натопили и украсили так, что я даже предположить не могу, откуда они это все взяли и как так успели?
– и только потом шагаю вперед из-за двери.

Немедленно все замолкают, а менестрель…

Ярко улыбается и, не сводя с меня горящего взгляда, глубоко кланяется, сорвав предварительно широкую смешную шляпу с головы.

– Принцесса… благодарю, что приютили в своем замке.

Киваю только.

Черт его знает, как я должна себя вести. Статусы всех присутствующих я понимаю, но это какой-то новый элемент. И всеобщее оживление выглядит не слишком здоровым.

Ну подумаешь кто-то будет петь или говорить стихами. И что с того, что в замке скучновато? Ажиотаж неадекватен событию.

Но так я думаю ровно до первой ноты…

Сам за себя замолвит слово

Пылятся на стене старые трофеи,

А в подвале доспехи лежат и ржавеют

Плющом заросли катапульты и пушки

Во рву под стеной расплодились лягушки

А они соревнуюясь в метаньи объедков

На балах похваляются деяниями предков.

Заплясались в балы, заигрались в турниры,

А Зло между тем расплодилось по миру.

И тем, кто в пещере, в подвале, в берлоге

Им так одиноко, им так одиноко.

Рыцарь едет-едет на лошадке

Спи мой монстрик сладко-сладко.

Я в башне томлюсь; годы мчатся, как вьюга,

А я, между прочим, не молода уже

А принцам нынче ни до принцесс, ни до друг друга

Делят монеты и устраивают кутежи

Я жду, и дракон мой тебя тоже ждет