Принцесса Ри, менестрель Би и другие неприятности Тома Каулитца

Том дернул плечами.

— Делают, конечно. Я ж рыцарь, блин… — И вышел.

Ужин был выше всяких похвал. Том объелся так, что с трудом мог сидеть. А уж какое вкусное пойло с привкусом меда разливали слуги…. Мммм… Казалось, он выпил литров двадцать. Перед глазами все плыло и кружилось. Принцесса давно покинула праздник, Том пропустил этот момент, расстроившись, что так и не пообщался со своей будущей женой. Его посадили по правую руку от короля. Принцесса сидела слева от родителя. Она была мила, застенчива и не поднимала глаз, краснея на любую пошлую шутку придворных. Ну и, пожалуй, ее высочество была единственной женщиной на этом празднике жизни. В остальном за длинным столом сидели рыцари, вельможи и прочие сэры разной степени сэрности. Дюжина менестрелей развлекала гостей унылыми, как говно мамонта, песнями. Придворные танцоры танцевали еще более унылые танцы. Бедные уши Тома сворачивались в трубочки, когда этот хор мальчиков затягивал очередную балладу о доблестном подвиге рыцаря, убившего белого дракона, а шуты изображали сие действо, совершенно не попадая ни в такт, ни в ритм, ни в смысл. Хотелось встать и показать им всем, как надо обращаться с музыкальными инструментами. Запилить чего-нибудь эдакого, чтобы душа сначала свернулась, а потом развернулась. Чтобы ноги сами в пляс и рот не закрывался! Один Билль его радовал — изредка попадал в ноты, когда мяукал свои глупости, по недоразумению названными песнями. Том аж, кажется, станцевал… Но это он уже не очень помнил, если честно.

Утро встретило его адской головной болью и тошнотой. Тома не смог разбудить даже наглый петух, который принялся кукарекать, едва голова недорыцаря коснулась подушки. Так плохо парню давно не было. Даже когда они надирались с братом на тусовках, потом добирали свое в кабаках, а потом еще и заливались чем-то по дороге, когда в совершенно невменяемом полужидком состоянии все-таки приезжали домой. В дверь постучали, но Том не смог ответить, лишь болезненно застонал и натянул одеяло повыше.

Перед ним предстал менестрель. Он осторожно убрал одеяло с лица. Холодным пальчиком провел по горячей щеке и положил на лоб мокрую пахучую тряпицу.

— Таблетки есть? — прохрипел Том, жмурясь на солнечные лучи.

— Что такое таблетки, сир?

— Обезболивающее?

— Голова болит? — улыбнулся понимающе Билль.

— Отваливается, — простонал Том.

— Не пейте вересковый мед, сир. Вы вчера слишком увлеклись.

— Оооо, это был вересковый мед? — приоткрыл глаза Том.

Парень кивнул.

— Самый лучший.

— У нас про него есть легенда.

— Расскажете, сир?

— Если ты починишь мне башку и нароешь гитару, я тебе даже ее спою, — опрометчиво пообещал Том, прекрасно зная, что гитару-то Билль ему точно не нароет.

— Хм… — задумался менестрель. — Дайте мне пять минут, сир, и у вас все будет.

Том хмыкнул и снова натянул одеяло на голову. Хлопнула дверь. Видимо, парень побежал искать гитару.

Билль вернулся действительно минут через пять. Принес кувшинчик с каким-то вонючим пойлом и заставил это выпить мучающегося мигренью рыцаря. Рыцарь был слишком слаб, чтобы сопротивляться, поэтому вылакал всё, что было предложено. Менестрель встал рядом с кроватью и сложил тонкие ручки на животе. Выжидающе уставился на несчастного.

— Вы обещали мне спеть, если я вылечу вашу голову, сир. Я ее вылечил.

Голова действительно не болела. Даже самое сильное обезболивающее дома не имело такого эффекта, как варево менестреля.

— Ты еще что-то там бормотал про гитару, — напомнил Том, поднимая подушки повыше к изголовью и удобно располагаясь на них. Поутру Билль оказался чудо, как хорош. Он сменил свои чулки на зелено-желтые и переоделся в синюю тунику почти до колен. На голове красуется лихо сдвинутая на бок очаровательная береточка с пышным белым пером. На концах длинных носков его обуви по бубенчику, которые едва слышно позвякивали на каждое движение парня. Лицо светлое и очень довольное. Вот Билл! Один в один Билл, задумавший какую-то очередную пакость. Он протянул лютню, на которой играл на празднике. Том выругался. Он совсем забыл про нее.

Немного подергав за струны и покрутив колки, Том не без такой-то матери кое-как подстроил инструмент. По крайней мере, больше его ушам не хотелось отвалиться и экстренно покинуть гостеприимный дом. Побренчал немного, стараясь понять, как играть, как ставить аккорды, как это вообще звучит. Вышло не столь дурно, хоть, конечно, и не то, что хотелось бы.

Неспешная грустная мелодия полилась из-под пальцев. Том пел тихим голосом, очень вкрадчиво и осторожно, на ходу вспоминая слова баллады Стивенсона и подбирая аккорды, иногда сбиваясь и путаясь. Он с улыбкой следил за затаившим дыхание менестрелем. Когда Том рассказывал о маленьких пиктах, парень блаженно улыбался и смотрел в окно. Когда пел про войну, лицо Билли сделалось серьезным и очень печальным. Когда отец мальчика сказал злому королю, что готов предать свой народ, Билль покраснел от гнева и даже возмутился, но потом снова забормотал о невелитеказнить и заткнулся сразу же, как только Том бросил на него строгий взгляд. А когда мальчика сбросили в морскую пучину, менестрель горько заплакал, спрятав лицо в ладонях.

— Сир рыцарь, убивший белого дракона, гей и…

— Вот еще раз ты назовешь меня геем и хреновым каскадером, и я тебя убью! — окрысился Том. Шутка, повторенная вчера раз сто, больше не казалась ему смешной.

— Не велите казнить! — бухнулся на колени менестрель, испортив весь момент и особое благодушное настроение Тома.

— Ох, казнил бы немедленно, кабы не твое волшебное пойло от головы. А сейчас вали отсюда. Я хочу побыть наедине с собой.

Билль задом попятился к выходу и скрылся за дверью.

Том еще немного повалялся в постели, потом умылся и отправился покорять сердце прекрасной принцессы. Не корысти ради, а чисто для эксперимента — получится или нет развести это прелестнейшее создание. Принцесс в его коллекции самочек еще не было.

Прелестнейшее создание оказалось удивительно очаровательной, скромной и трогательной девушкой. Сначала Том решил взять ее красноречием. Он травил скабрезные анекдоты и отмачивал пошлые шуточки. Принцесса краснела, томно опускала взгляд и глуповато хихикала. Через некоторое время Том почувствовал себя неловко: милашка Ри была явно невинна, как младенец, и совсем не оценила его половые бугагашечки, а постному дворцовому юмору он пока не обучен. Впрочем, когда ее высочество сама попыталась поострить, Том сник окончательно. Попервости у него даже не получалось отличить шутку от не шутки. Да что там говорить! Том вообще не понял ни одной ее шутки, а затрагиваемые темы про платья и прически могли вызвать даже у Билла приступ диареи, хандры и меланхолии одновременно! Поговорить об искусстве тоже не получилось. Никаких фильмов Ри не смотрела, писателей не знала, про музыкантов не слышала. Она вообще понятия не имела, что это такое. Зато Тому удалось поразить девушку вдохновленным рассказом, какие крутые штуки есть в его королевстве. Кстати, вот еще одна причина, по которой ему надо валить отсюда ко всем чертям — ни телевизора, ни телефона, ни интернета, ни даже электричества в этом историческом захолустье не было от слова совсем. Ну, хорошо, сейчас он еще пару недель продержится на эффекте новизны, а потом-то что делать? Он же сдохнет со скуки в этой беспонтовой дыре на карте истории. Но самая грусть-тоска заключалась в том, что к обеду Том понял — между ним и принцессой Ри общего ровно столько же, сколько общего может быть у Северного полюса и пустыни Сахары. И вряд ли в постели она крута, и уж тем более не факт, что он сможет из нее хоть что-то вылепить полезное для тела. Ри краснела и бледнела на каждое его слово, не смела открыть рта, была кроткой, как овца, и это его начало раздражать гораздо быстрее, чем он рассчитывал. В постели она будет бревно бревном, он такое за версту чувствовал. Нет, этот экземпляр исключительно для его коллекции красивых самочек. Поматросить и свалить в свои современные дали.

— Ничего, ничего, — утешал себя Том, после сытного обеда шагая по узким коридорам замка в опочивальню. — Мне бы только ведьму найти. Ну, ок, женюсь на этой Ри. Все ж королевская дочка. Не такой плохой вариант, если посмотреть. Трахну. А потом найду ведьму и свалю отсюда. Будет, что Биллу рассказать. Главное, найти ведьму. Ведь как-то же я сюда попал. А если есть вход, то обязательно найдется и выход. Понять бы только, где он… И кто открывает дверцы…

Менестрель сидел на его кровати с лицом, на котором отразилась вся скорбь мира. Том даже подумал, что кто-то умер. Заметив гостя, парень вскочил и согнулся пополам в поклоне.

— Сир, я так рад, что вы уже вернулись! — проворковал он.

— Ты узнал про ведьму? — сразу же перешел к делу Том, сев на скамейку у подоконника и внимательно уставившись на Билли.

— Но, сир, как же вы покинете принцессу? Это такой позор, такой позор.

Судя по истерично-ревнивым ноткам в голосе, менестрель был совсем не против, чтобы этот позор обрушился на голову прекрасной Ри. В душе Том довольно ухмыльнулся этому факту.

— Не помню, чтобы я просил тебя думать или давать советы, — строго рыкнул он. – Я просил найти ведьму, а не размышлять о возможных перспективах королевского дома до моей персоны.

— Не велите казнить, сир! — повалился менестрель на колени.

Том подумал, что и это его уже больше не веселит, зато очень сильно раздражает.

— Велю! Обязательно велю! Если ты не придумаешь, как мне отсюда убраться.

— Но принцесса…

Том грозно зыркнул на Билля и отвернулся к окну.

— Я чужой в этом мире, — сказал тихо. — Я хочу домой.

— Сир, вам обязательно здесь понравится. Надо лишь найти свою судьбу. — Менестрель подполз к нему в ноги и уселся, преданно глядя снизу вверх. — Оглянитесь вокруг. Вы очень любимы.