Принцесса Ри, менестрель Би и другие неприятности Тома Каулитца

— У меня дома было все хорошо. Я был любим, обожаем, боготворим. Занимался любимым делом, у меня было достаточно денег. У меня там остался брат, очень похожий на тебя. Иногда мне кажется, что ты — это он, только в дурацких лосинах и придурковатых башмаках, что это обязательно кончится и у меня снова все будет хорошо.

— А как же принцесса? — ласково спросил парень. Том опять услышал хорошо замаскированную ревность в его голосе.

— Дома у меня таких принцесс хоть ложкой ешь. Эта мне не нужна.

Менестрель опустил голову и тяжко вздохнул.

— Не понимаю, что не так, — едва слышно пробормотал он.

— Всё не так, — также тихо отозвался Том.

Билль смотрел на него открытым, преданным взглядом, чуть с поволокой, каким обычно смотрят на обожаемого кумира. Том грустно улыбнулся, подавив в себе желание потрепать его по голове, как иногда трепал Билла.

— Найди, пожалуйста, ведьму. Должен быть путь домой. Помоги мне вернуться.

Ужин прошел так же прекрасно, как и накануне. Том объелся и упился в хлам, уже осознанно наливаясь вересковым медом под самые ресницы. Принцесса снова срулила куда-то в разгар веселья, ближе к концу гости опять поотрубались кто где. Король, который весь вечер вещал Тому о его неоценимом подвиге, обещал сложить про него баллады (точнее заказать ее менестрелям) и прославить в веках, мирно дрых под столом, оглашая огромный зал громкими руладами храпа. Менестрели, шуты, стражники и слуги наконец-то уселись за стол, поскидывав полуживые тела своих господ с лавок. Том, окинув мутным взором творящийся вокруг беспредел, взял огромный кувшин с вересковым медом и ломоть мяса, и с трудом уковылял к себе, намереваясь заснуть крепким богатырским сном в замке, а проснуться в своей кроватке дома с Купером в ногах. Черт, как же он соскучился по своему мальчику. Вот еще одна причина, по которой ему обязательно надо вернуться домой.

Настроение было жутко плохим. Его раздражало буквально всё — крики за окном, шум в коридоре, потрескивание поленьев в камине, чадящие факелы на стенах. Он сидел на кровати, мрачно уставившись на пламя. У них в доме тоже есть камин. Сначала они с Биллом часто его разводили, потом перестали: слишком много возни, да и не хотелось сжечь арендный дом. Все-таки огонь — это опасно. В дверь робко постучали.

— Входи, — крикнул Том менестрелю. Только он мог притащиться в такой час.

— Сир, — залопотал Билль, мелкими шажками подходя к недорыцарю, оставляя на соломе две борозды… Или колеи… Том не придумал, как это назвать.

— Надеюсь, ты пришел с добрыми новостями.

— Я активно работаю над вашей просьбой, сир, — поклонился парень.

Том вздохнул и снова уставился на огонь в камине.

Менестрель уселся у его ног, достал из-за спины лютню и принялся бренькать что-то заунывно-печальное.

— Ты играешь, как Билл, — через пять минут грустно сказал Том. — Точно так же. Ты просто рвешь мой слух и мои нервы своим насилием над инструментом.

— Кто такой Билл? Ваша вторая половинка?

Том усмехнулся.

— Билл — это мой младший брат-близнец. Вы с ним одно лицо. Иногда мне кажется, что ты сейчас снимешь дурацкие лосины и башмаки, и мы с тобой вместе поржем над всем этим во всех смыслах идиотским и затянувшимся розыгрышем. Только что-то мне подсказывает, что даже если ты их снимешь, то это мне не поможет… У тебя есть брат?

— У меня много братьев и сестер, сир. У нас очень большая семья. Я был бы счастлив познакомить вас с ними, сир. Вы грустите из-за него?

— Да. Как думаешь, я просто пропал из своего мира или что-то похуже?

Билль пожал плечами.

— Я никогда не путешествовал между мирами, но я видел тех, кто приходил из других миров. Как правило, это были родственные души. Знаете, сир, все души связаны между собой. Половинки. Душа всегда узнает свою душу. — Менестрель снова заиграл и вкрадчиво запел: — Непредсказуемы пересеченья

И разветвления наших дорог.

Мы расстаёмся на несколько жизней,

Чтобы однажды случайно столкнуться.

Странствуя между мирами,

Я храню в себе память

О каждом твоём воплощении.

И в назначенный час

Я узнаю тебя

По первому прикосновению.

Лишь для одной ослепительной вспышки,

Лишь ради нескольких звёздных мгновений

Мы будем плыть друг другу на встречу

Сквозь бесконечность и океаны забвения.

Странствуя между мирами,

Ты хранишь в себе память

О каждом моём воплощении.

И в назначенный час

Мы узнаем друг друга

По первому прикосновению,

Где бы ты ни был,

Кем бы ты ни был.

Время придёт, и мы снова откроем

Книгу на самой последней странице.

И эпилог станет новым прологом,

И мы уйдём, чтобы вновь повториться.

Только бы не разминуться, не заблудиться

В круговороте смертей и рождений.

И в назначенный час вспомнить друг друга

По первому прикосновению.

В круговороте смертей и рождений...

По первому прикосновению.

Том смотрел на него мягким взглядом и улыбался.

— Я хочу, чтобы у тебя осталась память обо мне, — сказал он решительно, немного волнуясь. — В своем мире я занимаюсь музыкой. Я… Я очень известный… Эм… Известный менестрель. — Глаза Билли сделались огромными, рот восторженно приоткрылся. — В конце концов, мой брат Билл тоже не умеет играть ни на чем, но это не мешает ему писать песни, петь и выступать. Помнишь, та песня, что ты мне пел вчера? Она не так плоха. Давай мы сделаем ее классной. Ты станешь здесь звездой. Ну как мы с Биллом в своем мире. Только ты не играй, а пой. Петь у тебя хорошо получится, поверь мне. Это я точно знаю. А ты помоги мне найти дорогу домой. По рукам?

Парень не слишком уверенно кивнул. Предложение Тома явно сбило его с толку.

Следующие два часа они пили вересковый мед, ели мясо и мучили несчастную лютню, которая снова расстроилась в кривых ручонках Билли.

— Давай еще раз. Итак, — Том ударил по струнам.

— Мы молоды, — пропел Билль. — С широко открытыми глазами,

Ослепленными огнями города.

Теряем контроль,

Для того чтобы почувствовать себя живыми —

Это просто еще один день в раю.

Небо в алмазах,

Ты и я.

Том внимательно его слушал, подстраиваясь мелодией, и выразительно кивал, когда требовалось расставить акценты. Билль преданно следил за каждым взмахом его ресниц и чутко реагировал на малейшее движение.

— Хорошо. Но вот тут на «небе в алмазах» и «ты и я» надо усилить. Добавь, не знаю, экспрессии!

— Что такое экспрессия?

— Билль, послушай. Ты должен понять простую истину. Музыка — это не часть тебя, музыка — это и есть ты! Пропусти ее через себя, почувствуй. И тогда ты сможешь понять, что такое экспрессия. Смотри, вот так, мне кажется, будет хорошо … Мне просто очень понравилась твоя песня про путешествия между мирами, и можно вот так добавить, смотри: