Принцесса Ри, менестрель Би и другие неприятности Тома Каулитца

Мы короли и королевы пригорода,

Потерявшиеся во времени,

Мы не знаем, где мы.

Ну же,

Мы те, кто мы есть.

Вперед!

Только тут опять нужна экспрессия. Чувство. Вызов судьбе.

— Бунт? — приподнял как Билл бровь Билли.

Сердце Тома пропустило удар, и в груди все крутануло.

— Да, бунт, — поморщился он.

— Оооо, сир, бунт — это опасно. Нас на костре сожгут.

— Слушай, ты тогда или крестик сними, или трусы надень, как говорится. Или звезда и бунт, или шут на празднике.

— Я понял, сир.

Они убили еще целый час на то, чтобы песня менестреля звучала прилично. Парень оказался благодарным учеником и схватывал все на лету. С холодного пола от горячего камина они переместились на кровать, где сидели совсем рядом, касаясь друг друга ногами и руками. Том показывал, как ставить аккорды, как играть перебор, а как лучше бить. Песня становилась всё лучше, звучала четко и с достоинством, если у песни, конечно, может быть достоинство. Менестрель вздрагивал от каждого его прикосновения. Щеки временами покрывались пятнами, а взгляд стыдливо опускался.

Когда они закончили, Билли тихо произнес.

— У меня для вас, сир, есть сюрприз. Я надеюсь, что вы увидите его и все вспомните. Ваша память… Она помнит, но почему-то еще спит. Но ты увидишь и все поймешь. Пожалуйста, разреши.

— Валяй! — легко согласился он, откидываясь на спину.

Билль скрылся за ширмой. Том, развалившись на боку, подпер голову рукой и с интересом ждал, что же за сюрприз приготовил ему парень. Глаза упрямо закрывались, но он отчаянно боролся со сном, не давая себе провалиться в сладкие цепкие лапки Морфея. Это было очень и очень тяжело, учитывая, сколько он выпил и съел.

Наконец, из-за ширмы раздался тихий голосок, пропитанный стыдом и смущением:

— Закрой глаза.

— Готово! — усмехнулся Том, прикрыв один глаз. Потому что если он закроет оба, то тут же вырубится.

Менестрель появился из-за ширмы совершенно нагой. Он был похож на Билла так, словно сам Билл стоял сейчас перед ним. Только чуть худее, чуть угловатее и чуть тоньше. Билли был как будто копией Билла — утонченной, изящной, хрупкой. Том удивленно уставился на то место, где обычно располагались первичные половые признаки. У Билля их не было. Казалось, на нем надеты плотные трусы, идеально сливающиеся по цвету с кожей, потому что бугорок был, а вот его самого того самого не было.

Взгляд менестреля переливался всеми мыслимыми чувствами — неловкостью, невинностью, смелостью и робостью. Он приближался к Тому медленным и очень торжественным шагом. Остановился в двух шагах от кровати.

— Ну же? — тихо-тихо подбодрил его менестрель.

Том не очень понял, чего ему надо, но на всякий случай сел так, чтобы можно было легко вскочить в момент опасности.

— Покажи мне свои крылья, — воодушевленно попросил Билль.

— Какие крылья? — икнул Том и нервно хихикнул.

— Наши крылья.

Том изогнул бровь, давая понять, что мысль не улавливает.

Неожиданно за спиной Билли начали проявляться настоящие крылья, как у стрекозы — четыре прозрачных длинных и узких крылышка. Они расправлялись, переливались в свете свечей радужными искорками, становились все длиннее и изящнее. Том во все глаза следил за метаморфозой менестреля, отдаленно понимая, что стрекозы — хищники. И если этот мутант решит его сожрать, он даже не сможет оказать сопротивления, потому что пьян в сиську.

— Да ну на хуй! — в ужасе пробормотал Том, когда крылья Билли расправились полностью. От страха даже хмель из головы разом выветрился. — И давно это у тебя?

— В смысле? — явно напрягся человек-стрекоза.

— Ну, я про это… Вон то… Или это фокус такой?

— В смысле, фокус? — оскорбился Билль. — Я эльф. И ты эльф. Мы с тобой пара. Ты и я. Небо в алмазах. Ты же узнал эту песню. Нашу брачную песню. И ты пел для меня. Твоя память должна пробудиться. Ты моя пара.

— Да что же это за непруха такая! — застонал Том. — Почему все хотят, чтобы я на них женился! Вы с ума что ли посходили?!

— Покажи мне крылья, — голос менестреля неуловимо изменился. Исчезли нотки подобострастия, послышалась требовательность. Кажется, вместе с крыльями у стрекозы отрос и характер.

— Да нет у меня никаких крыльев и никогда не было.

— Ты человек? — вскипел от возмущения Билль.

— Да ладно! — хохотнул Том.

— Ты меня обманул? — А тут уже зазвучала истерика.

— Обдай меня презрением и немедленно удались! Я, безусловно, этого не переживу, — продолжал нервно веселиться Том.

— Но… Но... — Менестрель схватился за голову и быстро заметался по залу, рискуя опалить крылья о горящие над головой свечи. — Но этого не может быть! Я все сделал правильно! Я вызвал свою пару! Ты моя пара! Ты обязан быть эльфом! Мы должны слиться! Ты же пел для меня! Ты узнал нашу песню!

Том резко перестал ржать. В два прыжка оказался подле Билли и схватил его за тощую шейку:

— Говори! Это ты меня украл?! Как ты это сделал?! Как мне вернуться домой?! Верни меня! Немедленно!!!

Удар по предплечьям был таким мощным, что Тому показалось, будто кости перебили лопатой. Билль с силой оттолкнул его от себя, и Том позорно растянулся на полу. Крылья исчезли. Взгляд эльфа стал бесконечно злым и очень жестким:

— Да, я! Но мне был нужен не ты, а моя пара! А ты все испортил!

— Я велю тебя казнить, если ты не вернешь меня домой! — проорал снизу Том. — Я всем расскажу, что ты летающая херня!

— Что ты сказал? — Би зло сверкнул отчего-то красными, как горящий уголь, глазами. Распрямился, расправил плечи и посмотрел на Тома с презрением. — Ты прикажешь меня казнить? Всем расскажешь? Кто? Ты? А не боишься, что я расскажу, что ты никакой не рыцарь, а ведьмак, которого надо немедленно сжечь? Как думаешь, кому поверит король — мне, который всю жизнь при дворе, или тебе, который взялся не понятно откуда?

— Доказательства?

— У Святой Инквизиции какие хочешь доказательства по этому поводу найдутся. Сам во всем признаешься, еще и попросишь казнить тебя побыстрей!

— Немедленно верни меня домой, чертов урод! — вскочил Том, но приблизиться к эльфу так и не решился.

— Хочешь поговорить об этом? — ядовито усмехнулся Билли.

Он развернулся и скрылся за ширмой, чтобы через несколько секунд выйти одетым. Том покрутил головой, пытаясь найти хоть что-то, что сможет остановить наглеца. Схватил лютню и выставил ее вперед, всем своим видом показывая, что сейчас жахнет инструмент обо что-нибудь: