Принцип неопределенности

– Всё оружие уродливо, как и любая смерть в бою. Ты глупый, не обстрелянный романтик. Немало таких эстетов передохло, не успев добраться до госпиталя. Те счастливчики, чей рейс на тот свет задержался благодаря помощи Нестора, как правило, излечивались и от твоего заблуждения, - его задело сказанное мной.
– Ты скажешь, что я зануден. Но я живой зануда.

– И всё равно красиво. Красота самоценна... что вы решили насчет меня?
– спросил я прямо.

– Травер должен мне услугу. Он заберёт тебя с собой, когда улетит отсюда.

– Зачем вам помогать мне?
– поинтересовался я. Я не верил в его альтруизм.

– Ты привлекаешь внимание, тебя видела половина лагеря, а Травер не умеет держать язык за зубами... если дело не касается его самого, разумеется. И его делишек. Сейчас о тебе поползут всякие нелепые слухи, а ничто не распространяется по галактике быстрее, чем слухи. Мне не нужны гости со световыми мечами. Они, в числе прочего, не одобряют контрабанду, - объяснил он мне.

Человек, похожий на сита, пришедший из пустыни и говорящий только на ситском. И всё это на Корибане. Выглядит, как утка и крякает, как утка... Мое появление угрожало разрушить его бизнес. Он мог бы прикончить меня и прикопать недалеко в пустыне, но собирался помочь мне. Как сказали бы ситы - милосердие погубит его. Я не стал говорить ему это, только поблагодарил за помощь.

Я ещё немного пообщался с дроидом, но сон быстро сморил меня.

3. Пазаак и песок

Нужно знать, как пройти в кассу, даже если не умеешь читать!

Льюис Кэрролл 'Алиса в стране чудес'

Написано под музыкальным сопровождением:

No Vangelis - 'BladeRunnerBlues'

No Vangelis - 'Wait For Me'

No Vangelis - 'Tales Of The Future'

No Vangelis - 'Dimitri's Bar'

No Vangelis - 'Love Theme'

Пространство вокруг меня клубилось туманом, мир качался из стороны в сторону. Как только я сосредоточился на окружающем мире, туман начал отступать, оставляя за собой неустойчивый мир, предметы в котором, не стоя на месте, зыбко перетекали друг в друга. Стоило остановить взгляд на участке окружающего мира, как он становился всё реальнее, плотнее. Но стоило забыть о нём, как всё вновь таяло в тумане, растекаясь переливающимися хаотичными кляксами. Исчезая в периферии зрения.

Я двигался сквозь этот туман, не ведая конечной цели - ноги сами вели меня к ней. Передо мною открылся широкий шлюз, который вёл в рубку звездолёта. Вся обстановка в нём была разгромлена, кресла и панели были свалены в кучи, от которых иногда отрывался один-другой предмет и, покрутившись в воздухе, как игрушка, падал, отброшенный обратно. Перед остеклением стояло высокое кресло. В нём сидел человек, смотрящий вдаль, в мельтешащее перед ним пространство звёзд и на меняющиеся цифры в мониторах.

Я подошёл к креслу, или даже импровизированному трону, и встал на одно колено перед сидевшим в нём. Взгляд устремился в пол.

– Учитель.

– Что тебе, Дар?
– Он безмерно устал: даже разговор был тяжёл для него.

Я поднялся, и взгляд упёрся в его лицо. Человек, которого я видел, был одной ногой в могиле. Он был сед, волосы его торчали неухоженными клочьями во все стороны. Лицо его посерело, как пепельная маска, глубокие морщины избороздили лицо, одни лишь глаза, радужку которых заполнило расплавленное золото, говорили, что он ещё жив.

– Мы проиграли, Учитель?
– сломлено сказал я, отказываясь в это верить.

– Только битву, но не войну.

– Много сражений, Учитель. Где они, а где мы.
– Он не убедил меня, однажды он говорил, что консерваторы не смогут ничего нам сделать. Что они слабы и беспомощны. Чего стоили чудовищные левиафаны и всё искусство адмирала... Что стоит...

– Мы живы, окончательно спор между нами не решен, - небрежно взмахнул рукой падший джедай.
– Пока жив хоть кто-то из нас, не будет мира между нами. Они совершили фатальную ошибку и ещё пожалеют о ней.

– Какую ошибку, Учитель? Мы лишились всего! Всё, что у нас есть - этот нелепый безоружный корабль с запасом топлива в один конец.

Я не понимал его. Весь мой мир был разрушен, а он...

– Проявили милосердие, Дар, Они проявили милосердие, не добив всех нас, пока имели такую возможность. Это их величайшая слабость и причина будущей гибели. Тебе ли не знать, что последний удар - самый важный.

– Тогда, как мы продолжим войну?

– Это сделают наши потомки. И они не будут милосердны. Этот мир...
– Звёзды замедлили свой бег за его спиной. Корабль вздрогнул, как от сильного удара, за его спиной показалась красноватая планета. Он зло улыбнулся, обнажив зубы.
– Этот мир достаточно жесток, чтобы они не приобрели эту черту характера.

* * *

Несмотря на ночную экскурсию в прошлое, подсмотренную украдкой чужими глазами, я отлично выспался. Видения будущего и прошлого относительно часто посещали чувствительных к силе, если вспомнить тех персонажей, вокруг которых вращался сюжет. Но настолько ясное озарение поразило меня. Слишком правдоподобно и реалистично, что для сна пугающе. Я не трус, и всякое неведомое вызывает у меня приступ познавательной активности, но уподобляться алхимикам-профанам и пробовать плоды своего делания на вкус ненаучно и вряд ли полезно. А на могилах первопроходцев в изучении радиоизлучений до сих пор щелкает газоразрядный счетчик. Шучу-шучу! А ведь всё от незнания.

Я даже чувствовал всё то душевное смятение, что испытывал Дар, ученик старого сита... или не сита? Чужие эмоции испытывались, почти как собственные, но слабее. Хотя куда уж слабее - меня и мои собственные редко выводят из равновесия.

Я решил проделать самый известный трюк, доступный всем джедаям. Сконцентрировавшись на тюбике, лежавшем на столе, я попытался поднять его в воздух. В фильмах все джедаи и ситы проделывали это с легкостью, но, сколько я ни старался, представляя его поднявшимся и направляя волю в этот маленький предмет, он даже не сдвинулся. Он словно говорил мне: "ты - неудачник, и во Вселенной Звёздных войн тебе не повезло: ты не одарен". Но Сила ощущалась разлитой повсюду, дикой, необузданной энергией. Я попытался заглянуть в себя, но это было проще сказать, чем сделать. В конце концов, я решил, что я не из тех людей, что не смогут устроиться в прекрасном новом мире без помощи некой специфичной мистической энергии.

Успокоил себя я и тем, что джедаи учились годами, с самого детства постигая искусство направления Силы. О Вселенной Звёздных войн я знал немного, и определить эпоху, в которую я попал, был не в силах. Было это много позже, или происходило задолго до оригинальной трилогии Лукаса, а может события Саги никогда и не происходили, или же им не суждено свершиться. Впрочем, появись я из воздуха перед Квай-Гоном на Татуине, я бы просто прошёл мимо, не вмешиваясь в события, предначертанные судьбой. Кто-то скажет, что я мог бы спасти многие жизни, предотвратить истребление Ордена. Но чужая война не звала меня принять в ней участие.