Принцип неопределенности

– Травер не может мешать курить мне спайс, это прописано в моём контракте, - пояснил мне лейтенант.

Или он был очень ценным членом экипажа, или у капитана действительно проблемы с командой, - решил я.

– Но мы старательно сидим в кантине, изображая нажирающуюся команду звездолётчиков.
– Ситуация веселила Свельду.
– А я ещё не танцевала на столе!

– Это у нас на вечер.
– Нейла, напротив, бурлила от недовольства. Да, я не завидовал Траверу, путешествовать по злачным местам в компании жены... Но, опять же, я, видимо, чего-то не понимаю.

Блюзовая мелодия завораживала, чистый звук лился спокойно, развивая мелодию. Пещерная акустика в зале, что удивительно, почти не портила звук. Я невольно заслушался, закрыв глаза.

– Так ты будешь играть?
– отвлёк меня нетерпеливый Травер.

– Да, - ответил я, не открывая глаз. Медленно мысленно я перебирал колоду в поисках потенциально полезных карт. Я мог просто обманывать себя или заниматься самовнушением, но Сила вокруг откликалась на мои мысленные поиски, изменяя свой поток, закручиваясь вокруг меня, послушно сменяя своё привычно ровное течение. Сила пульсировала в такт музыке.

– Что желаешь поставить на кон?
– Я ясно его понимал, Сорок Пятый давно уже ничего не переводил для меня. В этот момент я осознал, что знаю основой уже почти полностью. Это напрягало меня, поскольку источник этого знания мне был неизвестен. Пусть каждый акт познания - это отчасти и акт веры, но происходящее расшатывало обыденные границы реального. Ведь никаких сверхъестественных событий по определению не может происходить - коли уж они свершились, то они вполне естественны. Как нет и никаких 'нематериальных' проявлений чего бы то ни было. То же, что папуасу нечем поймать радиоволну ещё не лишает её права называться формой материи.

– Как насчёт пары сотен кредитов?
– предложил я. Слова - это информация. Но информация - это не только слова.

– Это мне нравится, - довольно сказал капитан. Когда он говорил эмоционально, то начинал растягивать гласные.

Я всё ещё не открывал глаза, шансы расплывались, возможные партии текли непрерывной чередой размытых картин.

Если нет конкретного будущего, как можно определиться с тем, что именно произойдет? Знание - сила, знание меняет всё. Я знаю, а значит могу изменить происходящее. Но тогда моё знание будущего должно включать само себя. Такое будущее, которое увидели. Отличающееся от того, которое бы не увидели. Ловушка сознательной деятельности... её описание и причины вплоть до рациональных объяснений нейрофизиологов возникают в ней самой же. Прочь эти мысли! Потом. Я открыл глаза.

– Клади карты, Травер, - отстранёно сказал я.

Бесстрастно, стараясь ничего не перепутать, я заменил главную и боковую колоду на столе. Смыслы, причины и последствия сменились бесконечным калейдоскопом образов. Слишком сложным, чтобы его осознавать. Но сознаем ли мы свои действия вообще? Как та сороконожка. Я начал вглядываться и с трудом, но зафиксировал образ будущего, вполне конкретно создав его, собрав боковую колоду. Игра началась.

В первом раунде я спокойно собрал двадцатку, добрав её плюсующей на пять картой. Во втором убрал перебор отрицательной на минус четыре, даже не дожидаясь следующей карты. В последнем раунде удвоил третью карту даббл-картой из 'руки'. Ещё пара карт и двадцать собрались сами. Травер собрал только одну двадцатку на три партии. Чистая победа.

– Поганец врёт! Он умеет играть и, сит его возьми, неплохо!
– Травер был раздосадован и не на шутку разозлен. Или же просто очень эмоционален. Очень сложно понять, учитывая, что он не человек.
– Продул коку и наварил на мне пару сотен.

Он возбухал ещё недолго, успокоился капитан также быстро, как и разошелся.

– Я уже видел один раз такую 'игру', - заметил лейтенант.

Зелтронка обернулась ко мне, приобняла и поцеловала, поздравляя с победой.

– Теперь ты сможешь угостить девушку кореллианским бренди, - сказала Свельда, дыша мне в ухо.

Между тем лейтенант вертел в механической ладони мундштук. Он смотрел мне в глаза.

– Закрывать глаза перед тем, как отдавать приказы или решать важные вопросы, - спокойно продолжал лейтенант.
– Быстро изучать языки и проявлять поразительное везение. Это привычная манера поведения джедаев. Или ситов. Ты можешь оказаться полезен или принести неприятности. Но из джедаев очень херовые штурманы и математики. Мышление слегка другое. Большинство из них просто следуют 'велениям силы'. Что ты можешь сказать насчёт этого?

– Я предпочитаю думать своей головой, но учитывать элемент случайности и погрешности должен любой инженер, в том числе и делать качественные оценки. Сила в этом может быть помощником, но только помощником, - я не стал отпираться, если я попаду к ним в команду, скрывать одаренность будет глупо, но я вовсе не джедай и не сит.
– Однако же, я никогда и нигде таким фокусам не учился.

– Я играл пару раз с джедаями в пазаак, они утверждали, что предсказать заранее, что положить на стол, практически невозможно. Трудно предсказать действия генератора истинно случайных чисел - так говорил мне один магистр. Очень немногие это могут.
– Ивендо теперь задумчиво смотрел вдаль мимо меня.
– И никакая Сила не заменит данные разведки.

Зелтронка удивлённо смотрела на второго пилота.

– Ивендо, ты никогда не рассказывал, что видел джедаев, Целого Магистра! Я никогда их не встречала. Я слышала: они эмпаты, это может быть интересно, - тараторила зелтронка. Сдерживать себя - это не про неё, меня окатывало волнами её эмоций.

– Они бы тебе не понравились - они скучные и правильные разумные и даже дают обет безбрачия.

– Целибат! Ха, не верю! Не импотенты же они?

– И всё же это так.

– Бедняги!
– Сама мысль о том, что кто-то в Галактике занимается самоограничением, её ужасала.
– Олег, не смей идти в джедаи!

Она так смешно смотрелась, что я не смог больше сдерживать смех и громко захохотал.

– Ни в коем случае, - ответил я.

– Его и не возьмут, джедаи перестали брать взрослых учеников после великой войны ситов, - вклинился Травер.

– Это все фокусы, на которые ты способен?
– спросил он.

– Я никогда не учился использовать Силу, сам факт её существования я понял, только побродив по этой пустыне.
– Говорить правду легко и приятно.

Пиликнул комлинк, Травер внимательно читал сообщение на экране, закреплённом на браслете, как часы.

– У нас гости. Сила тебе пригодится, Олег.

– Сколько?
– поинтересовался взволнованно Фарланд. Его и без того бледное лицо уже выражало панику.

– Пятеро, - отрезал Травер. Он резко стал серьезнее.
– Гаммореанцы с трандошанином, один аквалиш.

Ивендо закашлял:

– Сборище уродов. Отвратительные свиньи, ящерица-переросток и прямоходящий мерзкий паук. Планету последних нужно заравнивать термоядерными боеприпасами.
– Толерантным курильщик не был.

– Тебе никто не говорил, что ты видист?
– укорила Нейла Ивендо.