Принцы и нищая, или Золушка на двоих

— Я понял, — резко бросил Грайнор и столь же резко отпустил ее плечи. Ева даже пошатнулась — оказывается, все это время твердые руки принца служили ей опорой. — Тогда садись, Ева, — он снова указал ей на стул. Голос его стал странно глухим, он на несколько мгновений отвернулся, явно, чтобы скрыть от Евы выражение лица. — Хорошо, я останусь здесь. И буду спать на диване в гостиной, как твой верный… хм… охранник. Раз уж ты «привыкла» ко мне. Раз уж тебе со мной спокойнее. Если ты объяснишь мне, что тебя пугает. А, Ева? — он привычно усмехнулся, опускаясь в кресло. — Что на самом деле тебя тревожит?

Евы вздохнула.

В принципе… Хорошо, если за ним будет охотится не один принц, а два. Грайнор, умеющий вести тайные игры, может даже больше преуспеть в этом.

Хотя… Ее собственная игра становится очень опасной.

На мгновение в голове у Евы даже мелькнула мысль рассказать принцу все. И пусть делает с ней что угодно… В конечном счете, хуже, чем он, Грайнор не сделает. А смерть, видимо, с самого начала ей на роду написана…

Ева тряхнула головой, чтобы отогнать это искушение. Все же, если и признаваться во всем — то скорее Бормиасу. В нем больше великодушия, с ним есть шансы остаться в живых… Как она и собиралась.

Она села и тихо сказала:

— Грайнор, я боюсь, что… черные маги вылезли из щелей. И один из них… возможно, воздействовал на вашего брата. И… может быть… он захочет влиять на него через меня.

— Ну-ка-ну-ка-ну-ка, — заинтересованно произнес Грайнор, наклонившись в ее сторону. — С этого места подробнее. Что заставляет тебя так думать?

Ева снова вздохнула, поежилась. Ей даже говорить обо всем этом сложно. К тому же, опять разговор, похожий на хождение по лезвию ножа.

Она рассказала Грайнору практически те же соображения, что и Бормиасу. Но слушал принц куда серьезнее. Явно не бравировал «бабкиными сказками».

— И что? Ты решила, что этот «Сурме» — черный маг, только из-за того, что Бормиас так быстро ему поверил? — в конце спросил принц. — Я не удивлен, что Бормиас не отнесся к этому слишком серьезно. Кстати, мой брат бывает слишком простодушен и прямолинеен для будущего правителя. Так что ничего удивительного.

— Да нет же! Вы не понимаете… Он был странный. И… я однажды встречала черного мага. От них исходит… что-то такое. Наверно, поэтому мне и стало плохо.

— Да? Встречала черного мага? Расскажи-ка мне об этом. Как принц этой страны я должен знать, — Грайнор скептически поднял бровь, но Ева заметила, что он отнесся к ее словам вполне серьезно.

И прокляла свой язык… Это надо же было такое ляпнуть. Что ей теперь врать?!

Ведь она не может рассказать, что встречала именно этого мага. И он даже держал ее в подземелье своего замка. И вообще, если кто-то знает о черных магах, то это она.

— И почему ты не хочешь говорить об этом? — вдруг резко спросил принц.

— Сложно вспоминать. Страшные вещи… — ответила Ева. И это была чистая правда.

Рассказать, как Габер ставил над ней эксперименты, как превращал ее в животное, казалось невозможным. Само воспоминание об этом было невыносимым.

Да и как жить, если Грайнор узнает, кто она на самом деле?

Впрочем… Ева грустно усмехнулась про себя — в этом случае проживет она недолго. Грайнора влечет к ней, но она слишком хорошо знала, чего именно ждут все эти Живущие в Надежде. Правители разных государств, к которым Ева имела некоторое отношение.

«Дочь, послушай», — всплыл у нее в голове голос отца. Из прошлого. Из тех времен, когда Ева еще надеялась, что однажды у нее будет нормальная жизнь. Кошмар закончится, и она станет обычной девушкой. — «Ты должна понять, что тайна — твое единственное спасение. Стоит любому из них узнать, кто ты, и никакая симпатия, никакая любовь не спасет тебя. Все они слишком давно ждали твоего появления. Запомни — ничто не спасет тебя. Поэтому я сделаю все, чтобы ты не встречалась с королями и их наследниками…»

«Ты сам мог бы быть королем», — отвечала Ева. — «Отец, если ты хочешь…».

«Замолчи!» — в тот день отец встал, сложил руки на груди, словно удерживал себя от каких-то действий. — «Даже не думай об этом! Я не приму жизнь своей дочери как плату за это! Есть вещи важнее власти и магии. И главная из этих вещей — любовь! Я люблю тебя и лучше буду видеть, как ты расцветаешь, чем стану всеобщим правителем!»

«Но, отец… Тогда, значит, и другой, кто будет любить меня, сможет выбрать мою жизнь!» — отчаянно спорила Ева.

«Он не будет тебе отцом или матерью — а значит, искушение всегда будет терзать его. И однажды он сдастся. Поэтому… Конечно, дочь, я надеюсь, однажды ты познаешь любовь с мужчиной и выйдешь замуж… Но никто из Живущих в Надежде и близко не подойдет к тебе. Я лучше отдам тебя за крестьянина, чем подарю одному из королей твою жизнь!»

…Вот так. Ева внезапно обнаружила, что сидит, закрыв глаза, и слышит этот диалог из прошлого. Как наяву. Словно опять находилась во дворце своих родителей, а за окном пели птицы и журчал фонтан.

Да, отец берег ее. Скрывал от короля, сколько мог. Но это не помогло. Вслед за этой картинкой пришла следующая — как она влетает в гостиную и встречается взглядом с его величеством королем Мареты Трайниром. Своим двоюродным дядей. И в его глазах стоит необыкновенное изумление одновременно с победным триумфом.

Потому что несколько минут назад он видел, как это произошло.

Так вот не вовремя приехал в гости к ее отцу…

«Поздравляю тебя, Парис», — взяв себя в руки, обращается король к отцу. — «В твоем роду родилась жемчужина. Та самая, кого ждали… Нет-нет, не волнуйся. Я сохраню твою тайну. И не воспользуюсь ею сам. Напротив — я дам тебе, Ева, лучшую защиту, какая только может быть… Ты станешь моей женой. Парис, я вдовец, я свободен. И я прошу у тебя руки твоей дочери…».

Прежде Ева знала короля как своего дядю. Доброго и заботливого. Но тогда даже она поняла, что тот обманывает. Всего лишь хочет заполучить ее законным путем, прежде чем «положить на алтарь».

…То, что было дальше, промелькнуло перед глазами цепочкой убивающих событий.

Горящий замок, смерть отца и матери… Плен у Трайнира. Потом — появление Габера, который дал ей надежду, чтобы потом отнять.

Чтобы повергнуть ее в ад хуже всего, что было прежде.

Нет.

Ева открыла глаза и прямо поглядела на Грайнора. Если уж Трайнир, знавший ее девочкой, привязанный к ее отцу, не смог устоять перед искушением, то и никто другой из Живущих в Надежде не устоит.