Принцы и нищая, или Золушка на двоих
Шрифт:
И Грайнор, стремящийся к власти, жесткий и насмешливый — не устоит тоже. Он не устоит в первую очередь!
Принц же смотрел на нее с тревогой. Молчал.
— Я не стал бы заставлять тебя говорить о неприятном, — вдруг сказал он. — Я, если ты забыла, чудовище, но не садист. Но, похоже, речь идет об интересах государства.
— Спасибо, Грайнор. Простите меня… Я устала, и эти страхи… В общем, — Ева выдохнула, чтобы в очередной раз солгать. Вернее — сказать правду наполовину. — Там, где я жила… В группировке моего отца был маг, скрывающийся от властей. Он… Привлекал меня к каким-то своим экспериментам. Это было очень страшно. Иногда
— Хм… — задумчиво протянул Грайнор, подперев подбородок двумя пальцами. — Мне жаль тебя, Ева. Видимо, это был не лучший период в твоей жизни. Что же… Я разберусь с этим магом. Усилю твою охрану. И… ты понимаешь, что если так — то, возможно, этот ложный господин «Сурме» заинтересован вовсе не в моем брате, а в тебе?
— Да, понимаю. Поэтому и боюсь!
— Ясно… Тебе следовало с самого начала сказать правду. Так почему он выбрал именно тебя?
— Я не знаю! — ощущая подкатывающий к горлу ком слез, воскликнула Ева. Вот именно это она не должна открыть ни в коем случае!
— Тихо, Ева! — как совсем недавно Ева коснулась рукой его плеча, так и он сейчас наклонился к ней и на мгновение дотронулся до ее руки. — Я не буду заставлять тебя говорить то, что не хо… не можешь. Допустим, ты не знаешь… Но чего именно он хотел в своих экспериментах?
— А чего они все хотят? — жестко ответила Ева. Слезы отхлынули, на их место пришла какая-то странная циничная жесткость. — Того же, чего и Живущие в Надежде. Только другими способами. Должно быть, хотел испытать свою методику на мне, а потом применить на себе, когда убедится в ее безопасности. Вы ведь понимаете, чего вы все хотите!
— Разумеется — понимаю, — усмехнулся Грайнор и отстранился, увидел, что Ева уже не собирается плакать. — Знаешь, я бы сам не отказался от этого. Как и все. Думаю, из меня получился бы хороший… Впрочем, иди спать, Ева, я останусь здесь и подумаю. Теперь я понимаю, почему ты боялась отпускать меня. Мне нужно решить, что делать со всем этим. Да, девочка Ева, похоже, я зря тебя выбрал. С тобой много проблем. Впрочем… проблем интересных. Да иди же ты! Не маячь передо мной, иначе я опять вспомню про «ночь любви», — с кривой улыбкой закончил он. — Не находишь, что я заслужил твою… хм… благосклонность в этом вопросе? Да не дергайся, я шучу. Иди уже! Его чудовищность принц Грайнор думать будет. Проведет бессонную ночь под твоей дверью, охраняя тебя от темных сил… — он криво улыбнулся с откровенной самоиронией.
Ева, ошарашенная всем произошедшим и просто очень уставшая, послушно пошла в спальню. Ей бы подумать… Но сил не осталось совсем. Этот разговор с принцем и поток воспоминаний выжали ее досуха.
Она могла лишь слабо улыбнуться в ответ на иронию Грайнора.
В спальне Ева опустила голову на подушку и упала в темный сон без сновидений. Успела подумать лишь о том, что пока в соседней комнате Грайнор — с ней ничего не случится.
Значит, до утра она в безопасности.
Глава 14
Конечно, Бормиас не поехал к королевским магам. Но выполнить обещание, данное Еве, он собирался.
Почему? Да просто потому что это была она.
Он не отнесся к ее подозрениям серьезно, но его милая подопечная
так искренне за него волновалась, так просила, что он не мог отказаться. Дал обещание. А обещания Бормиас выполнял всегда.Она.
Бормиас поехал быстрее, заторопился в гарнизон, где был целый корпус боевых магов. Они справятся не хуже королевских. Тем более, с их главой Майрином у Бормиаса были прекрасные отношения. И подчинялся Майрин непосредственно главнокомандующему — Бормиасу, хоть сам принц не владел магией.
В голове стояло растерянное и испуганное лицо заболевшей девушки. Бледное, с огромными глазами, с пушистыми взлетающими ресницами, милой слабой улыбкой.
И сердце Бормиаса сжималось со сладкой болью.
Она.
Он обрел ее. Снова обрел то, что ему нужно, хоть сам еще не до конца понимал, что именно.
Сперва, когда он обернулся и увидел ее, ему действительно показалось, что Ема, его драгоценная невеста, воскресла. Что он снова может видеть ее, вдыхать воздух, насыщенный ее волшебным присутствием… Но образ проявился перед глазами, и он заметил, что это другая.
Живая девушка, с чертами лица, похожими на черты Емы, но все же немного другими.
Он не понимал, как две девушки могут быть насколько похожи. Это казалось чудом. И в первые мгновения Бормиас еще думал… всякую ерунду. Что-то о переселении душ, о том, что его возлюбленная воплотилась в этой юной маркизе. Впрочем, твердо стоящий на ногах Бормиас осознавал, что так быть не может, даже если допустить всякую бесполезную мистику… Ведь Ева родилась задолго до смерти Емы, произошедшей восемь лет назад.
Так что Бормиас понимал — это не его покойная возлюбленная. Но уже через несколько минут общения не мог оторваться от новой знакомой. И был готов на все, чтобы знакомство продолжить …
Волновался, как мальчишка. Боялся сделать или сказать что-нибудь не так. Ведь он не хотел, чтобы девушка терпела его общество лишь потому, что он наследник престола.
За прошедшие годы он действительно совсем погряз в делах военных и государственных. Из женщин знал лишь элитных куртизанок, которых посещал изредка, просто чтобы горячее мужское естество не мешало работать. Делал это, как прививку от опасной болезни.
Он отвык. Да никогда особенно и не умел ухаживать за девушками. В юные годы у него было несколько непродолжительных связей. И, конечно, ухаживать не потребовалось. Любая дама была рада даже самому крошечному вниманию со стороны наследника престола и сама падала в его руки…
А потом на одном из балов (которые тогда еще посещал по желанию, а не по воле упрашивающего отца) встретил Ему.
И дальше была только она — веселая, нежная, умная. Та, с которой он не расставался, готовясь к скандальной свадьбе (вопреки пожеланиям короля). Затем — ее смерть, унесшая с собой блеск жизни из сердца Бормиаса.
И вот, спустя восемь лет… Ева.
Даже имя похоже!
Она двигалась похоже на Ему — но чуть-чуть не так, улыбалась похоже — но по-другому… И уже через сутки Бормиас понял, что не только ее образ привлекает. Ева была другой, немного другой. И сейчас ему сложно было сказать, что его больше влечет — внешнее сходство с Емой, или вот это неуловимое волшебное различие…
Очарование, когда ты узнаешь заново что-то давно знакомое.
По-другому Бормиас не мог сказать. Он вообще не привык называть свои чувства словами. Он вообще предпочитал не думать о чувствах, кроме чувств чести и долга перед отечеством.