Принуждение к любви

–  Что хочешь, то и делай!
– буркнул я.
– Можешь выкинуть. Мавр обещал тебе сделать текст - мавр сделал свое дело. А вы, господа начальники, решайте - нужно вам это или не нужно.

–  Валя, ты что, не знаешь, что мне шеф-редактор скажет?

–  Скажет: неформат.

–  Ну?

–  Ну и ищите тогда ваш формат! Я-то тут при чем? У нас с вами форматы вообще не совпадают! Я уже давно это понял, поэтому переживать не буду.

–  Ладно-ладно, что ты на меня-то накинулся?

–  А, надоело!

–  Слушай, - вдруг спросил Веригин, - а ты там много насочинял? Ну, в смысле - неужели в жизни так и было?

Я пожал плечами. Пересказывать Веригину истории из моей следственной практики, в которой хватало сюжетов куда похлеще, мне было лень.

–  В жизни просто водки было немерено. А все остальное… Ну, так, немножко облагородил разговоры, так сказать, художественно обработал…

–  Да, - вздохнул Веригин.
– Есть же люди! Хорошо им жить на этом свете.

Откуда тогда ему было знать, что пройдет совсем немного времени и его жена позвонит мне и скажет, что Женька пропал.

Глава 14 Действия в чужом интересе

[14]

Тут опять зазвонил телефон. Незнакомый, но решительный женский голос спросил:

–  Валентин Константинович?

–  Представьте себе!
– резко ответил я.

–  С вами говорит Арина Кошкарева, знакомая вашего друга Евгения Веригина…

Вот так все это и бывает, когда есть некоторый запас терпения. Не спешите - и обретете!

–  Просто знакомая?
– уточнил я.

14

Действия без поручения или заранее обещанного согласия заинтересованного лица в целях предотвращения вреда его личности. Такие действия должны совершаться исходя из действительных или вероятных намерений заинтересованного лица.

–  Не просто, Валентин Константинович, и вам это хорошо известно!
– довольно грубовато повела себя Арина Кошкарева.

Ишь ты, как она разговаривает. Сама нашкодила, а теперь из себя принцессу на горошине строит. Знаем мы таких пиарщиц, особенно крымского разлива. То, что я многое позволяю Разумовской, вовсе не означает, что я готов выслушивать грубости еще и от любовниц Веригина.

–  Послушайте, госпожа Кошкарева, передайте, будьте любезны, трубку вашему непростому другу, а нам с вами говорить не о чем, - отрубил я.

Вот так ведут себя настоящие друзья семейства Веригиных!

–  Как раз нам с вами говорить есть о чем!
– безапелляционно заявила эта крымская искательница приключений. А в том, что это девушка вполне определенного сорта, я уже ничуть не сомневался.

–  Интересно, о чем же нам с вами разговаривать?

–  Женя пропал, и я думаю, что вы имеете к этому самое прямое отношение.

Вот так вот! Признаться, к такому повороту сюжета я был совершенно не готов, и потому пауза затянулась. Настолько, что Кошкарева не выдержала.

–  Алло, вы меня слышите?

–  Еще как слышу, - успокоил ее я.
– Просто мне надо прийти в себя от бойкости ваших мыслей. Итак, давайте немного объяснимся. Почему вы решили, что Веригин пропал?

–  Потому что он ушел от меня еще не очень поздно и совершенно точно собирался ехать домой.

–  Ну, подумаешь, собирался! А потом заехал куда-то пропустить стаканчик и…

–  Что и?..

–  Чехова читали? С ним произошло несчастье, от которого не может зарекаться русский человек. Совершенно случайно он напился совершенно пьян и пропадал неизвестно где три дня.

–  Валентин Константинович, мне не до шуток. Если вы не способны говорить серьезно, я просто позвоню в милицию.

И тут мне показалось, что госпожой Кошкаревой руководят соображения совершенно иного уровня, нежели соображения Лары. Она что-то знает и взведена именно поэтому…

–  Вы хотите сказать, что у вас есть основания думать, что с ним что-то могло случиться?
– размеренно, тщательно выговаривая слова, спросил я. Надо было заставить ее отвечать на мои вопросы.
– У вас есть какие-то подозрения?

Ту т уже задумалась она. Видимо, кое-какие подозрения у нее имелись. Поэтому я погнал коней дальше.

–  Хорошо, допустим, с Веригиным что-то случилось. Но что за идиотская мысль считать, что я имею к этому отношение? Самое большее - мы могли вместе выпить.

–  Мысль вовсе не идиотская. Ведь это вы ездили в Киев и пытались там его шантажировать. Это вы ему угрожали, Валентин Константинович. Так что у меня есть что сообщить милиции.

Так-так, значит, Женька держал госпожу Кошкареву в курсе своих дел. А значит, она что-то может знать.

–  Арина, глупо вести такой разговор по телефону, - примирительно сказал я. Пусть думает, что я то ли испугался, то ли встревожился.
– Давайте где-нибудь сейчас встретимся и поговорим серьезно. Вы, пожалуй, правы, нам есть что обсудить.

Она тут же согласилась, из чего следовал вывод: она уверена, что переиграет меня при личной встрече. Но у меня были основания считать, что перевес будет на моей стороне. И дело не только в моем умственном превосходстве. Дело в том, что меня все-таки учили в свое время допрашивать людей. А еще у меня был опыт в этом занятии.

Перед отъездом я позвонил Ларе и сказал, что Женьки у Кошкаревой нет. Лара честно удивилась, на что можно было только посоветовать ей набраться терпения.

В такси я вдруг впервые всерьез подумал: а может, с Веригиным действительно что-то случилось? Раньше мне это, честно говоря, не приходило в голову.

Я сразу понял, что это Кошкарева.

Все как надо - сверкающие, словно рыцарские доспехи, кожаные джинсы, легкая короткая дубленка, белоснежный свитер с высоченным воротом, подпирающим подбородок, такая же белая челка, закрывающая лоб и опускающаяся на самые глаза.

Она на секунду застыла в дверях, обвела зал глазами и решительно направилась в мою сторону. Может быть, Женька показывал ей мою фотографию?

Она уселась напротив меня, не пожелав даже снять дубленку. Видимо, выразив таким образом презрение в мой адрес. Я спросил, что она будет пить. Капучино и минеральную воду без газа. Себе я заказал зеленый чай. Вряд ли он тут такой же хороший, как тот, что я заварил себе дома, но сидеть просто так было глупо.

Естественно, Кошкарева тут же закурила. Что поделаешь, крымские нравы.