Природная ведьма: обретение силы

— Отлично! — расцвел Дарел. — Ты гениальная актриса. Всегда поражался наивности Теодора в отношении женщин.

— Он не терпит ни капли гордости, самоуверенности или самостоятельности в женщине. Его идеал — блондинка с пустой головой, которая заглядывает ему в рот, готова вовремя раздвинуть ноги и выполнить все его поручения. Знал бы ты, как мне противно изображать из себя такую.

— Если хочешь — мы все свернем, — тут же отрезал мужчина и, кажется, был даже рад такому раскладу.

— Нет! Нет… что ты. Я справлюсь. Вывести его на чистую воду — мой долг. В первую очередь, перед собой. Эта мразь должна сидеть за решеткой. Но, чтобы продолжить игру, мне необходима будет информация по поводу этих убийств. Что вам удалось выяснить?

Дарел присел на край кровати и тяжело вздохнул.

— Почему ты так себя ведешь? Что происходит?

— На меня давят… — честно сознался он. Я мгновенно вспыхнула, догадываясь, кто именно.

— Рейнгард? — даже не соизволив назвать его господином, лордом или почтенным сударем. Ответа не потребовалось, все было видно по лицу Дарела. — Ты ведь знаешь меня и насколько мне важно довести начатое до конца.

— Только поэтому я втянул тебя в расследование, хотя не имею на это ни морального, ни юридического права. Понимаешь, в чем дело. Мы имеем три трупа. Убиты разными способами, в разное время, в разных местах и, кажется, даже разными людьми.

— Почему тогда вы думаете, что все они имеют отношение к одному и тому же человеку?

— Потому, что есть нечто их объединяющее… — он замешкался. — Некоторые сведения, свидетели и… как шериф тайной полиции я ежедневно получаю сводки и отчеты о состоянии империи, политической и стратегической обстановке. В общем, мы имеем дело с заговором.

— Заговором? — я удобнее устроилась на подушках и с восхищением уставилась на барона. Неужели я смогу помочь раскрыть заговор?

— Единственное, что объединяло убитых, даже не знакомых между собой, — он замолчал, а потом серьезно посмотрел на меня, — право на императорский трон.

Моя челюсть отвисла. Знаю, что неприлично сидеть с открытым ртом и откровенно пялиться на мужчину, но это! Кто смеет посягнуть на самого сильного представителя сильнейшего рода — Аркхарганов? Неужели в нашей империи может такой безумец отыскаться?

— Ты же не думаешь, — усмехнулась я. — или думаешь?

— Я знаю, — отрезал мужчина и спорить здесь было бесполезно, поскольку мне прекрасно известно, что он специалист в своем деле. Вряд ли во всей Гардии сыщется более гениальный сыщик и честный чиновник.

— Но Аркхарганы убивают, — я закатила глаза и поправилась, — теряют в результате несчастных случаев своих братьев и сестер, и когда восходят на трон — у них не остается живых родственников, — напомнила я. — Так откуда взялись потенциальные наследники трона?

— Не всегда и не все погибали. Каждый император правит так долго, что предыдущий уже забывается, а его дети, тем временем, делают новых детей, их дети — новых. Рождаются, умирают целые поколения за время правления одного императора. Кровь Аркхарганов мешается с кровью других родов, а потому размывается и ее сложно обнаружить. Гибнут наследники по прямой линии, а о других уже давно никто не вспоминает. Тем не менее, мои люди раскопали в их родословной очередность наследования. 8, 7 и 6… Это единственное, что их связывает. Единственная зацепка — некто имеет список и методично убивает всех, имеющих право наследовать трон после императора. Если наша теория верна, а я в этом уверен, вскоре появится еще один труп, пятый в очереди на трон. За день до гибели, Гален встречался с каждым из них.

— Вы уже знаете, кто это?

— Увы, мы еще не разобрались со списком. Это оказалось не так просто, как мы думали. У нас есть первая тройка, еще две жертвы предстоит установить или обнаружить. Надеюсь, первое произойдет раньше.

— Я поняла. Подумаю, как можно использовать эту информацию, чтобы выудить у Теодора хоть что-то. А теперь ты не мог бы отправить меня в университет? Я на лекцию опаздываю.

Дарел улыбнулся, заметив, как напоследок я сладко потянулась в мягком и уютном гнездышке постели. Мужчина открыл портал в мою комнату, но, прежде, чем я в него вошла, остановил, мягко тронув за руку, и развернул к себе. В его глазах — беспокойство и даже страх.

— У тебя все в порядке, Эби?

— Я же просила…

— Прости, никак не могу привыкнуть к твоему новому образу, — он снял с меня иллюзию. — Элизабет.

— У меня все хорошо. И будет гораздо лучше, когда мы закроем это дело. Если его посадят, то по закону я смогу…

Заканчивать не пришлось. Барон утвердительно кивнул, и в моей душе поселилась надежда. Возможно, затею с университетом можно будет бросить, если мне удастся разобраться с Верховным князем. Улыбнувшись и получив огромный букет роз, поскольку себе он оставлять его категорически отказался, я шагнула в портал.

Вопреки моим надеждам на передышку, душ и спокойные сборы на последнюю лекцию, на которую я еще могу успеть, я получила очередной удар судьбы. Вместо того, чтобы изучать в теории основы расологии, я занялась ею на практике. В кресле, напротив кровати и прямо перед порталом, из которого я шагнула, восседал представитель расы архангелов — Кристиан Рейнгард.

— В ночной рубашке, с букетом роз и улыбкой. Из портала человека, которому позволено обращаться к тебе по имени, — холодные слова, произнесенные ледяным тоном способны заморозить все южное море.

— Это не то, о чем вы подумали, Господин Рейнгард, — растерялась я.

— Господин Рейнгард, — повторил мужчина. — Снова господин Рейнгард?

— Не вижу оснований обращаться к вам иным образом. Как не вижу оснований оправдываться. Даже если бы я действительно занималась тем, о чем вы подумали — вас это никак не касается, — бросив букет на кровать, заявила я.

— Долго еще ты собираешься отрицать очевидное? — рассердился он.

— Отрицать что? — почти крикнула я.

— Нас!

Как ни смешно, как ни больно было осознавать, но он прав. Мое сердце бьется куда чаще в его присутствии. Я вижу его в своих снах, от которых на душе становится сладостно нежно, а все мои выпады в его сторону лишь от невозможности сказать, что все, о чем я мечтаю — чтобы он прижал меня к себе и не отпускал. Я не могу себе объяснить причину этого притяжения. Не могу сказать, когда возникло это чувство, но прекрасно понимаю, если он уйдет — раз и навсегда, мое сердце будет навеки разбито. Да. Стоя посреди комнаты и глядя в его растерянные голубые глаза, самые прекрасные глаза на свете, я понимала, что бесконечно влюбилась. Слезы скатились из глаз против моей воли, потому что я понимала и другое — никаких «нас» быть не может. И не потому, что я в пять раз его моложе, не потому, что не ровня ему по положению, и даже не потому, что я адептка и, по сути, его подчиненная, нет. Тому, что у нас нет, и не может быть будущего, есть три вполне понятных объяснения. Первое — я его хранитель и не могу поставить судьбу империи под угрозу, дав волю чувствам. Он нужен императору, он нужен там — на фронте. Второе — Кариолла. А третье… третье — то, что мне не позволено больше любить. Нужно было оттолкнуть его. Оттолкнуть самым жестким образом, чтобы он раз и навсегда забыл ко мне дорогу, чтобы не терзал мое сердце, ведь я не железная. А его странное влечение ко мне — оно пройдет, ведь имеет магический характер. На это я и решила сделать упор.

— Никаких «нас» нет, господин Рейнгард, — спокойно и как можно более холодно заявила я.

— И, тем не менее, ты плачешь, — грустно заметил он.

Проигнорировав сей очевидный факт, я продолжила.

— Есть только кольцо на моем безымянном пальце, которое не значит ничего, кроме моей глупости и безрассудства. И есть связь между нами, исключительно магического характера, которая, я уверена, вскоре падет, и вы сможете вернуться к своей невесте, которой, к слову, являюсь не я.

— В этом ты серьезно заблуждаешься. И кольцо означает гораздо больше. Это выше нас с тобой. Выше наших желаний, выше всего. То, что ты надела его именно на безымянный палец — веление судьбы. У тебя нет выбора и нет права отказаться от меня.