Приручить дракона

И, несмотря на свою мощь, этот рев был всего лишь призрачным эхом того, чем он когда-то был — точно так же, как и сам Фальтирис.

Глава 6

Эллия стояла на мелководье, смывая с тела пот, грязь и песок, накопившиеся за несколько дней, и прислушивалась к отдаленному реву. Она знала, что эти звуки исходили от ее пары. Какое другое существо сейчас закатило бы такую детскую истерику?

Она фыркнула, очищая свое лоно. Неужели она променяла одного избалованного мужчину на другого?

— Ни в одной из историй не упоминалось, что драконы ведут себя как дети, которым отказали в их любимых игрушках, — пробормотала она.

Она не понимала его гнева, не понимала, что, по его мнению, она с ним сделала. Он пришел к ней.

Возможно, Красная комета влияла на его разум так же сильно, как и на тело? Это не было так, как если бы она отказала ему в доступе к себе, это не было так, как если бы она оттолкнула его. Он использовал ее тело, чтобы получить облегчение, в котором он так явно нуждался, но затем он разглагольствовал и злился на нее. Казалось, он больше стремился убить ее, чем спариться с ней.

Вдалеке послышалась еще одна серия рева.

«Ну, по крайней мере, я знаю, что он недалеко».

Эллия подняла руку, чтобы коснуться своей груди. Там был холод, напряженность, которая заставляла ее сердце болеть и незаметно стремилась притянуть ее к своему дракону.

— Наглое, ничтожное насекомое? — усмехнулась она, выходя из реки. — Ты немногим больше, чем властная, грубая, переросшая ящерица. Ха! Да, ящерица.

Эллия обязательно назовет его так в следующий раз.

Влажная кожа поблескивала в прохладном ночном воздухе, она завязала набедренную повязку, надела сандалии и накинула тунику, ворча, когда влага заставила ткань прилипнуть к ней в нескольких местах. Такие мелочи обычно не беспокоили Эллию, но она была истощена как морально, так и физически. Быстрая оценка звезд на небе подсказала ей, что до рассвета осталось всего несколько часов. Она уже давно не спала.

Эллия взглянула в сторону своего мужчины, когда он снова взревел, задаваясь вопросом, не показалось ли ей только слабое колебание земли. Он же не мог заставить землю содрогнуться с такого расстояния одним лишь ревом, не так ли? В любом случае, если он хотел продолжить свою истерику, пусть будет так. Она проспит здесь остаток ночи, и, если — или когда — она ему понадобится, он сможет прийти к ней сам.

Рев ее дракона наконец затих, снова напомнив Эллии ребенка — на этот раз того, кто устал во время своего маленького припадка. Она улыбнулась и покачала головой. Возможно, после того, как он выспится, у него улучшится настроение.

Когда еще одна слабая дрожь прокатилась по земле под ее ногами, не сопровождаемая ревом дракона, сердце Эллии пропустило удар. Если не он, то…

Участок песка всего в нескольких шагах от нее сдвинулся, оседая сам по себе, как будто его засосало в дыру. Эллия схватила свое копье, которое стояло рядом с ней, и отскочила назад, когда длинные, тонкие, сегментированные ноги появились из песка, и существо, которое было погребено под ним, выбралось на поверхность.

Песок сыпался с верхней части его панциря, который был примерно такого же размера, как туловище Эллии, и из него торчало несколько торчащих шипов. Тонкие ноги существа были почти такой же длины, как ее собственные, выступающие по бокам этой выпуклой, шипастой головы. По бокам от его жвал располагалась пара ножек поменьше, каждая из которых заканчивалась широкими плоскими когтями. Длинный хвост существа появился последним, подняв новую струю песка. У этого хвоста не было брони спереди существа, и песок прилипал к его гладкой, бледной плоти.

Шорелакр — и, несомненно, самый большой из тех, кого Эллия когда-либо видела. От щебечущих жвал до кончика хвоста он был почти в два раза длиннее ее роста

Шорелакр повернулся к ней. Все шесть его темных глаз-бусин блестели крошечными отблесками Красной кометы. Существо раздвинуло жвалы, раздвинуло когти и издало пронзительный вопль, от которого по спине Эллии пробежал холодок. Он бросился на нее, дико размахивая хвостом, и его голова склонилась вниз, чтобы наклонить шипы вперед.

Эллия отскочила в сторону. Шорелакр пронесся по воздуху на расстоянии вытянутой руки от нее. Она подняла копье и повернулась лицом к существу, которое упало на песок и заскользило, остановившись, его неуклюжие ноги яростно закачались.

Это ненормально. Шорелакры были охотниками из засады — они ждали под песком или грязью возле водоемов, когда приблизится ничего не подозревающая добыча, вылезая из-под земли, чтобы вонзить эти ядовитые шипы в ноги и мягкое брюхо. Они не нападали на добычу на открытом месте.

«А драконы, спускающиеся с небес, чтобы спариваться с человеческими женщинами, это нормально? Это Красная комета, кровавая луна. Сейчас все по-другому».

Шорелакр развернулся и снова бросился на нее, на этот раз прижимаясь брюхом к земле. Его хвост хлестал взад и вперед в быстром, гипнотическом ритме, разбрызгивая песок по своему следу.

Одного укола одного из шипов шорелакра было достаточно, чтобы решить судьбу Эллии. Яд не убьет ее — по крайней мере, не сразу, — но он замедлит ее достаточно, чтобы эффективно закончить бой.

Она не допустит, чтобы ночь ее величайшего триумфа, ночь, когда племя обрело своего первого члена-дракона за бесчисленные поколения, также стала ночью ее смерти. Она не погибнет здесь — не тогда, когда ее дракон еще не принял ее. Не тогда, когда все, на что она надеялась, было в пределах ее досягаемости.

Как будто в ответ на ее мысли, Эллия почувствовала небольшую вспышку тепла в своем сердце. Чувство было слабым, едва уловимым, но в нем слышался шепот тревоги, гордости, высокомерия, ярости и собственничества. Хотя это ощущение было всего лишь вспышкой, оно было сильным.

Что-то взревело вдалеке, но звук был заглушен ее колотящимся сердцем.

Был ли это он, или это был просто призрак того, кем она надеялась стать?

Это не имело значения; сейчас его здесь не было. Эллии оставалось полагаться только на себя.

«Охотница сильна и самоотверженна».

Эллия ткнула копьем в атакующее существо. Каменное основание ударило в центр панциря шорелакра, между его шестью глазами, с громким щелчком, который резонировал в древке копья и почти заставил ее выпустить оружие. Удар не пробил естественную броню существа, но этого было достаточно, чтобы оглушить его.

Шорелакр на мгновение остановился, прежде чем свернуться калачиком, чирикая и визжа, когда его ноги и хвост бились.

«Охотница — это сердце своего народа — стойкое, храброе, непоколебимое».