Приручить дракона

Фальтирис выдохнул через ноздри, не в силах сдержать вырвавшиеся вместе с ним языки пламени. Женщины разговаривали друг с другом, с каждым мгновением их прибывало все больше и больше. Одной струи пламени было бы достаточно, чтобы испепелить их всех. Неужели люди так много забыли о встрече с его видом?

Он прижимал Эллию к груди, защищенный своим телом, и глотал угрожающее пламя. Она была бесконечно более уязвима для их копий, чем он.

— Найдите Телани, мать Эллии, — приказал Фальтирис, его голос был грохочущим и хриплым.

Охотницы испуганно перешептывались, обмениваясь настороженными взглядами.

Фальтирис опустил голову и оскалил свои острые зубы.

— Не испытывайте мое терпение, смертные!

С коллективным вздохом охотницы отпрянули — но, к их чести, никто не убежал.

— Я Телани, — позвала безоружная женщина сильным, ровным голосом, когда она прошла через группу охотниц, чтобы встать перед Фальтирисом.

Она явно была старше Эллии — на ее лице были тонкие морщинки, которых у Эллии не было, и пряди седины пробивались в ее длинных черных волосах, — но сходство между ними было очевидным, особенно в этих темных глазах.

— Что тебе здесь нужно, дракон, и как ты узнал обо мне?

Фальтирис стиснул челюсти. Это были люди Эллии, это была ее мать, и все же он обнаружил, что ему не хочется даже показывать ее им. Она принадлежала ему одному.

«Но, чтобы защитить ее сейчас, я должен противостоять этим инстинктам».

Он заставил себя вытянуть руку. Туловище Эллии было перекинуто через его чешуйчатую ладонь, ноги свисали с ладони. Она не пошевелилась.

— Дитя мое!

Телани без малейшего колебания бросилась вперед, чтобы наклониться над Элией и коснуться лица молодой женщины.

— Что случилось? Что ты наделал?

Фальтирис понял, откуда взялся мужественный дух Эллии.

— Дюнные гончие, — ответил он, борясь с инстинктом вырвать свою пару. — Она страдала от лихорадки в течение нескольких дней.

— О, моя дочь, мое сердце, — сказала Телани, убирая волосы с лица Эллии.

Она оглянулась через плечо на других людей.

— Принесите лекарства и отнесите их в бассейн. Идите!

Несколько женщин — каждая безоружная, как Телани — пришли в движение после короткой паузы, в течение которой их испуганные глаза оставались прикованными к Фальтирису. Все они побежали обратно к жилищам на скалах.

Ни одна из охотниц не отвела от него взгляда, несмотря на их неприкрытый страх и неуверенность, но ни одна из них не придвинулась ближе.

— Помоги ей, человек. Исцели ее, — сказал Фальтирис.

Телани откинула голову назад, чтобы посмотреть на него снизу-вверх.

— Мы должны доставить ее в Цитолею.

Он не понял, что может сделать хорошая светящаяся вода для его умирающей пары, и на мгновение задумался, не совершил ли он ошибку, приведя ее сюда.

— Бассейн внизу?

— Да. Ее воды могут… — слова Телани были прерваны испуганным визгом, когда Фальтирис поднялся на задние лапы и обхватил ее пальцами за талию.

Прежде чем она смогла оказать хоть малейшее сопротивление, он поднял ее на ноги и повернул в сторону каньона.

Позади него раздались крики тревоги и возмущения, но он просто бросился вперед, взмахивая крыльями, чтобы набрать скорость.

Пара охотниц, которые охраняли ступени, приготовили свои копья перед ним, на их лицах было совершенное сочетание страха и решимости. Осознание того, что они делали, поразило Фальтириса сильнее, чем когда-либо могло быть их оружие. Эти люди, хотя они должны были знать, что усилия окажутся тщетными, намеревались защитить — спасти — Телани и Эллию.

Ненавистные слова, которые он произнес несколько дней назад, всплыли из глубин его памяти, затопив его новой волной вины и сожаления. Он ошибался в людях во многих отношениях.

Фальтирис перепрыгнул через этих потенциальных героинь, хлопая крыльями, чтобы убедиться, что набрал достаточную высоту, чтобы пролететь над женщинами, не сбив их с ног. Их потрясенные вздохи были едва слышны, когда он пронесся мимо. Он слегка изогнул крылья, чтобы поймать воздух и замедлить свой короткий, безрассудный спуск в каньон.

Он тяжело приземлился на задние лапы, но сумел удержать туловище в вертикальном положении, уберегая людей в своих руках от удара.

Фальтирис опустил Телани на землю рядом с алой лужей и протянул другую руку, снова держа Эллию на ладони. Хор голосов раздался с вершины утеса позади него, сопровождаемый звуками шагов, пересекающих грязь и камень.

— Что теперь, человек? — потребовал он, пристально глядя на Телани.

Старшая женщина поспешила к Эллии и начала распутывать одеяло, завернутое вокруг Эллии.

— Мы должны опустить ее в воду. Только объятия Цитолеи могут спасти ее сейчас.

— Я привел ее сюда для исцеления, — прорычал Фальтирис, — а не для суеверий и ванны.

Как только одеяло было расстегнуто, Телани быстро сняла тунику Эллии.

— Сила Цитолеи — это не суеверие, дракон. Она исцелила многих наших больных на протяжении многих поколений, и она еще может исцелить мою дочь.

Вид обнаженного тела своей пары пробудил в Фальтирисе как разжигаемую жаром похоть, так и его яростное собственничество.

Люди спускались по этим резным ступеням. Фальтирис обвил пальцами свою пару, резко повернул голову в сторону вновь прибывших и растянул губы в рычании. Ему было все равно, мужчины они или женщины — Эллия предназначалась только для его глаз.

— Это ее шанс, дракон, — сказала Телани, снова привлекая его внимание к себе.

В ее голосе звучали умоляющие нотки, в глазах горел отчаянный огонек. Она протянула руку, поколебалась и, наконец, положила ладонь на его палец.

— Это единственная надежда спасти Эллию. Помести ее в бассейн.

Он стиснул челюсти, борясь с рефлекторной дрожью, угрожающей пробежать по его телу в ответ на это прикосновение. Телани не была его парой, и он жаждал ощутить не ее кожу, не ее тепло — особенно под Красной кометой.

«Сосредоточься на Эллии. Она — это все, что имеет значение».

— Это должно сработать, человек, — сказал Фальтирис, осторожно опуская Эллию в бассейн.

Странная вода заставила его чешую покалывать. Эллия плавала на поверхности, ей не давала далеко уплыть свободная клетка его когтей. Выражение ее лица было почти безмятежным, хотя кожа сохраняла ту пепельную бледность, которая теперь приобрела слабый кровавый оттенок из-за свечения воды.