Приручить дракона

Эллия не пропустила, как пальцы охотницы скользнули по его плечу, когда она поднялась, и не пропустила дрожь Фальтириса.

Прежде чем можно было сказать что-то еще, Сакала поспешно вышла.

Эллия подняла руку, чтобы взять Фальтириса за подбородок, обхватив пальцами пару шипов на его челюсти. Она притянула его лицо к себе с силой, которая удивила бы ее, если бы не глубокое, жгучее собственническое чувство, кипевшее внутри нее.

— Ты мой, дракон, и я не буду делить тебя, — прорычала Эллия. — Это я заявила на тебя права.

Не имело значения, что традиция всегда диктовала мужчинам племени брать много жен — Фальтирис принадлежал ей и только ей.

Он застонал, и его язык высунулся, ловя воздух. Скользнув руками по ее бокам, он обхватил ее бедра и посадил к себе на колени.

— Не будет никакого обмена, женщина. Ты моя, а золотой дракон берет только одну пару, будь то на всю жизнь смертного или на всю вечность.

Фальтирис наклонил голову и прижался лбом к ее лбу.

— Ты моя навсегда, Эллия. Я боялся, что потерял тебя.

Грубые эмоции в этих последних словах пронзили ее сердце — его страх, его отчаяние, его страсть, его любовь.

Эллия обвила руками его шею и крепко прижала к себе. Она улыбнулась.

— Я охотница. Мое сердце бьется яростно, и оно также бьется верно.

Она провела своими губами по его губам.

— Оно бьется для тебя, Фальтирис.

— И ты скажешь это своим людям в недвусмысленных выражениях. Я растоплю этот утес, если еще одна женщина посмотрит на меня горящими глазами и проведет пальцами по моей чешуе.

Его хватка на ее бедрах усилилась.

— Только ты можешь прикасаться ко мне. Никто другой.

Прежде чем Эллия смогла произнести свою собственную угрозу в адрес своих сестер по племени за то, что они так свободно прикасались к ее паре, громкие голоса — или, скорее, один особенно громкий голос — донесся по коридору. Она и Фальтирис подняли головы.

— Она проснулась, и ты достаточно долго держала меня вдали от нее, Телани, — сказала Диан за мгновение до того, как он нырнул в комнату Эллии, сопровождаемый ее матерью.

Диан резко остановился, когда увидел Фальтириса. Он отступил на шаг, в его глазах мелькнул намек на страх. Затем его взгляд остановился на Эллии, скользнув по ее обнаженному торсу и ее положению на коленях Фальтириса, и его поведение снова изменилось. Он сжал кулаки и уставился на дракона.

Диан поднял руку, ткнув пальцем в сторону Фальтириса.

— Эллия моя. Красная комета не узурпировала мое право требовать ее.

Жар, исходящий от груди Фальтириса, усилился, как и его свечение сквозь чешую. Но когда Фальтирис двинулся, это было сделано с нарочитой медлительностью, хищным контролем и угрожающим видом, который даже Эллия не могла не заметить.

Фальтирис снял Эллию со своих колен, осторожно уложив ее поверх мехов, из которых состоял ее тюфяк. Он задержался, чтобы мимолетно поцеловать ее в губы, прежде чем подняться и встать во весь рост — более чем на голову выше Диана и намного шире в плечах. Его крылья слегка расправились, когда он шагнул вперед, заполняя маленькую комнату своим присутствием, не оставляя места ни для чего другого. Даже когда он слегка наклонил голову, его рога царапали потолок.

Диан отступила еще дальше.

— Твое утверждение так же пусто, как и твое высокомерие, человек, — сказал Фальтирис, его грохочущий голос заполнил то пространство, которого не было в его теле. — Взгляни на нее так еще раз, и ты потеряешь свои глаза. Ткни в меня пальцем еще раз, и ты потеряешь их все. Еще раз заговоришь со мной в таком тоне, и ты лишишься языка.

Телани встала перед Фальтирисом, преграждая ему путь.

— Ты не можешь причинить ему вреда, дракон.

— О, но я могу, жрица.

Фальтирис наклонился вперед, глядя прямо поверх головы Телани, не сводя глаз с Диан.

— Ему не нужны глаза, пальцы или язык, чтобы распространять свое семя. И хотя его молчание было бы желанным, возможно, вашему племени будет лучше избавиться от его напряжения всем вместе.

— Фальтирис, — сказала Эллия.

Как бы ей ни нравилось видеть, как Диан съеживается и ставится на его место, она не хотела, чтобы ему причинили боль.

— Он всего лишь избалованный ребенок. Вернись ко мне.

Ноздри Фальтириса раздулись, и из них вырвались крошечные язычки пламени. Диан отшатнулся назад, чуть не сорвав кожаную дверную створку, когда он упал на спину и выбрался из комнаты. Как только Диан ушел, Фальтирис взглянул на Телани, кивнул ей и вернулся к Эллии.

Телани сократила расстояние между ней и Эллией, опустилась на колени и обняла дочь, крепко сжимая ее. Эллия обняла мать в ответ.

— Моя сильная, храбрая дочь. Я так благодарна за то, что ты дома, за то, что ты проснулась, за то, что снова вижу радость на твоем лице.

Телани взглянула на Фальтириса.

— Пожалуйста, не избавляйся от Диана — или кого-либо из нас — с ходу. Внутри него есть хороший человек, которого нужно только раскрыть, и его поведение — всего лишь результат его важности для нашего племени.

— Это не оправдывает его поведение, — ответил дракон.

— Это не так. Но твое присутствие, я думаю, заставит его задуматься о своем положении и своих действиях. Он больше не будет беспокоить Эллию.

— Так или иначе, Телани, твои слова окажутся правдой.

Телани отстранилась, обхватила лицо Эллии ладонями и улыбнулась, встретившись взглядом с дочерью.

— У тебя свирепая пара. Я должна была знать с тех пор, как ты была маленькой девочкой, что для того, чтобы сравниться с тобой, потребуется нечто столь же могущественное, как дракон.

Она наклонилась вперед и поцеловала Эллию в лоб.

— Отдыхай, ешь, набирайся сил снова. Я прикажу принести тебе немного бульона, и если вам понадобится что-нибудь еще, дайте знать.

— Спасибо, мама, — сказала Эллия с улыбкой.

Когда Телани ушла, Эллия посмотрела на Фальтириса, и ее улыбка стала шире.

— В твоей усмешке есть озорство, человек, — сказал он, настороженно глядя на нее. — О чем ты думаешь?

— Просто то, что ты вел себя как избалованный ребенок, когда я впервые встретила тебя, дракон.