Приручить Сатану

— Ну вот, погас, — грустно заметил козёл, провожая взглядом своих горизонтальных зрачков тонкий дымок.

— Как Вы сказали? В сарае?

— Сразу от дверей налево, — понял волк и показал головой в сторону, где, предположительно, был сарай. Ева уже было направилась к дверям, но на пороге о чём-то задумалась. Тут она быстро взбежала по лестнице на второй этаж, а минут через пять появилась вместе с одетой Адой, и они вместе вышли на улицу.

— Слышал, как она ко мне обратилась? На «вы», — похвалился волк, гордо подняв нос.

— Не только к тебе, — хмыкнул козёл, после чего два чучела начали обсуждать, для чего вообще сюда приехала эта странная особа, и какое отношение она имеет к Саваофу Теодоровичу.

Крепко прижимая к себе Аду, Ева пробиралась сквозь сугробы. Прикрывая второй рукой глаза от колких снежинок, она пыталась рассмотреть где-нибудь сарай, но всё кругом было белым-бело и ничего не видно. Вдруг вдалеке показался тёмный силуэт, также пробирающийся сквозь снег. В правой руке он держал топор.

— Саваоф Теодорович!

Силуэт остановился, будто прислушиваясь, не показалось ли ему, но вскоре продолжил идти.

— Саваоф Теодорович!

— Ева!.. Это Вы?!..

— Да, это я! — кричала она, стараясь заглушить голос метели. — Подождите нас!

— Что?!.. Не слышу!..

— Подождите!

— Не слы-ышу-у!.. Уууууу!!! — подхватил ветер, и снег, будто разозлившись, стёр тёмное пятно, означавшее Саваофа Теодоровича, со своего белого листа.

Идти было тяжело. Ева взяла Аду на руки, прижимая к себе, словно драгоценный оберег, хотя ребёнок тянул к земле, словно камень. Ветер сбивал с ног, часто меняя направление, и свистел, как закипающий на огне чайник.

— «Мчатся тучи, вьются тучи; невидимкою луна освещает снег летучий; мутно небо, ночь мутна», — прозвучал то ли в мыслях, то ли наяву голос Саваофа Теодоровича. Звук шёл откуда-то с неба, а может быть, это Ева бредила, уступая место стихии.

— Ещё чуть-чуть… Ещё немного… — шептала она, судорожно прижимая Аду.

— «Еду, еду в чистом поле; колокольчик дин-дин-дин… Страшно, страшно поневоле средь неведомых равнин!» — продолжал читать Саваоф Теодорович, и было непонятно, это его бас ещё звучит между зеркалами гор, или это ветер гудит в кронах сдавшихся сосен.

— Не могу больше… — выдохнула Ева в плечо Ады. Девочка обхватила холодными руками её лицо, заставляя посмотреть на себя, и тихо сказала:

— Немного осталось. Совсем чуть-чуть.

Это было сказано с такой искренностью и осознанностью, что Ева поверила. Собрав все силы, она, еле переступая, пошла дальше, стараясь не думать о том, сколько ещё это будет длиться.

— «Эй, пошел, ямщик!..» — «Нет мочи:

Коням, барин, тяжело;

Вьюга мне слипает очи;

Все дороги занесло…

Вдруг вдали появились чьи-то очертания. Фигура быстро приближалась, становившись всё отчётливее и отчётливее. Это была женщина; уже опустившись на колени, Ева ползла ей навстречу, в надежде, что та её видит. Через некоторое время фигура приблизилась настолько, что ошибиться уже было невозможно — это была Мария. Она протянула к Еве руки, показавшиеся девушке в тот момент такими добрыми, нужными, и Ева, не совсем понимая, что происходит, с чистой совестью отдала ей Аду. Мария взяла её за ручку, и они вместе пошли в самое сердце метели. Ева осталась одна.

— Вьюга злится, вьюга плачет;

Кони чуткие храпят;

Вот уж он далече скачет;

Лишь глаза во мгле горят…

Собравшись с мыслями, Ева попыталась подняться, но ветер с ненавистью откинул её назад. Гулкий удар прозвучал где-то в горах и волной рассеялся между снежными валунами. Вдруг то справа, то слева стали вырастать длинные столбы воздуха, взвивающие снег вверх. Подняв голову, Ева до того удивилась, что рассмеялась, как ребенок: это шли большие снежные слоны! Их тело полностью состояло из мелких белых мошек, быстро летающих туда-сюда, и, когда они опускали свои толстые, словно стволы деревьев, ноги, раздавался тот самый глухой удар, как при сходе лавины. Маленький слонёнок пробежал мимо, выпустив из хобота тонкую струйку снега, и вскоре потерялся среди сородичей.

— Бесконечны, безобразны,

В мутной месяца игре

Закружились бесы разны,

Будто листья в ноябре…

Стадо слонов ушло вперёд. Ева без сил откинулась на спину, и белое небо, словно мантия, раскинуло над ней свои длинные полы. Сердце бешено стучало, но в голове было пусто и спокойно, как во время кошмара, конец которого знаешь наперед.

— Не лежи на снегу — простудишься.

Ухмыляющееся лицо «человека в окне» появилось перед остекленевшим взором Евы и тут же исчезло, чтобы снова заглянуть сбоку.

— Пить хочется. И спать.

— Спать? Могу сделать одеяло из снега — в этом я мастер. А если хочешь пить, то можно съесть снег.

— Не хочу я есть снег. Он грязный.

— Ну-ну, ты меня обижаешь, — в самом деле обиделся человек, обойдя Еву с другой стороны. — Мой снег самый чистый.

Внезапная догадка пришла в голову девушки, и она, чуть повернувшись, заглянула ему в глаза:

— Так это на тебя жаловался Саваоф Теодорович?

— А он жаловался? — с интересом прищурился «человек в окне» и опустился рядом на корточки.

— Сказал, что «его слуги продолжают устраивать метель, несмотря на то что у него в такую погоду болит голова».

— Ничего не знаю. Она стояла сегодня по плану, — сказав это, он взмахнул обеими руками, и два столба снега взвились высоко в небо. — Знаешь ли, устроить такую грандиозную метель одному бесу не так уж и просто. Но ты посмотри на эти масштабы! Впечатляет, не правда ли?

— Впечатляет…

— Так что? Сделать тебе одеяло из снега?

Не дождавшись ответа, «человек в окне» зачерпнул обеими руками горсть снега, подул на неё, и на Еву мгновенно обрушился сильный снежный поток, погребя под своей толщей её хрупкую фигуру.

Всё смолкло. Дикий сумасшедший смех «человека в окне», завывания ветра, скрип высоких горных сосен, словно корабельных мачт, глухой топот слоновьего стада где-то вдали узкого ущелья — всё занесло снегом, всё умерло. Точнее нет. Это Ева умерла, ушла за грань нынешней реальности, и всё остальное в этом мире — и дикий сумасшедший смех, и топот слонов, и скрип сосен — теперь звучало для неё непривычно приглушённо. Было спокойно, тихо. Сердце успокоилось. Вдруг где-то далеко-далеко Еве послышалась мелодия.