Пришествие князя тьмы

Вновь повернувшись к пленнице, я осторожно потянул повязку, распутывая узел. Спустя миг черная ткань соскользнула, являя моему взору ее лицо.

Боги, какая же она красавица! Даже грязь, кровоподтеки и следы побоев не могли скрыть этого. Точеные скулы, изящный носик, пухлые губы и огромные миндалевидные глаза цвета горького шоколада. Сейчас в них плескалась бездонная, всепоглощающая тоска.

— Послушай меня, — твердо произнес я, глядя прямо в эти невозможные глаза. — Смирись. Стань перстом, служи империи. Только так ты сможешь выжить. Мы еще увидимся, обещаю.

С этими словами я резко поднялся на ноги и, не оглядываясь, зашагал прочь. Мне нужно было уйти, бежать от этой странной, тревожащей душу девчонки.

Спиной я чувствовал ее взгляд. А потом услышал ее голос, прозвучавший мне вслед, словно удар хлыста:

— Нет! Мы увидимся не здесь. Мы увидимся в нижнем мире!

Я замер на миг, до боли стиснув зубы. Вот ведь упрямая, гордая дура! Даже на пороге смерти не желает склонить голову.

Что ж, видно, и правда — свидимся в нижнем мире, деваха. Рано или поздно. Не знаю уж, к добру это будет или к худу. Но такие, как ты, просто так не сдаются.

С этой мыслью я размашисто зашагал в ночь, все дальше от страшного пыточного двора, будто бы унося с собой частичку израненной, но не сломленной души дикарки-перевертыша.

Я добрался до своей палатки в крайне взвинченном состоянии, едва сдерживаясь, чтобы не крушить все на своем пути. Вот ведь заносчивая, гордая девчонка! Предпочесть смерть жизни на цепи, пусть даже и в качестве перста! Да как она смеет так пренебрегать даром, доступным лишь избранным?

Ворочаясь без сна, я снова и снова прокручивал в голове сцену ее неминуемой гибели — растерзанная имперскими перстами, загнанная, как дикий зверь… Тьфу, да что ж такое! Хватит уже мусолить эти мысли! Прекрати, в любом случае, ты уже не увидишь момент ее смерти. Завтра отправляемся в академию, и пора думать о своем будущем. Вскоре у тебя будет собственный перст, и все мысли должны быть сосредоточены только на нем!

Утро выдалось на редкость мерзким. Разбудил меня оглушительный рев военного оркестра — трубили так громко и фальшиво, что хотелось засунуть эти треклятые трубы музыкантам в одно очень интимное место. Причем поглубже и без вазелина!

Злой и невыспавшийся, я выбрался из палатки, щурясь от яркого солнца. Возле моего временного пристанища уже ждал ректор — видимо, намеревался сопроводить меня на завтрак к генералу. Ну что ж, такое внимание весьма лестно.

Мы неспешно зашагали через лагерь, обходя группки солдат, поглощающих свою скудную похлебку прямо на земле. Кто примостился на бревнах, кто — на перевернутых котелках, а кто и вовсе ел стоя, держа миску в руках.

Генеральский шатер разительно отличался от этой унылой картины. Перед ним был установлен добротный стол, накрытый — подумать только! — белоснежной скатертью. Да уж, иные и дома в такой роскоши не завтракают, не то что в полевых условиях. Оно и неудивительно — высокий чин обязывает блюсти статус.

Мы с ректором учтиво поприветствовали генерала и расселись за столом. Перед каждым дымилась глубокая миска с густой, ароматной похлебкой, от которой шел одуряющий запах мяса и специй. А рядом так заманчиво поблескивал хрустальный графин с рубиновым вином — судя по цвету, отменной выдержки.

Мой изголодавшийся желудок жалобно заурчал. Что ж, грех отказываться от такого королевского угощения! Я с энтузиазмом набросился на еду, краем глаза наблюдая, как генерал прожигает ректора хитрым, цепким взглядом.

— Ну что, любезный Август Валерианович, когда мне ждать Ивана Ведминова? — как бы между прочим поинтересовался он, отправляя в рот ложку похлебки.

Ректор деликатно промокнул губы салфеткой и степенно ответил, намазывая маслом свежий ароматный батон:

— Потерпите, ваше превосходительство. До конца учебного года еще целых две недели. Иван обязательно прибудет к вам, но не раньше. Да и потом, у нас в академии хватает и других способных учеников, почему вы не интересуетесь ими? Взять хотя бы Анну Велишанскую — ее навыки рукопашного боя просто феноменальны! Она игнис, и перст у нее тоже огненный. Или вот Дмитрий Шереметьев с его фригом… Да у нас вообще полно одаренных студентов!

Генерал, уже набивший рот едой, неразборчиво пробурчал, разбрызгивая крошки по скатерти:

— Да-да, ваши богатенькие аристократы, все понятно. И что за место им уготовано под моим крылышком — не мне вам объяснять, Август Валерианович. Но вот Иван Ведминов — это, я вам скажу, куда как интереснее всех ваших богатеев вместе взятых! Уж я-то в людях толк знаю.

Ректор понимающе закивал, и они продолжили неспешную трапезу, то и дело обмениваясь многозначительными взглядами. Я же помалкивал, усиленно работая ложкой. Незачем встревать в беседу старших по чину, даже если речь идет обо мне любимом.

Покончив с завтраком, я решил небрежно поинтересоваться судьбой той странной девушки-перста. Конечно же, назвал ее просто «девкой», чтобы никто и не заподозрил моей тревоги за ее жизнь.

— Ваше превосходительство, а что будет с той пленной девуой, степнячкой-метаморфом? Неужто и правда отдадите солдатне на растерзание?

Генерал довольно крякнул и ухмыльнулся в усы.

— А как же, Ванечка! Вот только вернется взвод моих лучших орлов с задания, тут-то мы и устроим славную развлекуху. Потешим солдатиков, а то они совсем заскучали. Да и многие жаждут отомстить этой ведьме за погибших товарищей. Опять же, другим перстам, которые еще нос воротят от службы, будет наглядный урок. Мол, вот что бывает с теми, кто артачится!

Я сдержанно кивнул, пряча отвращение за бесстрастной маской. Что ж, ничего другого я и не ожидал от этих имперской солдатни.

На том наша беседа увяла, и мы засобирались в обратный путь. Оседлав коней, мы распрощались с генералом, который напоследок долго тряс нам руки и бурно желал всяческих успехов. Особенно досталось мне — старый вояка так хлопал меня по плечу и заглядывал в глаза, словно мечтал усыновить. Тоже мне, благодетель выискался!

Но вот наконец мы тронулись, оставляя позади военный лагерь с его вонью, грязью и повальным озверением. Некоторое время ехали молча, погруженные каждый в свои мысли. Но вскоре ректор оживился и начал непринужденно болтать о разных пустяках.

— Послушай, Иван, — неожиданно перевел он тему, — я ведь знавал твоего покойного батюшку, царствие ему небесное. Он частенько захаживал в нашу академию, интересовался успехами одаренных студентов. И сестрицу твою, Ольгу, я не раз видел — чудесное, доброе дитя! Ты уж там присмотри за ней, как брат и мужчина в семье.

Я учтиво склонил голову, всем своим видом изображая почтительное внимание.

— Благодарю за заботу, Август Валерианович. Уж будьте уверены, я всегда пекусь о благополучии сестры. Скоро ей предстоит выйти замуж, и я лично подберу ей достойную партию.

— Вот и славно, вот и молодец! — одобрительно кивнул ректор.

Я скрыл ухмылку. Ох, старик, знал бы ты, какие планы у меня насчет милой Олечки! Ей предстоит не абы за кого выскочить, но только когда ее любящий братец-демон захватит престол или хотя бы удостоится званий и почестей.

Беседуя о том о сем, не заметили, как стемнело и мы уже добрались до академии. У главных ворот как раз заводили свежую партию перстов — несколько десятков молодых людей в одинаковых строгих черных одеждах, лишенных каких-либо знаков различия. Бедняги понуро брели внутрь, не смея поднять глаз, словно на собственные похороны.