Пришествие Зверя. Том 3

Развернув клинок к себе, она приставила острие к животу, закрыла глаза и, собрав волю в кулак, погрузила оружие в свое тело. Даже в предсмертной агонии Сестра Безмолвия не издала ни звука.

Тейн понял, что она мертва, когда орочий шаман упал на колени и схватился за свой гротескный череп. После того как исчезло нуль-воздействие парии, голова псайкера, оказавшегося в непосредственной близости к вожаку и множеству других сородичей, разлетелась на части с силой маленькой бомбы.

Зверь Улланора сразу же ощутил на себе воздействие псионической отдачи. Забыв о пронзенном глазе, военачальник схватился за голову и отшатнулся назад, к обломкам одного из тронов. Он ревел и бушевал, кровь хлестала из его ноздрей и ушей...

А затем — невероятно — Зверь издох.

Его череп взорвался обильным фонтаном крови, плоти и огромных кусков кости. Лапы с глухим стуком упали по обе стороны от престола, тело чудовищного военачальника содрогнулось и замерло.

Эффект не заставил себя ждать. Внутри гаргантов истошно заголосили орки из экипажей, застигнутые мощной волной пси-энергии. Стволы исполинских пушек поникли, заглохли двигатели. На галереях и в соседних залах тоже воцарился хаос: Тейн слышал, как энергия отдачи раскалывает уродливые черепа над забранными в доспехи плечами. Во тьме за выходами в чертог сгинули жуткой смертью меньшие Звери, также сотрясенные пси-резонансом. Они успели только сдавить виски до того, как лопнули их громадные мерзкие головы. Псионическая волна пронеслась по всему дворцу... и по всей планете. Вожак обладал пси-связью со своими дикими ордами, и теперь она стала проводником цепной реакции разрушения, которую отмечали кровавые гейзеры, взметавшиеся над воинством зеленокожих.

Тейн позволил себе один краткий миг полежать в тишине. Он не двигался, только вздымалась и опадала его раздробленная грудная клетка. Все было кончено. Зверь Улланора умер. Максимус... ничего не чувствовал.

Постепенно магистр ордена осознал, что по воксу доносятся какие-то звуки, а не простой треск помех. Аплодисменты и крики, сначала слабые, но с каждой секундой все более громкие. Битва была окончена. Имперские войска, сражавшиеся внутри дворца и за его пределами, стали свидетелями того, как черепа их врагов слетали с плеч в бесконечной цепной реакции, что захлестнула всю планету. Обезглавленные тела устилали землю.

Тейн не видел причин участвовать во всеобщем ликовании. Предводитель орков был мертв, Империум — спасен. Что еще нужно сыну Дорна?

Испытывая немыслимые муки, он заставил себя встать в расколотом доспехе. Пол вокруг него устилали тела Имперских Кулаков, мертвых, умирающих и искалеченных. Кое-как прохромав к телу госпожи Брассанас, Тейн опустился рядом с ним на колени, уперев для устойчивости острие клинка в землю. Там он и замер, ощущая, как боль поглощает его целиком. 

ГЛАВА 11

Терра - Императорский Дворец 

Над цитаделью Владыки Людей снова забрезжил рассвет, и Дракан Вангорич вновь насладился слабыми лучиками, пробившимися через смог над столицей мира-улья. Еще одна заря, и он по-прежнему жив. Прожил еще один день и, возможно, проживет другой. Его враги либо мертвы, либо дрожат в отчаянии и страхе. Такая уж жизнь: когда все время на волосок от смерти, начинаешь ценить потенциал даже единственного дня, ведь столь многое можно успеть за него сделать.

Вангорич на минуту присел. Где-то над его головой, там, в бескрайней пустоте космоса, умирали люди и сверхлюди в отчаянной битве с ксеносами. Решалась судьба империй. И все же для Дракана Зверь — ужасный враг, поставивший на колени весь Империум, — стал необходимым злом. Зеленая чума послужила предупреждением человечеству: рано почивать на лаврах, их государство — лишь одна из многих сил, что ведут борьбу за власть над Галактикой. Всегда будет только война, и Империум должен быть готов к подобным испытаниям. А для этого управлять им должны способные лидеры. Люди, которые достойны доверия Бога-Императора. Такие, как Тейн, как Курланд... как сам Вангорич. Люди, способные без сомнений делать то, что требуется.

Империум всегда был структурой крайне громоздкой. Даже сыны-военачальники, что присматривали за миром в Его государстве, не уберегли Императора от потери хватки над Его владениями и Его народом. И вот теперь, спустя всего лишь полторы тысячи лет с поры кошмарной гражданской войны, превратившей Империум в галактическое побоище, гниль вернулась.

Самодовольное отупение господствовало над всем. Терра давно уже была погребена в свитках, отчетах и инфопланшетах, отягощенных таким количеством сведений, что никто никогда не прочтет их и не примет меры. Марс превратился в скорый поезд, лишенный управления. Планеты Империума загнивали, словно плоды на ветках. Процветали только ересь и мутации. Один за другим миры и целые секторы забывались центром государства и усыхали прямо на стебле, становясь легкой добычей для разных агрессивных ксеносов, желающих пожрать сладкий плод. К ним относились и орки, которых долго считали захолустными дикарями, пока не пришел Зверь, чтобы возглавить их.

Хорус был полузабытой угрозой прошлого, а вожак зеленокожих — вызовом бурного настоящего. И теперь Вангорич задавался вопросом, какие еще опасности поджидают человечество впереди. Каких призраков минувшего и искаженных чудовищ может изрыгнуть Око Ужаса? А угроза ксеносов? Орки превратили Империум в пылающие руины, а какие еще виды — забытые, давно вымершие или угасающие — вдруг возвысятся и принесут новую катастрофу? И как насчет рас, которым еще предстоит обрести разум? Или каких монстров, пока не открытых людьми, таит пустота?

Вангорич подозревал, что, даже если человечество переживет войну со Зверем, ослабшее государство привлечет других полководцев и галактических хищников, ищущих славы. На каждом разрушенном мире тлели горы обломков, в тени которых несчастным гражданам Империума предстояло трудиться ради восстановления своих соборов, городов и жизней. Все это служило наглядным, вырезанным на камне и в плоти доказательством того, что человечество уязвимо перед нападениями.

Такие тревожные думы заставляли Дракана беспокойно блуждать по стенам Дворца. Во внутренних галереях он стал наблюдать, как мутное солнце разрывает горизонт над Инвестиарием. Здесь могущественные примархи были увековечены в камне.

Лишенные могущества, они стали всего лишь частицами памяти. Их статуи на высоких постаментах, при всех регалиях и оружии, излучали решимость и целеустремленность. Именно такими их решил запомнить Империум. Ложь по всеобщему уговору... Глупцы избегают неприглядных истин. Все, от жалкого нищего из трущоб до аристократа из окутанного смогом шпиля, предпочитали нести память о примархах с гордостью. Сыны Императора, военачальники, герои Золотого века, на чьих плечах, как на колоннах, Империум вздымался над потопом чужеродной скверны, заливающим Галактику.

И никто не помнил их настоящих: родичей, ссорящихся но пустякам, в сердцах которых обитали зависть и обиды еще более глубокие, чем у простых смертных. Их считали венцами человеческого развития, великолепными особями с умами блестящих тактиков и искусственно созданными телами полубогов. Но сверхчеловеческим в них было все, включая злобу и ненависть, которую они питали друг к другу. Вангорича несколько позабавило то, что древние архитекторы расположили постаменты примархов кольцом в круглой аркаде, чтобы они могли вечно бросать друг на друга вызывающие каменные взгляды.