Пришествие Зверя. Том 3

— Вот почему я говорю с тобой, Абриэль, — сказал Вангорич, глядя на восход солнца. — Мне поручено найти подходящую замену в рядах священства. Нам нужен экклезиарх для этих темных времен.

— А с Малахаем вы говорили? — уточнил Крейцфельдт. — С Шраилем? Горландриазом?

— В числе прочих.

На самом деле Вангорич не говорил с ними, но не собирался распространяться об этом. К своим обязанностям Дракан относился серьезно. Если Империум переживет нашествие зеленокожих, ему понадобится Верховный лорд Адептус Министорум, каким сможет управлять Вангорич. Ему требовалось постоянное влияние на хотя бы одного члена Совета, помимо самого себя. Крейцфельдт действительно мог быть нужным ему человеком, но великий магистр ассасинов пока не желал просто так отдавать ему кресло.

— О да, само собой.

— Мне было бы крайне любопытно услышать и твое мнение о наших нынешних обстоятельствах, — произнес Вангорич.

— Я воевал с орками, — ответил кардинал. — Иного столь скверного вида ксеносов мне попросту неизвестно. Они живут, чтобы сражаться. Убивать. Рушить все, что их окружает. И эти захватчики, те, что уничтожают наши миры один за другим по всему сегментуму, ведомые чудовищным Зверем... Так вот, они — иная порода. Они не похожи ни на одного противника, с которым мы когда-либо сталкивались. Я смиренный слуга Бога-Императора, но я не сочту за ересь утверждать, что даже Ему с ними было бы непросто биться.

— Как смиренный слуга Бога-Императора, — эхом отозвался Дракан, — считаешь ли ты, что мы наблюдаем гибель Империума?

Крейцфельдт посмотрел на Вангорича, который в свою очередь смурно созерцал восходящее солнце.

— Проспите меня, мой господин, — сказал кардинал, — но я чувствую, что этот вопрос с очень опасным подвохом.

— Да нет, вполне простой вопрос, — рассеянно произнес великий магистр.

— Если я отвечу вам, что зеленая чума уничтожима, как хотелось бы сказать любому в моем положении, вы решите, что я идиот, живущий грезами об Империуме далекого прошлого.

— А если ты скажешь, что мы обречены? — спросил Вангорич.

— Тогда вы сочтете меня фаталистом, бесполезным и для вас, и для Империума.

Перед лицом великолепного рассвета Дракан Вангорич принял решение. Обернувшись к кардиналу, он проговорил:

— Тогда забудь, кто я. Представь, что перед тобой один из миллиардов прихожан. Я — испуганная душа, ищущая у моего исповедника утешения и наставления на истинный имперский путь. Кардинал, позвольте излить вам душу.

Вангорич опустился на колени перед Крейцфельдтом, склонив голову в капюшоне.

— Как пожелаете, мой господин, — промолвил кардинал, сотворяя знак аквилы над великим магистром ассасинов. — Даже сильнейшим не чужды сомнения и страх. Без них человек не был бы человеком. Говорите же, мой господин, как будто вы стоите перед Богом-Императором, который все видит, все ведает. Освободите свою душу.

— Я прожил жизнь, полную убийств, — сказал ему Вангорич. — Они были необходимы. Все ради укрепления Империума.

— Царствие Императора возведено было на сих необходимостях.

— Я клинок в ящике с тупыми орудиями. В соседстве с ними я теряю остроту.

— Мы все живем, дабы нести пользу, мой господин.

— Я так долго воплощал в себе страхи других. Но теперь я сам живу в страхе.

— Как и все мы.

— И ныне все ваши страхи — мои. Я несу бремя человека, алчущего действия, способного на действия, но медлящего из-за глупой надежды, что другие придут в себя и сделают то, что должны.

— Так будет.

— Я в этом не уверен, — сказал великий магистр. — И с каждым днем моя уверенность все слабеет.

— Империум стоит уже тысячи лет, мой господин, — попробовал успокоить его кардинал.

— Боюсь, что теперь он не простоит и года. Мы видели, как истребляли наши армии, как громили наши флоты. Неприступные миры-твердыни пали, заводы на планетах-кузницах умолкли. Каждый час мы теряем на войне со Зверем не отдельных солдат и корабли, но целые миры и субсекторы. До сей поры Терра была здоровой клеткой в гангренозном теле империи. Но орки идут. Зеленый прилив восстает вокруг нас. Терра обречена, а вместе с ней — и Империум Человечества.

— Боюсь, вы недооцениваете стойкость подданных Императора, мой господин.

— Как те подданные недооценили орков? — Великий магистр отвернулся. — Знаю, что, возможно, такое мнение непопулярно в этих стенах, но Империум исторически склонен переоценивать себя.

— Ну, мой лорд... — Кардинал явно стушевался перед таким откровением. — Вам-то, я думаю, лучше знать. А мне ведомо лишь, что Империум пока стоит.

— Это правда, спорить не стану, — согласился Вангорич, — но долго ли ему еще осталось, ваше преосвященство? Флер-де-Фиде, Аквилиус — во славу Императора стояли они считаные месяцы назад, но ныне от них сохранились только горы обугленных руин, беззвучно вращающихся в пустоте.

— Но Терра, — заметил Крейцфельдт, — зовется «Древней» не просто так.

— Мы стоим на стенах, — напомнил ему Вангорич, — которые всего тысячу лет назад рушились под натиском вероломного магистра войны. Вы славите стойкость минувшего, но я, как и весь Империум, не могу позволить себе такую роскошь. Я живу угрозами настоящего. Страхами перед будущим.

— Мой господин...

— Простите, — сказал Вангорич. — Я зашел слишком далеко. Перед вами человек на коленях, который не в ладах с самим собой и всеми остальными. Я обвиняю Верховных лордов в косности и политиканстве, народ — в слепоте, себя — в том, что не применял свои таланты, когда следовало.

— Понимаю, — сказал Крейцфельдт. — Император взыскивает с каждого из нас по нашим особенным дарам. Вы — человек действия, посему я советую вам: действуйте.

— Спасибо за честность, — поблагодарил Вангорич. Он опустил укрытую капюшоном голову и слегка кивнул сам себе, утвердившись в своем мрачном решении. — Я знаю, что честность дорого обходится в Императорском Дворце, этом змеином гнезде из веры и интриг. Ваше преосвященство, могли бы вы оказать мне последнюю услугу?

— Конечно, великий магистр, — кивнул Крейцфельдт.

— Вы благословите меня? — спросил Дракан. — Я чувствую нужду в благоволении Императора в эти темные времена.

— Почту за честь, — произнес кардинал.

Крейцфельдт возложил татуированную руку на голову великому магистру, оглашая благословение от Бога-Императора. Вангорич все еще стоял на коленях. Когда кардинал убрал руку, магистр поднялся.

— Всячески благодарю вас за помощь и службу осажденному Империуму, — произнес он.

— Если могу я еще чем-либо послужить владениям людей, — добавил Крейцфельдт, опуская голову, — то без стеснения обращайтесь ко мне. — Он поднес к губам большой палец, где кровоточил крошечный порез, и облизнул кожу.