Пришла пора

– Как ни поднимай, а потолок всё равно один – дубовая крышка…

– Что за гадости к ночи!..

* * *

Юлия Ивановна продолжала крутить педали велотренажёра, не отрывая мобильника от уха.

На рабочем столе в окружении нескольких котят стоял мужской фотопортрет в рамке красного дерева… Это всё тот же Вадим Дашков. В углу портрета – чёрная траурная лента…

– Какой журнал? – не понимала Юлия Ивановна. – Что привёз Бруевич?.. Какие Дашковы?.. Где?.. У тебя?.. Покажешь?..

Крутя педали велотренажёра, она долго слушала, что ей сообщал мобильный телефон.

– Только не надо! Твой Максик – он не Дашков, он – всего лишь Фёдоров… Это я – Дашкова, я!.. – нервно настаивала Юлия Ивановна. – …Даже не разведённая, представь себе! За это время пару раз меняли паспорта, но я везде – Дашкова… Скажи мне лучше, будь другом – что ты теперь затеяла?.. Прямо на обложке?.. Цветное фото?..

* * *

…Хозяйка гостиницы Светлана Евгеньевна встала, подошла к двери своего кабинета и плотно прикрыла её.

– Это фото – то ли французского, то ли бельгийского дома Вадима – на обложку делал сам Бруевич. И не только на обложку. Там внутри ещё несколько фоток, – сказала она. – Правда, какие-то совсем свежие… Как после ремонта…

– Чья интрига?.. Какая цель? – продолжала недоумевать хозяйка ветеринарного приюта «Мяу!».

– Я тут ни при чём… – чётко сказала трубка.

…Конногвардейский бульвар (бывший бульвар Профсоюзов, бывший Благовещенский, бывшая Адмиралтейская часть) в Петербурге начинается с огромного здания Манежа (бывших казарм лейб-гвардии Конного полка, бывшего гаража НКВД), превращенного в новейшие времена в выставочный комплекс с многочисленными аудиториями и залами для всевозможных мероприятий социального, научного и культурного свойства, для престижных выставок и вернисажей.

Бульвар по обе стороны открывается двумя «Колоннами Славы» с фигурами богини Ники – подарок короля Пруссии Фридриха-Вильгельма Четвёртого императору Николаю Первому.

Манеж окружён сетью гостиниц – от самых элитных («Астория», например) до частных и мелких (SLONIK на Английской набережной).

…В буфете гостиницы SLONIK царствовал дядя Костя в расшитом золотом индийском колониальном камзоле. Он поставил перед Катей и Антоном чашки, кофейник с утренним кофе и кувшинчик со сливками. Каждую чашку украшала эмблемка маленького пёстрого слона.

– А круасаны? – спросила французская гостья.

– Круасанов у нас не бывает, – ответил дядя Костя. – У нас пирожки…

– Какие?

– Мини… Есть с капустой…

– С капустой? – скривился Антон.

– Есть ещё с брусникой, с черникой и чёрной смородиной.

– Очень интересно, – сказала Катя. – Можно всё попробовать?

– Можно, – ответил дядя Костя. – Есть ещё пряники… мятные.

– Рестораторша из провинциального Парижа перенимает передовой индо-русский опыт… – усмехнулся Антон. – А мне пряники… Вспомню детство.

* * *

…Под жидкие аплодисменты полупустого конференц-холла в Конногвардейском Манеже очередной докладчик покинул кафедру. Модератор на двух языках (английском и русском) объявил:

– Массачусетский технологический институт… Профессор Хаслунд-Кречевский.

К кафедре подошёл Антон. На нём бордовый гарвардский пиджак с гербом на грудном кармане, галстук-бабочка под цвет пиджака.

Катя сидела в последнем ряду, листала глянцевый журнал со своим домом на обложке, набирала опять очередное послание на своём телефоне.

Антон, надев очки, заговорил по-английски:

– Все проблемы сегодняшней астрофизики – это проблемы большого взрыва и того, что за ним последовало… А что было до взрыва? Именно это сейчас волнует учёных нашей страны…

Из зала по-русски раздался голос:

– Какой «нашей-вашей страны»?

– Соединенных Штатов Америки… – с достоинством ответил Антон. – Ну, хорошо. Я вижу, в зале – большая часть учёных из России. Попробую изложить всё по-русски.

– В таком случае, – объявил медиатор, – перевод пойдёт, господа, на наушники. Прошу их надеть…

Антон заговорил по-русски:

… – Группа международных астрофизиков обнаружила в созвездии Рыб огромную чёрную дыру. Открытие может перевернуть все теории, описывающие формирование чёрных дыр…

Катя безрезультатно мучала свой мобильник, пыталась слушать доклад брата. Очевидно, что проблемы космоса её не волновали.

Антон продолжал:

… – Мы рассчитываем выяснить, как проходило развитие открытой чёрной дыры с помощью сверхмощных телескопов, в том числе орбитальных обсерваторий…

* * *

…Белый мобильный телефон лежал рядом с кофейником на небольшом складном столе из алюминиевых трубок посреди необжитой кухоньки… Звенел и звенел. И никто его не брал в руки…

* * *

На реке Фонтанке, как и на прочих речках и каналах Петербурга наблюдалась оживлённая жизнь. Корабельщики стремились обслужить как можно больше гостей города в это короткое летнее время. Речные трамвайчики, катера и баркасы сновали между гранитных высоких набережных, где возле дебаркадеров и причалов выстроились очереди туристов, желающих рискнуть своей жизнью ради красот Петербурга.

Широким шагом брат и сестра Хаслунды шли по набережной Фонтанки.

– Ты точно уверен, что помнишь ваш дом? Ты же был совсем маленький…

– Не совсем… Я только дотянул до школы… Надеюсь найти… Что ты предлагаешь?.. Это единственное место, где мы можем хоть что-то выяснить про мать. Надеюсь, найдём… – повторил Антон неуверенным тоном.

– А если не найдём?.. Я сойду с ума.

– Если не найдём, обратимся сначала в дирекцию симпозиума, а потом и в милицию… Или здесь теперь полиция?.. Дом необычный, двор не похож на русские дворы, такой кривой, скандинавский стиль, северный модерн… Швеция, Финляндия – рядом… Стоп!.. Кажется, сюда…

…Здесь же, на Фонтанке, они обнаружили маленькую кондитерскую, заглянули туда, подумав о правилах первого визита…

Кадр из «Семейной кинохроники» 1985 г. – «Застой»

Ежеутренний ритуал. Цель – детский сад. Ольга и Лариска тянут сонных сыновей – Серёжку и Антона. Валюшка тоже едет с ними в автобусе того гаража, где командует Лариска. И по тому же адресу. Она там работает воспитательницей в младших группах. Любит детей и своих и чужих.