Prison

— У нас ничего не получится, — в который раз проговорила я, но затем почему-то прибавила: — Но попробовать стоит.

Увидев, что девушка поспешно идет к святилищу, я опустилась на пол кельи и обхватила колени руками. Ровно четыре минуты. Именно столько требуется Хиланену, чтобы подняться с площади в келью. Сидя все время здесь, я невольно стала отсчитывать секунды по поводу и без. Возможно, бесполезное занятие, но оно отвлекает от дурных мыслей и от тошноты, которая в последнее время постоянно преследует меня. Наверное, это от переутомления и нервного напряжения. Надо снова начать практиковать медитации. Правда, какой в них смысл, если они без чистых помыслов?

— Тули, — раздался голос монаха после того, как дверь кельи закрылась. Я выглянула из-за прикроватной тумбы. Мне хотелось вжаться в глиняную стенку и забыть вообще о своем существовании. То же мне, великая воришка! У меня ничего не получится…

— Жрица Танти согласна тебе помочь! — глаза Хиланена блестели от волнения. Остальные братья и сестры тоже помогут, чтобы обряд прошел по правилам. Но есть только одно условие, без которого, никакого обряда не будет.

— Условие? — почему-то меня это сильно удивило. — Какое условие?

— Обряд проведут над двоими: тобой и одним добровольцем.

— Нет, — отрезала я. — Я даже знаю, чье это условие, и кто хочет вызваться этим добровольцем! И мой ответ – нет!

— Я не спрашиваю твоего разрешения, милая, — мягко и немного насмешливо ответил Хиланен. — Танти сказала, что так действительно будет безопаснее. А мне и подавно будет спокойнее! Курьер, который передал Перчатку, так и не вернулся обратно. И его оцепеневшее тело братья закопали на кладбище. Но у него могла быть возможность вернуться, будь у него проводник.

— Это слишком опасно! Я себе не прощу, если мы там погибнем!

— Если мы погибнем, то это тебя, скорее всего, мало будет волновать, — улыбнулся брат, мелькнув своими обаятельными «ямочками» на щеках. В такие моменты мне всегда хотелось его убить. Наверное, когда он был ребенком, то он всегда добивался своего, всего лишь сверкнув своей милой улыбкой…

— Мне безумно страшно… — честно призналась я.

Хиланен тихо подошел ко мне, заправил за ухо непослушную медную прядь и тихо проговорил, подняв мою голову пальцами за подбородок:

— Если ты только пожелаешь, я все отменю, мы сбежим куда только захочешь! Будем жить как обыкновенные люди! Только скажи, и жизнь полная спокойствия и умиротворения рядом со мной будет твоя! Я готов отвернуться от всех Духов ради тебя!

— Смотри, как бы Духи не услышали эту ересь! — усмехнулась я. То, о чем он говорил, было так заманчиво. Всего лишь попросить, и я буду спокойно коротать свои дни где-нибудь на окраинах вселенной, послав все остальные миры к проклятым.

Но зачем мне это нужно, если в таком случае я больше не увижу изумрудных насмешливых глаз, в глубине которых искрится задорное безумие?

Поэтому я сама отправлюсь к проклятым. Ведь именно им на сохранение оставил Танос Перчатку Бесконечности…

***

Во всем теле чувствовалась невероятная легкость. Когда я была маленькой, то частенько, под чутким руководством своей старшей сестренки, проникала ночью на кухню и воровала сладости из высоких шкафов, пока наш братишка стоял у двери и сторожил нас. То сладкое чувство, которое я ощущала, похищая заветные сладости, и в подметки не годится тому, что сейчас творилось со мной. Но воспоминания о детстве заставили еще и легкий азарт поселиться в сердце.

— Там точно все свои? — прошептала я, почти прилипнув к спине брата. Было страшно отступать от него даже на шаг.

— Да, караул весь свой, — чувствовалось, что Хиланен сильно волнуется. Прикоснувшись ладонью к его широкой спине, я ощущала, как колотится его сердце, — Только площадь до святилища надо будет пересечь очень быстро.

Я бодро кивнула, хоть и понимала, что Хиланен меня не видит. Но лишний раз раскрывать рот все равно не хотелось. Спустившись по винтовой лестнице, мы наткнулись на стоящего у прохода монаха. Тот быстро посмотрел на нас и с уверенностью кивнул. Я вгляделась в его лицо, наполовину спрятанное под капюшоном — его я не знала. Видимо, принял постриг уже после того, как меня схватили.

— Да сохранят тебя Духи, сестра Тули! — едва слышно прошептал монах нам в след. Эти слова заставили мое сердце биться быстрее, разгоняя по жилам кровь. Опьяняющее возбуждение предстоящей авантюры вскружило голову. Вот в таком состоянии и вершатся все великие дела! Только у меня вряд ли что-то получится… Скорее всего, я умру, оставив свою душу у проклятых, а с собой утяну и Хиланена.

Ноги стали ватными, и прямо посередине площади я остановилась и, стараясь выровнять дыхание, опустила голову вниз. Хиланен сделал два шага вперед, но, почувствовав сопротивление, когда потянул меня за руку, нервно обернулся. Надо быстро пересечь площадь… Я сдвинулась с места, но тут же согнулась пополам, поддавшись рвотному позыву. И к моему ужасу, меня вывернуло, прямо посреди площади!

Через несколько секунд, когда тошнота отпустила, я подняла глаза на Хиланена. На его лице был написан откровенный ужас и немое «КАК?! КАК?!». Но здравый смысл победил и в нем, и во мне, так что мы постарались быстрее убраться с площади. К нашему счастью, похоже, что никто не заметил нашего появления. Зато завтра заметят… Позорище…

Добравшись до святилища, я с облегчением выдохнула. Все. Первая часть нашего плана позади, теперь осталось только самое страшное. Отправиться к самым опасным Духам.

Монахи уже ждали нас и подготовили святилище, оставив его небольшое помещение высокими толстыми потертыми свечами. Танти уже готовилась совершать обряд. Ее тонкий стан, облаченный в красные одежды жрицы, который местами обнажал испещренную татуировками кожу, склонился в молитве. Она говорит с Духами. И если им не понравится наша затея, то весь обряд отменится. Танти не пойдет против воли Духов.

Еще один незнакомый мне монах тихонько потянул меня за рукав черной накидки. Я послушно сняла ее, а затем черное монашеское женское платье, оставшись в одной белой нательной рубахе. Так же поступил и Хиланен. Он стянул с себя черные одежды, оставшись в рубахе и холщовых штанах. Брат нервничал и то и дело поглядывал с волнением на жрицу. Интересно, в глубине души он надеется, что Духи откажут нам?

Я нагло соврала Хиланену, что у меня есть план, как забрать у проклятых перчатку, но на деле же никакого плана у меня не было. Более того, если раньше я вполне ясно рисовала себе картину того, что примерно из себя представляют Высшие Духи и проклятые… То сейчас, повидав столько всего в свой жизни, я не могла быть до конца уверенной, куда именно я отправлюсь. Нурава с матерью и братом оказались в Вальхалле, хотя она уверяла меня, что это и есть пристанище Высших. Тогда сейчас, по логике, мы должны отправиться к Хель? Что ж… В этом случае, я в выигрыше: я знаю, чего она хочет больше всего на свете. Я получу Перчатку Бесконечности, отдав в залог свою душу. Но если Междумирье действительно существует, и там нас ждут проклятые, то что тогда?