Prison

— Я люблю тебя, — тихо прошептала я.

Локи с недоверием посмотрел на меня. Он действительно боялся, что я не найду в своем сердце силы простить, но как можно винить в содеянном его?!

— Я люблю тебя! — повторила я, наслаждаясь открывшейся, наконец, мне правде, полностью осознавая и принимая эту нехитрую, но такую важную истину.

Локи обнял меня и, наклонившись, прижался своим лбом к моему. Он ответил мне лишь глубоким молчанием. Слова были не нужны. Трикстер с шумом выдохнул, словно почувствовав в моих словах не только выражение чувств, но и такое желанное прощение.

— Проклятье… — меня охватила какая-то пьянящая эйфория. Все происходящее кружило голову: и Локи, обнимающий меня за талию, и холодный свежий ветер, гуляющий в какой-то странной проходной, где нам посчастливилось появиться… Интересно, что это за место? Сердце трепыхалось в груди, словно только что пойманная птица в клетке, все это чувство было таким сладким, что казалось, меня вот-вот стошнит. Наверно, это от головокружения. Похоже, что я забыла, как это — быть живой!

— Откуда ты узнала об этом месте? — хрипло спросил Локи, после долгой паузы.

— Я и не знала, я просто хотела поскорей убраться из Хельхейма, — честно ответила я. — А где мы?

Локи молча потянул меня за руку, заставляя идти за собой и, дойдя до высоких, уносящихся к самому потолку, испещренных немыслимой красоты узорами дверей, толкнул их, открыв передо мной самую удивительную картину, которую мне доводилось увидеть за последнее время. А мне, в общем-то, было с чем сравнивать.

Иггдрасиль…

Я слышала о его величии, и потому, увидев могучее, размашистое дерево, сразу догадалась, какая честь мне выпала. Переплетения корней, уходящих глубоко под землю, на которой стоял дворец Асгарда, срастались в толстый, необъятный ствол, который расходился длинными пушистыми ветвями прямо в бескрайние небеса Асгарда, ведь в помещении не было потолка…

Практически во всех религиях, которые мне были известны, фигурировало подобное древо. Как правило, оно носило самые разные названия, а в некоторых, было даже наделено человеческими качествами и могло передвигаться по суше и разговаривать! В моем мире оно было известно под тем же именем. А мое воображение и близко не было в правде, когда рисовало его для меня! Такое величественное и живое! На краях широких ветвей были видны отверстия в другие миры. Это древо соединяло в себе все начала. Все девять миров покоились в его плоти. Если прислушаться, то казалось, что можно услышать тяжелое дыхание Иггдрасилля…

— Помощники Идунн придут не скоро, — тихо проговорил Локи, подводя меня ближе к толстому стволу. Он взял мою руку и приложил ладонь на кору дерева. Теплая на ощупь, мне показалось, что я чувствовала сквозь нее биение миллионов сердец, которые бережно хранило в себе Мировое Древо. От избытка чувств, я стала задерживать дыхание на вздохе. Оно мне казалось не уместным в присутствии этой святыни…

— Оно удивительное, — я провела пальцами по толстой коре и развернулась лицом к Локи. — Оно всегда было здесь? В моем мире его считали пропавшим!

— В твоем мире слишком много ошибочных гипотез, — трикстер подошел ко мне ближе. — Это древо играет одну из самых важных ролей в монарших семьях. Под его ветвями благословлялись самые крепкие брачные союзы правителей Асгарда. Здесь стояла моя мать с Одином, — после этих слов, он вжал меня в кору и приник к моим губам в страстном поцелуе.

Как же мне не хватало его прикосновений… Он целовал жадно, и даже грубо, но сознание куда-то испарилось, предоставляя мне наслаждаться своими чувствами к этому Божеству. Мои пальцы путались в его волосах, а рваное дыхание даже не успевало восстановиться в коротких перерывах между горячими поцелуями. Он приподнял меня за бедра, впечатав спиной к Древу, и наши лица теперь оказались на одном уровне. Отстранившись, он долго смотрел в мои глаза, будто заглядывая в самую душу.

Одной рукой Локи поддерживал меня, а другой поднимал тяжелую ткань юбки, продвигаясь рукой по гладкой коже бедра. Еще чуть-чуть и я окончательно перестану трезво мыслить. Голова и так отказывалась соображать…

— Нельзя, не в этом месте, — задыхаясь от эмоций, прошептала я, попытавшись убрать руку трикстера, которая зашла уже слишком далеко, но Локи лишь лукаво усмехнулся.

— Здесь и вершатся все священные таинства, — тихо ответил он мне, выдохнув слова, а затем зарылся в моей шее поцелуями…

Он был и нежным, и грубым, и ласковым, и резким… Стараясь быть мягче со мной, он едва сдерживал ту силу, которая рвалась наружу внутри него, сдерживаемая в результате нашей долгой разлуки, боясь элементарно причинить мне боль…

Мне казалось, что я заживо сгораю и дрожу в его холодных руках, но не от их холода, а от переполнявшей меня любви к нему, которую я, наконец, позволила себе признать. Мое вновь обретенное сердцебиение будто сошло с ума, выстукивая нечто громкое и аритмичное.

Локи надрывал мою одежду, там, где она мешала на пути его рукам, но не избавлялся от нее. С удивлением, я почувствовала, что его руки тоже дрожат, повторяя изгибы моего тела. Я помню те чувства, которые он позволил мне пропустить через себя раньше, разрешая бродить по уголкам его разума, но никак не могла подпустить свое счастье близко к себе, попросту боясь обжечься…

— Ты до сих пор сомневаешься в моей любви? — чуть отстранившись прошептал трикстер.

— Я же никому не доверяю, — улыбнулась я. Но в том, что он любит меня, я была уверена. Это не было правдой, это было истиной. Абсолютной истиной. Аксиомой. Он любит меня, и иначе быть не может.

Локи ухмыльнулся в ответ на мои мысли, которые снова так нагло читает и запечатлел на моих губах сначала нежный, практически невесомы поцелуй, который вскоре становился все жарче и жарче, пока в конце не превратился в мой, едва слышный стон. Наши тела слились воедино, предаваясь великому таинству любви. Вновь и вновь размывая все границы реальности. Позволяя нам растаять друг в друге. Здесь вершились все великие обряды. И все девять миров стали свидетелями нашей любви.

Когда все наши силы истощились, и разум стал приобретать над нами власть, возвращая с небес на землю, мы просто сели у корней Великого Древа. Локи выводил на моей спине под разорванными тканями линии, повторяя узор моей татуировки, а я, закрыв глаза, слушала, как успокаивается его дыхание, постепенно становясь абсолютно ровным. Обнявшись, мы погружались в самую уютную тишину, которая только может связывать двух влюбленных. Тишину уединения и понимания.

Не знаю, сколько времени мы провели так, казалось, будто оно вовсе остановилось.

— А кто такая Идунн? — почему-то я решила задать именно этот вопрос, спустя долгие минуты молчания.

— Добрейшее существо в Асгарде, у которой настолько искренняя вера в то, что Иггдрасиль — это верховное Божество, что она даже собрала своего рода секту…

— Иггдрасиль — Великое Древо… — проснулся было во мне ярый фанатичный монах, но Локи меня перебил.

— Я не говорил, что я не согласен, — он слегка улыбнулся, а затем добавил. — просто Идунн со своей «сектой» немного перегибает палку.