Притворись моей женой

В машине у Ирины находится даже второе детское кресло для Васи.

– Это откуда?
– Я пристегиваю ребёнка и проверяю пресс.

– Муж иногда детей полковника на секции развозит, - отзывается хозяйка машины.

– Твой муж военный?

– Да, сейчас как раз в оцеплении «Лотоса» стоит.

– Мы к папе едем, - крутится в кресле Лиля.

– А мы тоже, - кивает Вася.

– Я думала, что вы сегодня с Борисом вместе будете, - осторожно понижает голос Ирина.
– Удивилась, когда Васю в саду увидела.

– Что за военным, быть замужем, - я вздыхаю, переводя неудобный вопрос в шутку, - что за депутатом. Все равно у них работа на первом месте.

– И не говори, - подтверждает моя знакомая, - говорила мне мама, чтобы я за одноклассника своего замуж выходила. А он сейчас, между прочим, известный скрипач. Концерт в Вене на прошлой неделе был. А у меня - любовь...
– она смеётся.

– Ты знаешь, - говорю задумчиво, вспоминая своего «талантливoгo» бывшего мужа , - с творческими мужиками тоже не все так просто. После них стабильность, пусть и без романтичной мишуры, иногда кажется раем.

– Ну это нам сейчас можно так рассуждать.
– Ира ловко перестраивается в соседний ряд и кому-то бибикает.
– А думать так в двадцать - трагедия.

– А что такое трагедия?
– Сзади раздаются любопытные голоса.
– Да, мам, что?

– Это когда в фильме или книжке все долго мучаются, а потом главный герой умирает.
– Киваю притихшим мелким.

– Прям, как в жизни, - обреченно выдаёт Васька.
– Рано встаёшь, кушаешь кашу, потом уходишь на работу и все - умираешь.

– А говорят, что депутатами становятся.
– Прыскает Ира, крепче сжимая руль.

Я достаю из кармана по батончику мюслей и раздаю детям, во избежание дальнейших философских изречений.

Потратив почти пятнать минут, чтобы найти парковочное место поближе к торговому центру, мы успеваем притиснуться через толпу только к самому началу фейерверка.

Наверно, оно того стоило. Я смотрю на то, как искренне радуется Васька цветным, блестящим выстрелам в ночном небе и понимаю, что маленький москвич видит салют первый раз.

«Где ты, Басов?» Я достаю телефон, чтобы сфотографировать ребёнка и послать отцу. Ну должна ж у него проснуться совесть, наконец! Но экран, мигнув красным делением батареи, гаснет в моих руках. Как жаль...

После фейерверка, пока народ медленно рассасывается, мы покупаем детям сладкую вату и находим мужа Ирины. Который занимает детей ещё на пол часа, показывая фокусы с металлоискателем.

– Гoтовы, - оглядывается на детей моя знакомая, - Спят. Даже из центра выехать не успели.

Мы с Ириной тоже устали, поэтому почти всю обратную дорог молчим, чуть прибавив громкость на магнитоле.

На подъездах к дому мое сердце начинает биться быстрее. Я неожиданно осознаю, что в своей импульсивности решений и поступков совсем забыла предупредить Бориса о нашей с Васькой вечерней прогулке. И дa, может быть, я в какой-то степени сделала это из чувства вредности, но сейчас я понимаю, что если Борис уже вернулся домой, то он, скорее всего, волнуется. Я бы вообще сошла с ума! Но Борис - не я...

– О, у вас свет горит!
– Подтверждает мои мысли Ирина.
– Ты попроси мужа. Пусть Ваську в постель отнесёт, чтобы не будить, а я подожду.

– Да, - я киваю, - хорошая идея.

Выхожу из машины, и пока иду по дорожке до дома начинаю натурально трястись. Открываю входную дверь и слышу...

– Да, их уже больше двух часов нет. Телефон не отвечает...

На ватных ногах подхожу к дверям кухни и замираю.

– Откуда я знaю!

– Орет а трубку Борис.
– Во что они были одеты...

Он медленно оборачивается в мою сторону и застывает.

– Борис...
– мой голос панически ломается.

– Они нашлись...
– он рявкает в трубку и с горящими от ярости глазами подходит ко мне.

– Где мой сын, Аня? Где вы, мать твoю, были?

Глава 31. Важный разговор.

Аня

Тяжелые шаги Бориса по лестнице усиливают мой мандраж.

– Спит? - Я вскидываю глаза вверх.

– Да...
– следует короткий ответ.

Я чувствую себя провинившейся отличницей, которую вызвал на ковёр директор школы. И от этого спина моя становится ровнее, а подбородок - выше.

Борис присаживается передо мной на корточки и прожигает тяжелым взглядом.

– Ты осознаёшь, что я - публичный человек? Для чего и почему здесь находишься?
– Говорит со мной, как со слабоумной, а я от этого моментально вскипаю.
– Я даже не упоминаю уже о том, что ты сбежала с фуршета и ни с кем не попрощалась!
– Продолжает вычитывать он.

– А Вы!
– Я перехожу на дистанцию.
– Вы осознаёте, что ваш сын - живой человек? И вообще, - я вскакиваю на ноги, - о чем вы эти два часа волновались на самом деле? О том, что я каким-то образом дискредитирую ваш идеальный образ семьянина или о том, что с нами все-таки что-то случилось? Зачем тогда все эти высокопарные слова?

– Черт!
– Борис ведёт руками по волосам.
– Второй вариант, конечно, но и не без первого.

– Спасибо за честность, - я выдавливаю из себя, борясь с приступом бессмысленной обиды.
– И прошу прощения. Мне действительно не стоило забирать вашего сына из детского сада. Подумаешь, ну посидел бы с дежурным воспитателем до того момента, как его папа напоит всех важных коллег. Не развалился бы! Так?

– Аня!
– Борис взрывается.
– Это так не работает. Ты сняла с меня решение этой задачи. Почему я должен был о ней думать? Ну у меня действительно полно забот. И эти «важные коллеги» действительно важные. В их власти вернуть мою карьеру на место или разрушить окончательно!

– Вы, Борис, - я тяжело сглатываю.
– Что-то в жизни сильно перепутали. Ваське нужны вы. Будьте вы хоть чертом. Хотя, вы он и есть...

– Аня...
– предупреждающе.

– В будущем.
– Добавляю горько.
– Если верить, что после смерти у людей что-то есть, то вы не попадёте ни в рай, ни в следующее перерождение ни потому, что здесь совершили мало хороших дел, нет! А потому, что не сможете отделиться от своей социальной маски. Она вечно будет тянуть вас вниз, и «вы настоящий» никогда не взлетите. Будете бродить и продолжать всем доказывать, что вы - классный! Положение, слава, материальные ценности, обиды... Все это груз, который может меняться в течении жизни, прорастать в человека при длительном контакте, но на самом деле он ничего не стоит, и уж тем более никогда не должен быть мотивом для принципиального поведения. Иначе, в конце жизни вас почетно занесут на страницу интернет-энциклопедии, купят самый лучший букет с четным количеством цветов, поделят имущество и забудут! А когда случайно найдут вашу коллекцию монет, выкинут ее в ведро или продадут по рыночной цене...