Притяжение

Отступил резко на шаг и, опасаясь, что вот-вот взорвется, быстро вышел из комнаты. Он не мог. Внутри него безжалостно рвало все те тонкие звонкие струны, на которых держались остатки его терпения, человечности и хоть какой-то цивилизованности. Амир ревновал такой лютой ревностью, которой не то что бы не испытывал сам, а даже не думал, что она такая бывает.

Ничего перед собой не видя, Каримов вышел во двор, где его уже ожидала машина.

– Планы не поменялись?

– Что?

– Спрашиваю, мы за Кариной едем?

– Да… Да.

Глеб кивнул и, правильно решив, что хозяин нынче не в настроении, отвел равнодушный взгляд. Вот и славно. Амир не был уверен, что не сорвался бы, спроси тот сейчас хоть что-то. Наверное, ему следует как-то свыкнуться с тем, что он больше не единственный мужчина в ее жизни. Но как? Как, мать его, это сделать?!

Амир чуть расставил ноги и, вдавившись в ляжки локтями, растер руками лицо. Надо думать о чем-то хорошем. О том, что их ждет впереди. А он никак не мог избавиться от мысли, что сам… сам подтолкнул её к другим мужчинам. И как теперь с этим жить?

Забыть! Потому что нет у него больше прав что-то там ей предъявлять. Никто ему не виноват… И от этого еще сильнее подрывало. А ведь еще тогда, в самом начале, его уже посещала мысль, что вряд ли в его жизни еще раз случится женщина, которая бы вызвала в нем такой неприкрытой восторг. Сколько раз он порывался бросить все, к черту! Иману, традиции, долг… Забыть обо всем, уничтожить все, что раньше имело смыл, чтобы только быть с ней, единственной. Но время шло. Он привыкал к хорошему. И ничего так и не попытался изменить, пока вовсе не упустил шанс на это.

– Мы приехали. Не забудь о стерильности. Хотя… если Карину выписывают, может, это уже и лишнее.

Амир кивнул. Благодарно похлопал Глеба по плечу и вышел прочь из машины.

В палате дочка была не одна. Ее осматривала та самая докторица, от которой совсем недавно он получил знатных люлей. Увидев его, переступающего с ноги на ногу у дверей, та нахмурилась, но все же жестом пригласила войти. Амир уже было подумал, что его ждет очередная взбучка, но Надежда Леонидовна коротко извинилась за свою несдержанность, выдала короткие рекомендации, сопровождающие выписку, и, пожелав Карине крепкого здоровья, вышла прочь из палаты, чтобы не мешать их сборам. Впрочем, собирать им особенно было нечего. Амир подхватил небольшой пакет и, осторожно придерживая дочь за талию, двинулся к выходу.

– Хочешь, я тебя понесу?

– Нет! – резко запротестовала Карина, - я же не ребенок.

– Для меня ты будешь ребенком всегда.

Они остановились у лифта, Амир нажал на кнопку и чуть повернул голову.

– Эй! Ты чего?! Тебе плохо?

– Нет-нет… Все нормально. Просто я поверить не могу, что все уже позади.

Амир качнул головой. Ему и самому не верилось. Весь последний год для него был каким-то непрекращающимся адом. Он, конечно, не мог с уверенностью утверждать, что все их проблемы остались в прошлом, но… чувствовал, сердцем чувствовал, что с появлением в их жизни Сони все обязательно пойдет на лад. Рядом с ней всегда становилось лучше.Двери лифта открылись, они благополучно спустились вниз и быстро нырнули в машину. Переохлаждаться Карине было категорически нельзя, а в тот день завьюжило, и температура упала до непривычных минус пятнадцати.

Из-за того, что они с дочкой расположились сзади, Глеб пересел вперед. Он посмотрел на девочку в зеркало заднего вида и улыбнулся:

– Шикарно выглядите, Карина Амировна.

Карина вспыхнула и, нервным движением поправив модный платок, прикрывающий лысую голову, отвернулась к окну. Так странно. Амиру казалось, что она разучилась краснеть лет в тринадцать. Категорически и навсегда. Он чуть склонился над дочкой и осторожно провел пальцами по ее щеке. Сейчас, без волос, бровей и ресниц, исхудавшая, но не сломленная, она казалась такой маленькой. Почти ребенком. И он жалел. Так сильно жалел, что в своей гонке за лучшим упустил её. Не почувствовал, не сумел дать своей маленькой девочке то, что ей было нужно больше всего. Не донес… Не сохранил.

– Пап… - прошептала она, смущенная его непривычной лаской, оставленной где-то в детстве, где все между ними еще было ясно и понятно.

– Я тебя люблю.

Несколько минут она просто потрясенно на него смотрела, совершенно по-детски приоткрыв рот. А потом ее бледные иссушенные губы задрожали.

– Я тебя тоже, папа… - прошептала она, прежде чем зарыться влажным носом ему в воротник.

Амир сглотнул, откинул голову на подголовник. Поймал в зеркале одобрительный взгляд Громова и хоть немного расслабился.

– Все будет хорошо, - вроде бы подумал, а на деле произнес вслух. Карина отчаянно затрясла головой – соглашаясь, и снова шмыгнула носом. – Ну, все! Прекращай, не плачь…

– А я и не плачу… - буркнула она, не отрывая лицо от лацкана пальто отца. Как хорошо, что она не слышала, как отчаянно громко стучало его отцовское сердце. Некоторые вещи, наверное, стоит оставлять лишь для себя…

– Вот и не надо. У тебя распухнет нос, и кое-кто тебя не узнает.

– Это кто же?

– Ни за что не догадаешься! Даю тебе три попытки.

– Терпеть не могу гадать… - сморщила нос Карина, не слишком охотно выбираясь из отцовских объятий.

– Ну, тогда тебя ждет сюрприз! Готовься…

Глава 17

Уж лучше бы она поехала с ним… В одиночестве чего только не лезло в голову. Морок спал. И наутро все виделось совсем не так, как накануне. Соня была в ужасе от происходящего. Сидела тупо на кровати и неверяще качала головой. Это точно была она? Та вчерашняя женщина, которая согласилась на эту авантюру?!

Нет… С ней определенно случилось какое-то помутнение. Вряд ли в здравом уме она бы выкинула такой номер! Но ладно, она! Травматический шок, кайф от таблеток… Да мало ли, на что можно было списать неадекватность её поступков! Но Амир… Он-то чем думал? Они жили порознь десять долгих лет. Разве их чувства могли выдержать такой срок? А есть ли вообще у чувств срок годности? И могут ли они настичь вот так… годы и годы спустя?

– Господи, Ковалевская, а ты разве не получила вчера ответы?

– Я была под кайфом!

– И у тебя от этого поджилки тряслись? Или все же от того, что он рядом?

Соня тряхнула волосами. Происходящие в ее голове диалоги уже, наверное, попахивали каким-нибудь психическим расстройством. С этим тоже нужно было завязывать! Растерянная и дезориентированная, Соня прошкандыбала к собственной сумке и достала ноутбук. Работа… вот, что всегда заставляло её отвлечься. Она открыла крышку, зашла в настройки, размышляя о том, что будет делать, если Wi-Fi запаролен. В больнице ей любезно предоставили доступ, а здесь – откуда ей знать, как в таких дворцах дела обстоят со связью? Приемник уловил сразу четыре сети, одна из которых была гостевой. Соня проверила почту и задумчиво пролистала свой позавчерашний отчет, который так и не довела до ума. Но и теперь ее мысли уносились куда-то прочь.