Притяжение
Шрифт:
На диване завозилась Карина. Соня осторожно встала, чтобы не мешать ей отдыхать, и жестом позвала за собой Амира. Слава Богу, в этом доме было достаточно комнат, где можно было бы уединиться.
Каримов медлил. Соня тоже остановилась. Неужели он уже пожалел о том, что дал… впервые дал волю чувствам? Словам… Ее душа обливалась кровью, пока он вот так на неё смотрел. Зло, но в то же время… Хмыкнул. Бесшумно пересек комнату и сам открыл дверь перед ней:- Пойдем в спальню.
– Не хочу. – заупрямилась Соня, а Амир замер, неприятно удивленный ее… кокетством? Тяжело вздохнув, девушка
– Ты слишком много думаешь...
– Может быть… Расскажи мне о болезни Карины. И почему ты мне раньше не сказал, что все настолько серьезно?!
Амир пропустил Соню в кабинет и помог усесться в кресле.
– Думаешь, что поменяешь тему, и я отступлю?
– Вот еще! Я слишком хорошо тебя знаю… Просто я не ожидала, что Карина настолько больна. Тебе следовало меня предупредить. У меня чуть сердце не выпрыгнуло, когда я её увидела…
– У Карины острый лейкоз. Недавно ей провели операцию по пересадке костного мозга. И болезнь отступила.
– Господи, за что? Бедная моя девочка… - задохнулась от боли Соня.
– Твоя… она всегда была твоей, правда?
– Что? Я не знаю… Я просто очень её люблю и желаю счастья…
– Меня всегда удивляло, как вы, такие разные, нашли общий язык. Ты была бы прекрасной мамой моим детям.
– Но я ей не стала! – лежащие на коленях руки Софии сжались в кулаки. Движение отдало острой болью.
– Не потому, что я этого не хотел.
Горечь наполнила рот. Он хотел, да.
– А что случилось с ребёнком, которого ждала Имана? – после долгой болезненной паузы спросила Соня.
– Он родился мертвым.
– Мне очень жаль, - прошептала девушка, отворачиваясь к окну. Она ненавидела Иману, но никогда не желала зла малышу. А еще ей было ужасно больно оттого, что бог послал ребенка Амира не ей.
Глава 19
– Давай не будем об этом. – На щеке Амира дернулся нерв.
– Мы ведь хотели со всем разобраться, - напомнила София.
– Самое важное мы уже обсудили, разве нет?
– Я не знаю…
– Тогда давай еще раз остановимся на основных моментах, – предложил Амир и плотно сжал губы.
– Я ведь не принуждаю, Амир…
– Конечно. Это лишь для того, чтобы расставить все точки над i, – заверил Амир, усаживаясь рядом с ней на подлокотник. – Что мы имеем? Я – свободен. Ты – свободна. Нас все так же друг к другу тянет, и это бессмысленно отрицать!
– думая, что она готовится возразить, Амир чуть повысил тон и даже прижал к ее губам указательный палец. Но она не хотела спорить... Губы Сони растянулись в мягкой улыбке. Она перехватила его прижатую к её лицу руку и, отведя ту от губ, ласково потерлась об нее лицом. Прикрыла глаза
– Ужасно тянет, Амир. Это притяжение, которому я не смогла бы противиться, даже если бы очень хотела. Но я и не хочу…
– Тогда о чем мы говорим, Соня? Ты моя. Так всегда было. Будешь отрицать?
– Нет, - и снова печальная улыбка коснулась губ, ее веки затрепетали, - только дело ведь и тогда и сейчас – в том, что ты никогда не был моим. Я думала, что это так, но я ошибалась. Был ты. Была я для тебя. А больше ничего не было.
– Все изменилось, - свел брови Амир, напряженно вглядываясь в ее глаза.
– Ты уверен?
– На сто процентов. Я не хочу тебя потерять. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Соня рассмеялась, уткнувшись лицом в его живот. Пряча слезы… Поменялось… Как бы не так. «Я хочу…» Всегда так. И эта пропасть между «Ты станешь моей женой?» и «Я хочу, чтобы ты стала»… огромная бездонная пропасть.
Сердце сжималось, трепыхалось в груди, выдрессированное любовью сердце... И она бы согласилась, рванула к нему. Та, прежняя… Но нынешняя Соня была совсем другой. Она знала, что достойна лучшего, и на меньшее была не согласна. Даже если для этого ей придется вырвать сердце из груди и оставить его Амиру, она сделает это! Но истекая кровью, уедет. Все равно уедет, потому что иначе опять потеряет себя.
– Почему ты молчишь?
– Я не молчу, я думаю. Слишком быстро все меняется, так запросто не осмыслить.
– А я тебя не тороплю… А пока ты думаешь, давай просто наслаждаться праздниками, отдыхом. Я тысячу лет не отдыхал, Соня. А теперь так хорошо. И ты снова рядом.
Амир коснулся губ Сони губами и осторожно поцеловал. Его язык ласкал, дразнил, очерчивал губы и погружался в рот. Он как будто пил ее нежность, ее тепло, ее страсть. Соня понимала, что долго так не продержится. Амир снова ворвался в ее жизнь и все навсегда в ней изменил. Стоило ли противиться необратимому? Даже законы физики говорили, что нет. Соня тоненько застонала. Капитулируя. Обхватила его щеку ладонью и отдалась, растворилась в его поцелуе.
А вечером они растопили камин и, весело переговариваясь, все же нарядили елку как следует. Шевеля кочергой прогорающие дрова, Амир с легкой улыбкой наблюдал, как его женщина и дочь веселятся. Разговаривают о чем-то своем и смеются, держась за животы. Соня наполняла счастьем его дом, его жизнь, его сердце. Он будет дураком, если ее отпустит. Страх волной прошел по позвоночнику и сосредоточился за грудиной. Нет. Он не позволит. Никуда она от него не денется!
– Ты помнишь, что завтра нам на прием?
– Угу… Какое счастье будет, если снимут эту бандуру…
– Я бы на твоем месте не стал радоваться заранее, вдруг доктор не разрешит?
Амир подошел к своим девочкам поближе и взял мандарин. С родных краев передали – мелкие, сорванные прямо с зелеными веточками, и сладкие, как мед. В спину что-то ударило. Амир резко обернулся:
– Эй… Ты бросила в меня мандаринкой? – удивленно хлопнул глазами, скосив взгляд на хихикающую дочку.