Притяжение
Шрифт:
Соня вскинула взгляд, посмотрела в глаза Амира и только для него опять повторила:
– Мы проводили физические опыты. Я показывала Карине, что такое равновесие. Не беспокойтесь. Она ничего не сожжет. Во-первых, потому, что я объяснила ей, что детям брать спички нельзя, а во-вторых – потому, что спички в этом доме есть лишь у меня. Я принесла их с собой и, конечно, заберу их обратно.
Каримов кивнул, принимая ее объяснения. А Имана, чей авторитет невольно поставили под сомнение, только фыркнула и вышла прочь из комнаты, бросив напоследок:
– Потом не говори, что я тебя не предупреждала.
Игнорируя
– Я тоже хочу опыты посмотреть…
– Соня! Покажи папе! – захлопала в ладоши счастливая малышка.
Дрожащими руками девушка заменила зубочистку и начала все сначала.
– О чем задумалась? – поинтересовался Амир, возвращая Софию в настоящее. Она осмотрелась – удивительно, что они так быстро приехали.
– Да так… Вспоминаю, как мы с Кариной ставили опыты. Знала бы я, чем это все закончится.
– И что тогда? Ты бы все изменила? – вдруг напрягшись, спросил Амир.
– Не знаю… Не думаю, что смогла бы отказаться от того, что у нас с тобой было, – честно призналась София, тряхнув темными волосами.
Каримов чуть расслабился. Ободряюще сжал ее руку и подал Глебу знак: «выходим».
В больнице их уже ждали. Осмотр не занял много времени и, к счастью, ей разрешили снять гипс. С логнетой было гораздо удобнее. В отличие от гипсовой бандуры, та казалась почти невесомой. Наверное, Соня выглядела глупо: отвечала на вопросы травматолога невпопад и по сто раз переспрашивала одно и то же, так что даже Амир насторожился. Она бы и рада была взять себя в руки, но почему-то ей совершенно не удавалось обуздать нахлынувшие на неё воспоминания. Те словно прорвали плотину и обрушились на неё всей своей давно подавляемой мощью.
До Амира она не знала, что такое ревность. С ним же… С ним она выпила эту чашу до дна. После возвращения Иманы все изменилось. Они уже не могли быть вместе так часто, как им того бы хотелось. Они и раньше не могли – работа отнимала у Амира львиную долю времени, но, уложив Карину спать, она все равно его дожидалась. Они ужинали, разговаривали о чем-то и… наслаждались друг другом. Были лишь он и она. Были их совместные ночи, к которым Соня так быстро привыкла. А когда Имана вернулась, у нее не осталось почти ничего… Встречи украдкой. Торопливые, будто украденные у жизни. Ни о каких совместных ночевках больше не могло быть и речи. Ночи Амир теперь проводил с женой. Самые длинные, самые темные Сонины ночи…
Но даже не в них ведь дело… Ей просто ужасно, до боли его не хватало. Смотреть украдкой и понимать, что он не её! Не её… И, может быть, если бы эта женщина делала его счастливым, Соне было бы легче. Но… нет! Имана любила Амира лишь на словах. Она вообще никого, кроме себя, не любила, непонятно за что ненавидя весь мир.
Однажды Соня случайно услышала ее разговор с подругой.
– Он помешался на детях! Тр*хает меня по три раза на день в надежде, что я залечу. Но ты ведь знаешь, как я не хочу в это заново окунаться. Пеленки, отрыжка, дерьмо… Я к этому абсолютно не готова. Ну, конечно… таблетки пью.
Соня едва не закричала. Успела закрыть рот ладонью, отступила в коридор. А потом ее долго рвало в ванной. Непонятно, от чего рвало… Может быть, от осознания того, что она вынуждена делить своего любимого с другой. Кажется, только тогда София в полной мере осознала, что происходит…
Она заболела. Слегла с чудовищной температурой. К счастью, Амир был в городе. И о ней было кому позаботиться.
Нет, конечно, он не сидел у ее постели. Но на несколько дней к Соне была приставлена сиделка, а сам Каримов заходил к ней по несколько раз в день. А когда София уже шла на поправку, у них с Иманой случился новый скандал. Соня ничего не поняла. Только услышала грохот и приглушенные крики за стенкой. Потом в дверь позвонили.– Сможешь побыть с Кариной? – спросил Амир, сжимая ручку икающей от слез девочки.
– Да, конечно…
– Я скоро ее заберу.
Соня молча кивнула. Подхватила малышку и, что есть сил, прижала к себе.
– Ну-ну, моя сладкая… Ты чего расстроилась? Ну-ка, вытирай слезки! Все будет хорошо…
Измученная и напуганная ссорой родителей девочка так и уснула у нее на руках. Соня переложила её на свою постель, а потом долго-долго стояла у окна, пока Амир не вернулся.
– А где Карина?
– Спит… Она очень напугана.
Амир уставился на собственные руки. Непривычно бледный и осунувшийся, он выглядел совсем не так, как обычно. Будто вмиг растерял всю свою самоуверенность… Соня не знала, чем ему помочь. Они никогда не обсуждали то, что между ними происходило. Она не знала, что ей можно говорить, а что нельзя, как далеко вообще она может зайти.
– Ну, что ты смотришь? – почему-то ощетинился он.
– Да ничего. Просто любуюсь…
– Еще скажи, что любишь…
– Люблю. Но это вам, наверное, и не надо.
Он бросил на нее долгий испытывающий взгляд.
– Ну, почему же? А сильно любишь?
– Очень.
– И ребенка мне родишь?
– Рожу… - голос Софии дрогнул. Она замирала от счастья, стоило только представить, что в ее теле растет ребенок. Его продолжение… Сын… или дочь.- Подойди ко мне… - приказал Амир, гипнотизируя её вмиг отяжелевшим взглядом. Она подошла. Одним стремительным движением он сгреб со стола посуду и усадил ее на край перед собой. Сдвинул трусики, резко вошел. В тот день, как и во многие другие дни, последовавшие за ним, они не предохранялась.
Безответственно? Да. Только к черту все! Ей было плевать на последствия. Соня действительно хотела подарить ему малыша. О себе она в то время не думала. Как не думала и о своей роли в его жизни. Её любовь была самоотверженной и безоглядной, и на её алтарь она была готова положить все, что угодно. Любую жертву.
– Ну, Софья Юрьевна, еще немного, и можно на танцы! – ворвался в мысли голос её травматолога.
– София, - поправила на автомате, осторожно спуская ноги с кушетки.
– София, - ничуть не смутившись, поправил себя врач. – Жду вас на прием через неделю.
– Вряд ли я задержусь в стране так надолго. Но, в любом случае, большое вам человеческое спасибо.
Опираясь на костыль, Соня встала и наткнулась на горящий Амиров взгляд.
– Черта с два ты куда-то уедешь, - просипел он, игнорируя присутствующих в кабинете. Подал ей руку и, ни слова больше не говоря, повел её прочь из кабинета. Соня никак не прокомментировала слова Каримова. Не посчитала нужным портить ссорой оставшееся у них время. Она обняла его со спины, прижалась губами к выглядывающей из воротника пальто шее: