Притяжение
Шрифт:
Амир быстро поцеловал Соню, потрепал Карину по голове и вышел за дверь. Остаток вечера они смотрели телевизор и непринужденно болтали, вспоминая прошлое. К удивлению, Карина прекрасно помнила, как они жили в то время. И тот танец в скатерти, и поездку на хутор, и все, что было потом.
– Папа на тебя еще тогда запал, - огорошила Карина Соню, когда та зашла пожелать ей спокойной ночи.
– Скажешь тоже.
– Нет, ну, а что? К матери он никогда так не относился. Он не любил Иману.
Соня повела плечами, никак не комментируя слова девочки,
Самым жестоким в этом было то, что Соня сама догадалась о ее положении. По изменившемуся поведению Амира, который стал более заботливым и внимательным по отношению к жене. По его светящимся довольством глазам. Какие-то мелочи в поведении, которых другой бы и не заметил, а Соня… Слишком хорошо его знала, чтобы не сопоставить факты.
Наверное, тогда она и сломалась. Сослалась на то, что заболела, и пошла к себе. Закрыла дверь на все замки, как маленькая, накрылась с головой одеялом и заскулила, будто брошенный недавними хозяевами щенок.
Она не сразу услышала, что в дверь позвонили. Накрылась еще и подушкой, но шум лишь только усиливался. Соня вытерла слезы, спустила ноги с кровати и пошла на звук. В дверях стоял рассерженный Амир.
– И что это значит? Почему ты так долго не открывала?
– Извини. Мне было нехорошо.
Отодвинув ее с дороги, он прошел через коридор к спальне. Поманил к себе Соню пальцем и потрогал лоб.
– Температуры нет.
– Ага. Мне нужно просто полежать. Наверное, переутомление.
– Ты опять сидела за этими чертовыми книжками до утра?!
Соня сидела не за книжками. Вчера она ломала голову над определением фундаментальных квантовых и термодинамических ограничений чувствительности. Это могло бы здорово помочь в разработке новых методов измерения и привести к усовершенствованию гравитационно-волновых детекторов, над разработкой которых она и корпела.
– А разве в книжках дело? – устало прошептала она.
– Нет? Тогда в чем?
Соня отвернулась. Запрокинула голову к потолку, покрытому тонкими-тонкими трещинками.
– Я думаю… думаю, что нам надо расстаться. Точнее… не расставаться, мы же, вроде как, и не были вместе, но…
– Какого черта ты несешь?!
– Ваша жена беременна, я же правильно понимаю? И, наверное…
– Это ничего не меняет!
– Для кого?
– Для нас!
– Для меня меняет… Все. Абсолютно. Я… не могу так. Извините. – Телом Сони пронеслась дрожь. Батареи той зимой были едва теплыми, и тонкая футболка не могла согреть ее озябшую душу.
– Мы снова на «вы»?!
Соня подняла больной взгляд и, задержавшись на нем на мгновение, отвернулась и пошла прочь. Амир сунулся следом. Они были вместе уже полтора года…
– Перестань, маленькая… Ну же… - шептал ей в затылок. – Ты ведь знала, как будет, ну?
Она
не знала! Не знала, что это будет так больно.Сильные руки Амира прошлись по ее телу, так привыкшему к его ласкам. Сжались на сосках, пощипывая их через трикотаж футболки.
– Нет, не сейчас… Пожалуйста, я не могу!
– Ну, что ты за игры затеяла? Какого дьявола?!
Руки сжались сильнее. Одна обхватила туловище чуть пониже небольших, тугих холмиков, вторая скользнула вниз.
– Я не хочу! – всхлипнула Соня, но её тело уже отзывалось на ласки, тянулось к нему, для него раскрывалось…
Амир заворчал. Так и не повернув лицом, схватил ее руку и прижал к собственному паху. Губы коснулись уха. Его нежные, умелые губы, его убивающие слова:
– Я хочу секса. И я его получу. С тобой или без тебя. У тебя есть выбор.
Кинжал в груди провернулся. Глаза распахнулись в смертельной агонии. Тяжелая ладонь легла на поясницу, подстраивая… Вторая - неумолимым движением надавила на затылок, опуская голову вниз, прижимая щекой к бархатной обивке кресла. Он и раньше любил ее в позиции сзади. Но никогда еще она не чувствовала себя такой униженной. Амир согнул ее пополам и резко толкнулся. Стоя. Без подготовки. Ноги дрожали от напряжения, слезы непрерывным потоком катились из глаз. Амир с силой погружался и выходил, погружался и… Но ему было мало её тела. Даже тогда он хотел её душу! Осознав, что она еще и близко не у черты, он замедлился. Смочил пальцы и нашел плотный бугорок клитора.
– Давай, девочка моя… Я хочу, чтобы тебе было сладко…
И ее тело откликнулось! Даже тогда откликнулось. С вымученным рыданием она толкнулась навстречу его движениям.
– Да, моя славная, вот так… Скажи, что ты любишь вот так? Любишь? Меня… меня любишь? Скажи!
– Люблю! Я люблю тебя… - кричала она и обливалась слезами.
– Ну, тише-тише… Девочка, моя сладкая, нежная… - бормотал он, подхватывая ее на руки и укладывая в разворошенную кровать. – Малышка моя, чистая девочка… Все будет хорошо, хорошо… Ты моя, я никуда тебя не отпущу. И никому не отдам.
– Она беременна! – всхлипнула Соня, сотрясаясь в новых рыданиях.
– Это ничего не меняет. Между нами все будет, как было!Но в ту ночь все навсегда изменилось. Амир обманывал сам себя. И она… она себя тоже обманывала. Легкость, с которой Соня шла по жизни – ушла безвозвратно. Она практически перестала улыбаться. Лишь проделки Карины могли вызвать тень улыбки у нее на лице.
А тут еще с Сережей беда… Он угасал. Лечение было бессильно. И не было даже смысла отправлять его за границу, как Амир предлагал. Соне казалось, что она проклята. Все, кого она любила – уходили. Её жизнь наполнилась страхом за брата и ожиданьем беды.
Дело шло к праздникам. В попытке отвлечься от затягивающей все сильнее депрессии, Соня выбралась за подарками. Ровно два года назад она впервые увидела Амира и с тех пор… Господи, все перевернулось с ног на голову.
Переложив пакеты в одну руку, Соня стащила зубами теплую вязаную варежку и пошарила в кармане в поисках ключа. Да так и замерла, услышав крики. Как подлетела к двери Каримовых – не помнила. Дернула ручку – оказалось не заперто.
– Ах ты, маленькая дрянь! Ты же нас чуть всех не сожгла!