Притяжение
Шрифт:
— Итак, Ричард, какова следующая ступенька в твоей карьере? — спросил Уоррен.
— Друг пригласил на выставку в Нью-Йорке, — заявил Ричард.
— Да? — спросила я, удивленная тем, что узнаю об этом только сейчас. — А я не знала.
— Вообще-то он пригласил меня только сегодня днем, — сказал он, наклоняясь и целуя меня. — Помнишь Тайлера? Он собирается на фестиваль искусств и сказал, что я могу остановиться в его квартире.
— О, фестиваль искусств в Санта Розе? — спросил Уоррен и кивнул. — Я много лет ездил в Розу. Это неделя волшебства. Клянусь, каждый художник должен хотя бы раз принять
— И для своего мозга, — пошутила Кэтрин, — который пропитался запахами красок, алкоголем и марихуаной.
— Уверен, это будет потрясающе, — согласился Ричард.
— Ты тоже поедешь, Люси? — спросил Уоррен.
— О, нет. Люси управляет цветочным магазином, — вмешался Ричард, даже не дав мне возможности ответить. Начать с того, что меня даже не приглашали. — Но я бы очень хотел, чтобы она смогла поехать.
— Вы флорист? — заинтересованно спросил Уоррен. — Вам стоит подумать о работе в паре с художником. Здесь, в музее, проводят цветочное шоу. Вы создаете цветочную композицию, а потом художник, вдохновленный вашим творением, рисует картину. Это довольно интересно.
— Звучит потрясающе, — согласилась я.
— Если вам это интересно, дайте мне знать, и я порекомендую вас знакомым художникам. Уверен, что смогу включить вас в программу. — Уоррен широко улыбнулся.
— А теперь самый главный вопрос: что ты сегодня пьешь, Люси? — спросила Кэтрин.
— О, просто воду.
Она взяла меня под руку и отвела в сторону.
— Так не пойдет, дорогая. Как насчет джина?
Не успела я открыть рот, как за меня уже ответил Ричард:
— Она обожает джин. Уверен, ей понравится все, что ты предложишь.
Когда мы вчетвером подошли к бару, Кэтрин остановилась.
— О, Боже! Уоррен, смотри! — Она кивнула в сторону Грэма, который устраивал уснувшую Тэлон в автокресле. — Это же Г.М. Рассел?
Уоррен вытащил из кармана очки.
— Думаю, это он.
— Вы читали его книги? — спросил Ричард как-то безрадостно.
— Читали?! Да мы обожаем его! Это один из лучших писателей в мире. Конечно, исключая его отца — мир праху его, — сказал Уоррен.
— О, нет. Он гораздо лучше Кента. Его тексты пронизаны такой болью… они невыносимо прекрасны.
— Да, — кивнул Уоррен. — Полностью согласен. На самом деле, моя сумеречная серия была написана под впечатлением от его романа «Горечь».
— Один из моих любимых, — просияла я, вспомнив книгу, стоящую на видном месте в книжном шкафу.
— Там такой закрученный сюжет! — согласилась Кэтрин, и на ее щеках даже румянец заиграл. — Я бы с удовольствием с ним познакомилась.
Я думала, что запас дерьма у Ричарда на сегодня исчерпан, но ему снова удалось удивить меня своей двуличностью.
— Вообще-то он хороший друг Люси, — с легкостью соврал он. Мы с Грэмом были далеко не друзьями, хотя сегодня он единственный, кого я рада видеть в этом зале. — Как считаешь, Люси, сможешь представить их друг другу?
— Хм… да, конечно.
Я улыбнулась взволнованным Уоррену и Кэтрин и повела их к Грэму.
— Грэм.
Он встал, поправил пиджак, а затем скрестил на груди руки.
— Люсиль.
— Тебе нравится здесь? — спросила я.
Он продолжал молчать.
Так неловко. Выждав секунду, я прочистила горло и указала на своих спутников.— Это Уоррен и Кэтрин. Они…
— Ваши самые большие почитатели, — воскликнула Кэтрин, хватая руку Грэма и энергично встряхивая ее.
Грэм одарил ее широкой улыбкой — фальшивой и натянутой. Полагаю, остальные считают эту улыбку его фирменной.
— Спасибо, Кэтрин. Всегда приятно знакомиться со своими читателями. Сегодня я узнал, что некоторые даже не слышали о моих книгах, но тот факт, что вы оба их читали, ободряет, — ответил Грэм.
— Не слышать о ваших книгах?! Это святотатство! Не могу себе представить, что есть хоть одна живая душа, которая не знает вас, — сказал Уоррен. — В каком-то смысле вы уже живая легенда.
— К сожалению, старина Ричард, похоже, другого мнения, — усмехнулся Грэм.
— Неужели, Ричард? Ты не читал книг Грэхема? — разочарованно произнесла Кэтрин.
Ричард нервно рассмеялся и почесал затылок.
— Читал, конечно. Я читал его книги. Это была просто шутка.
— У вас довольно искаженное представление о шутках, — сухо заметил Грэм.
Тэлон начала ворочаться. Я наклонилась, взяла малышку на руки и улыбнулась при виде ее очаровательного личика. А Грэм и Ричард продолжали какую-то странную войну друг против друга. Напряжение ощутимо нарастало, и Уоррен, широко улыбнувшись, обвел взглядом зал.
— Знаешь, Ричард, твои работы очень самобытны.
Ричард гордо выпрямился.
— Да. Мне нравится видеть в них отражение самых потаенных уголков моего сердца, самых сокровенных мыслей. В процессе я затронул такие глубины своей души, что потом страдал от нервных срывов и эмоциональных расстройств, потому что стал совершенно беззащитен даже перед самим собой. Что уж говорить о том, чтобы впустить еще кого-то в свою душу. Это был крайне трудный период, мне пришлось через многое пройти, но я справился.
Грэм хмыкнул, и Ричард бросил на него гневный взгляд.
— Прошу прощения, я сказал что-то смешное?
— Нет, за исключением каждого из слов, только что произнесенных тобой, — ответил Грэм.
— Ты, видимо, всезнающий, да? Ну, давай, расскажи мне, что ты видишь, когда смотришь вокруг, — вызывающе сказал Ричард.
Не делай этого, Ричард. Не буди зверя.
— Поверь, тебе лучше не знать моих мыслей.
— Нет уж. Давай. Просвети нас. Потому что меня уже тошнит от такого отношения, — ответил Ричард. — Твой надменный тон здесь совсем неуместен и, откровенно говоря, ведешь ты себя крайне неуважительно.
— Надменный тон? Неуважительное отношение? — переспросил Грэм, выгнув бровь.
О, нет.
Я заметила, как на шее Грэма вздулась жила, и, хотя говорил он спокойно, раздражение его нарастало все больше и больше.
— Мы стоим в зале, увешанном картинами и заставленном изваяниями твоего члена. И, если честно, все это похоже на тщетные попытки маленького человечка компенсировать то, чего ему не хватает в жизни. А судя по размеру изображений и потребности в том, чтобы согнать людей посмотреть на карикатурно огромные гениталии, в жизни этому человечку не хватает только одного.