Привет, любимая
Шрифт:
– Ну, как знаешь, - загрустила она.
– Тебе виднее... Езжай, конечно. Только я к тебе, Александра, вроде уже и попривыкла. Скучно одной-то будет.
– Ой, разнюнилась, - мне не хотелось признаваться, что и я к ней привязалась.
– Ты лучше к нам приезжай.
– А что?
– оживилась тетя Нина.
– И приеду. Не прогонишь тетку? Чай, родная.
– Будет тебе сопли распускать.
И мы до ночи резались с ней в подкидного дурака.
В половине одиннадцатого в дверь на терраске кто-то постучал.
– Слышь, Александра, выдь, посмотри, кого там черти в такую поздноту носят?
Я вышла на терраску, зажгла свет и открыла дверь. Вот это сюрприз. На ступеньках собственной персоной стояла Светик. Как же это она пришла, и корона с головы не упала?
– Поговорить надо, - сказала она высокомерно.
– И о чем?
– холоднее интонации у меня никогда не выходило.
– О том, что вчера было.
– Зачем?
– Ну как, зачем?
– она опешила и непроизвольно отступила на одну ступеньку вниз, ища рукой перила, которых изначально не имелось.
– Может, мы во всем разберемся, и я опять с тобой подружусь?
– Это, дорогая, не детский сад: раздружусь, подружусь. Раньше надо было разбираться. А на счет дружбы... Ты бы хоть для приличия поинтересовалась, хочу ли я с тобой теперь дело иметь?
И захлопнула дверь перед ее носом. Тетя Нина, разумеется, все слышала. Она не могла пропустить такое удовольствие. Всегда была против Светки. Вот и встала за моей спиной, подойдя тихонько, чтобы я не слышала.
– Молодец, Алька. Давно бы так.
Мы сели доигрывать партию. А через час опять кто-то постучал. И чего неймется? Как ее мать только выпустила? Она у Светки строгая.
– Ой, теть Нин, не хочу я больше с ней разговаривать. Сходи ты. Скажи ей, что я сплю.
Тетка ушла, но тут же прибежала обратно и таинственно зашептала:
– Слышь, Аль? Рыженький это. Тебя просит.
Сердце дернулось и на секунду остановилось. И гусиная кожа высыпала на руках и спине. Принесла нелегкая. Что же это он надо мной воду варит?
– Скажи ему, что я сплю, - сказала, как отрезала.
Зачем я это ляпнула? Ведь мне же
хочется увидеть Рыжего! К чему абсолютно никому не нужная война? Не знаю. Ничего я не знаю. И знать не хочу...Тетя Нина спорить не стала. Внимательно посмотрела на меня и, неодобрительно покачав головой, вышла.
Долго выпроваживать Мишку ей не пришлось. Вернувшись, она устало заметила:
– Знаешь, Александра, с людьми тоже... надо обхождение иметь. Гордая ты не в меру.
Я ничего не ответила. Тетка права. Именно, не в меру.
– Хватит в карты играть. Давай-ка в постель. Тебе ехать завтра.
Я криво улыбнулась и пошла спать, если, конечно, удастся заснуть. Последние две ночи это было проблемой.
Ночью кто-то стучал мне в оконное стекло и настойчивым шепотом звал:
– Аль, Аля...
Но я повернулась на кровати спиной к окну и заткнула пальцами уши. Скоро шепот прекратился.
* * *
Утром возле крыльца тетя Нина нашла два засохших васильковых венка, а в замок на калитке был вдет кружевной носовой платок, который пропал у меня в прошлом году. Ну, с венками все ясно. Это мне напоминали кое о чем, что я хотела забыть. Но вот носовой платок меня озадачил.
– Еще хорошо, что твои кавалеры забор дегтем не облили, - ворчала тетка, собираясь на работу.
Я тихонько, чтобы она не видела, подобрала венки и сунула их в чемодан, поверх вещей. Платок брать не стала. Пусть здесь остается. Зачем он мне? Не принимала душа этот возвращенный кусочек дешевых кружев.
– Ну, Александра, давай присядем на дорожку?
Тетка опустилась на новый чурбак для колки дров, а я - на ступеньку крыльца. Не успели присесть, как тетя Нина сразу вскочила.
– Что ж, Алька, давай целоваться, - она трижды клюнула меня в щеки.
– Ты смотри, если по дороге передумаешь - возвращайся. Скоро вон яблоков много будет. Поспевают... Ладно, ключ под крыльцо положи. Все, кажись... Пошла я...
– Давай. Счастливо тебе.
– Позвоню вам вечером. Узнаю, как ты доехала.
И она пошла, чуть переваливаясь из стороны в сторону, к калитке. А я вернулась в дом, посмотрела на чемодан и пригорюнилась. Но назад пути уже не было. Жребий брошен. Рубикон - перейден.