Привет, любимая

– Отпусти. Я приведу себя в порядок и отвечу тебе.

– Мне больше нравится, когда ты в беспорядке, - пробормотал он и нехотя разжал руки. Дыхание и у меня, и у него восстанавливалось с трудом. А у меня еще дрожали руки, и блузка никак не застегивалась.

– Ну, - потребовал этот проходимец.
– Я жду!

– Мне не из чего было выбирать...

– То есть, как?

– Один оказался трусом, другой - предателем.

Рыжий растерянно и оскорблено посмотрел на меня.

– Ты - змея, Алька! Ты просто змея! Кого я предал? Тебя? И когда же?

– А в тот самый вечер, после леса.

– Что? Я уже и с друзьями не могу поболтать?

– Ты сам знаешь, что дело не в этом. Дело в том, что... Дело в...

– В Олеге, - перебил он меня.
– Конечно! Как я сразу не догадался? Мы любим труса!

– Да, он - трус!
– я закусила губу и попыталась сосредоточиться, дабы поточней сформулировать свои чувства.

Мишка не дождался. Внимательно посмотрел на меня и махнул рукой:

– Уезжай. И, дай нам бог, никогда больше не встретиться. Ты настоящая змея.

– Давай, плюну тебе в рожу?
– взвилась я.
– Говорят, змеиный яд помогает!

Схватила свои баулы и бегом бросилась к станции.

* * *

Весь август я была невменяемой. Кидалась на друзей и знакомых, как цепная псина. В сентябре стало легче. Немного отвлекала школа. Одноклассники от меня быстро отстали. Зато классная прицепилась: расскажи да расскажи, что происходит? Как будто это ее дело. Я терпела, терпела, наконец нахамила ей так, что меня вызывали к директору. Ничего. Обошлось. Зато больше никто не приставал и не лез в душу. Действительно, надо же человеку прийти в себя?

Приходила в себя я долго и трудно. Днем мне за каждым углом мерещился Олег. Вспоминала я его таким, каким видела в последний раз - осунувшимся и серьезным. Попытки отделаться от надоедливого образа оставались безуспешными. А по ночам я сгорала от желания быть с Рыжим. Каждая клеточка моего тела помнила его. Память постоянно подбрасывала цветные картинки: вот мы у родника, вот он гонит по деревне на своей "Яве", вот мы у станции... Эта раздвоенность терзала меня больше всего. Хотелось физической близости. Причем, только с одним единственным человеком... Но ведь без Олега я тоже не могу. Или могу? Нет, я безнадежно испорчена и развратна. Я просто извращенка и шлюха. И в кого только я такая уродилась? Сон и аппетит пропали бесследно. В школе появились неразрешимые проблемы: вместо пятерок - тройки, вместо благодарностей - постоянные вызовы отца к учителям. Я даже прогуливать начала. Отец только всплескивал руками и ужасался. Еще бы! Выпускной класс. А я продолжала изводить себя. В наказание за свою испорченность лишила себя всех удовольствий, сидела дома. Мне было стыдно смотреть в лица знакомых. Постоянно казалось, что они про меня все знают. Так и шло. Моя душа стала примиряться с моей развратностью.

Однажды вечером, в середине октября, раздался неожиданный, непривычно длинный звонок в дверь. Папа как раз отбыл в одну из своих обычных недельных командировок. Я только вторые сутки наслаждалась полным одиночеством и оказалась страшно недовольна тем, что его пытаются нарушить.

На улице весь день лил проливной дождь. К вечеру он уже не лил, а хлестал. И кого это нелегкая в такую погоду принесла? Могут нагрянуть одноклассники. Чем черт не шутит перед контрольной по химии? С этим предметом отношения у меня оставались приятельскими и сейчас. Я вздохнула, накинула на плечи пуховый платок и пошла открывать дверь.

На пороге стоял Рыжий. Я сделала отчаянную попытку захлопнуть дверь. Но он расхохотался и встал в дверном проеме, почти загородив его.

– Иного от тебя ждать не приходится, Алечка. Ты - в своем репертуаре!

Светлые с рыжинкой волосы его слиплись в сосульки. С модной кожаной куртки - такая редкость!
– стекали целые ручейки дождевой воды. На джинсах - огромные мокрые пятна.

Подумать только! Среди моих знакомых никто не мог себе позволить так одеваться. А он всю эту роскошь заляпал. На мотоцикле ехал сюда, что ли? Вон, весь правый бок в ошметках грязи. Н-да... Мокрый и грязный. Зато глаза - сияют, как солнце.

– Ну, привет, любимая!

– Здравствуй, - сухо сказала я.
– Зачем приехал?

– Сначала в дом пусти.

– Нечего тебе тут делать!

Он нахмурился, поднял руку и провел пальцами по моей щеке. Я отдернула голову, тем не менее сердце так и заходило ходуном.

Мишка заметил мою реакцию и тихо рассмеялся:

– Понимаешь, Алечка, нужно все-таки решить вопрос.

– Ничего не нужно решать. Все давно решено.

– А вот тут ты ошибаешься, - он ласково усмехнулся.
– Олег стал выпивать. Наверное, с горя. А я сел горькую думу думати. И додумался-таки до одной мудрой вещи.

– Меня это не интересует. И не касается.

– Очень даже касается. Сейчас я тебе эту мысль изложу.

Он на секунду замолк, а затем торжественно продолжил: