Привет рогатому!

– И я о том. – Сижу, выжидательно на него поглядываю.

Неужели в нем совесть не проснется? Но я же на этот раз просила, шантаж не использовала и знакомые мне техники давления также. Хотя куда там… то, что частично работает с нашими современниками, вряд ли сработает со здешними.

Прошло пять минут, барон явно видел третий сон, и вся его бригада так же. Одна я сидела с напряженной спиной, думая о том, что мир не справедлив.

– Да ну, к черту! Кешик! – рявкнула я. – Либо вы сегодня же идете мыться! Либо то, что съел Лютый, больше не попробует никто…

Шантаж и угрозы, вот что двигает этим миром, поняла я, когда первым из собравшихся мыться оказался сам Лютый. Глядя на его стремительную подготовку к банным процедурам, поднялись и остальные. Так шантаж двигает этим миром или великолепное описание сладости первым испробовавшим?

Барон, который подлый Кешик, продолжал лежать, закрыв глаза. И, не смотря на мой ультиматум, улыбался.

– Все пошли?
– с зевком поинтересовался он.

– Все. Тебя дожидаются.

– А я не пойду.

– Значит, массаж головы я тебе делать не буду.

– Какой головы?! – встрепенулся он и даже сел на своем одеяле.

– Точно не буду, - развеселилась я, видя его интерес. – Поднимайся и иди мыться, пошляк!

На что он только хмыкнул и вернулся в горизонтальное положение.

– Ну, мне-то известно, что будь в твоем доме этой сладости больше, Лютый бы ее принес.

– Может быть тебе еще известно, как продлить мое пребывание дома?

– Ммм… есть пара приемов. Но они не проверены.

Подумав о том, что и прошлые перебросы были не проверены, махнула рукой на его слова. У меня сегодня объявилась заначка, которую я забыла, где спрятала. В самый раз потратить на сладкое все вновь обретенные. Или не все, а половину или лучше треть. А вообще шикануть бы! Глюк у меня затяжной с вариациями, о таком книгу написать в самый раз.

– Сможете перебросить на более долгий период, шоколад будет ваш.

Кешик глянул на меня и поднялся:

– А то жидкое, что с морскими травами, дашь? – спросил, явно на гель для душа намекая. Запах у геля был резче, чем у остальной продукции линейки «Мертвое море», оттого я им не пользовалась, считая исконно мужским. Вот и пригодился.

– Дам. – Я протянула флакон, а за ним и ранее конфискованные дезодорант и репеллент. Через час от лесной шайки пахло приятно и освежающе. Барон хлопком отправил грязную одежду домой, а со вторым получил новую. К ним более не стремились комары, и отбиваться от них не пришлось, чего не скажешь о женах. Приятно было лицезреть, как на голову каждого вымытого и переодетого из воздуха падало материализовавшееся письмо с требованием немедленно объяснить, что за бабу встретил благоверный.

Выходит и тут редко вспыхивающая мужская приверженность к чистоте вызывает подозрения. Спросила у Кешика, часто ли они моются в таких походах. Оказалось за все семь лет ни разу, пока не достигнут дворца Темного Повелителя.

Вот так я узнала, что дала бедным женщинам повод сомневаться в мужьях, а так же куда меня все-таки везут.

В это время ситуация с письмами выходила комичная. Каждый отправил по одному ответному письму, с заминкой пришел ответ. В зависимости от уровня доверия отмытый псевдо-разбойник получал либо еще один конверт на голову, либо сковородку, скалку, ведро с водой… такой бедлам начался.

Еще бы! У всех шло одно и то же объяснение, придуманное Германом: «Так же ж жертвенница с нами!»

– Лучше бы написали, что в гостинице спите из-за погодных условий. – Прокомментировала я их безрезультатную переписку.

– Каких условий? – отирая воду с лица, поинтересовался Якеш. Присланное супругой ведро воды, падая, пришлось на голову, и одежду не замочило.

– Дождь, снег, град, туман. Да хоть что, через болото пришлось идти, в грязи извалялись по плечи вот и вымылись.

– Или что жертвенница-размазня в гостиницу просилась, вот вы и подались, а приодеться бы надо, чтоб как люди выглядеть. – Предложил Кешик. Он единственный, кто, направив ответ домой, новых писем или сковородок или мешков с мукой на голову еще не получил.

– Ты так и написал?

– Да. – Ответил он самодовольно.

– Вот это глупость… - протянула я. И как по заказу на него сверху высыпалась рыбья потроха. Так я и продолжила мысль свою под его бешеный рев. – У нее сразу ассоциации баба и постель, думал бы прежде, чем такое писать.

– Убью!

– Кого? Жену?! Не надо жену, она тебе еще ой как пригодится.

– Тебя, Галя!

– А что так сразу - Галя!?
– тут же ретировалась за спину Лютого.
– Я что знала, что вы такие олу…, кхм, что вы с женами разговаривать не умеете?

– Поговори мне еще! – буркнул Кешик, отошедший от идеи рукоприкладства. Посопел, сжимая и разжимая свои кулачищи, затем плюнул.

Взяв флакон с гелем и мочалку, гневный барон пошел к воде, где уже обиталась пара пострадавших из его свиты.

– И что делать? – тихо спросил Лютый. – Моя вообще не пишет.

– А может быть, не увидела письма? – но, глядя на него, я и сама в предположении засомневалась. Видимо она и не писала ему с требованиями объясниться. – Не горюй, ты! Выходит ты единственный, кому жена верит безоговорочно.

– Либо единственный, чьи вещи уже выбросили в хлев к свиньям… - пробасил он.

 Оглянувшись на удрученную и чертыхающуюся группу мужчин, поняла, что пора брать ситуацию в свои руки. Вымытые мужики у меня всегда ассоциировались с более благородным определением - мужчины, а мимо несчастных и удрученных, таких красивых и здоровых мужчин я и ранее пройти не могла:

– Так! Слушай мою команду! На письма больше не отвечаете. Кешик, когда вымоешься, отправь всю провизию и котелки домой.

– Раскомандавалась, - брякнул отплевывающийся от пены барон.

– А как же завтрак? – грянуло в ответ не дружным строем.

– А кто на охоте по степям и весям месяцами пропадает? Если вы у себя охотились хорошо, то и здесь чего-нибудь поймаете.

– Охотимся мы знатно, - пробасил мой защитник.

– Так долго…- И свежевать потом… - А если кабан старый, так и готовится три часа, - послышалось в ответ.

– Они всегда такие нюни распускают? – спросила тихо.

– Не всегда. – Ответил Лютый. – На войне от них ни писка, при застолье тоже.