Привидения на цыпочках

– Суслик!
– умилилась дама.
– Очаровательно! Как бы на него взглянуть?
– Она привстала со стула.

– Чего проще, госпожа Макакина…

– Мартышкина, - кисло улыбнулась дама. А директор, наверное, подумал: «Какая разница».

– Пойдемте, я вам покажу наших лучших артистов. Может, вам еще кто-нибудь глянется.

Они пошли на второй этаж, в рекреацию. Там висел громадный стенд с фотографиями под названием «Наши лучшие актеры». Это были снимки всяких лучших сцен из наших лучших спектаклей. С лучшими актерами.

Семен Михалыч отыскал портрет Алешки:

– Вот он! Живой и непосредственный.

– Подходит!
– взвизгнула дама в восторге.
– Очаровательный типаж.

Директор в сомнении поскреб макушку:

– Не советую.

– Что так?
– насторожилась дама.

– Шибко умный. Он вас заставит переписать весь сценарий и перенести съемки из Англии во Францию. Или в Мексику.

– Справимся, - легкомысленно заметила дама.
– А как у него с языком?

– Подвешен так, что хоть завязывай.

Дама хихикнула.

– Я не это имела в виду. Поскольку съемки будут в Лондоне, необходимы хотя бы начальные знания английского языка.

– Если надо, - заверил Семен Михалыч, - он для вас и на китайском заговорит. «Твоя моя мало-мало понимай нету».

– Подходит!
– Дама тряхнула головой, очки съехали на нос.
– Только вот… Понимаете… Желательно, конечно… Вы не знаете, он никуда не ездил, например, с родителями за рубеж? Например, в Лондон.

Семен Михалыч усмехнулся:

– Был он в Лондоне. Много чего рассказывал. Как он, например…

– С моста плевался?
– с волнением перебила дама.

– Таких подробностей не рассказывал, - хмыкнул Семен Михалыч, - но я вполне это допускаю.

– Ну что ж, спасибо вам. Я доложу руководству. И если его… Как вы сказали, Оболенский? Так вот, если этого Оболенского… Как вы сказали, Алексей? Вот, если Алексея Оболенского после проб утвердят, я вам сообщу.
– Тут она немного нахмурилась: - Надеюсь, он из приличной семьи? Вы понимаете, Англия, Лондон, мосты…

– Из очень приличной, - кивнул директор.
– Отец - полковник милиции, в Интерполе служит. Мать - обаятельная женщина. У нее ресницы, вы, конечно, извините, длиннее ваших.

Но даме было не до ресниц нашей мамы. Ей было до службы нашего папы.

– Полковник… Интерпол… Как, вы сказали, его зовут?

– Я не говорил. Его зовут Сергей Александрович.

– Ну что ж, спасибо, Михаил Семенович.

– Семен Михайлович.

– Все равно спасибо. Я вам позвоню.

И она вышла из школы, села в машину, и ее след простыл.

А Семен Михайлович вернулся в свой кабинет. Немного поскреб макушку в раздумье. Что-то обеспокоило его в этом визите. Но вот что? Дама вроде симпатичная, в очках. Карточку свою визитную оставила. Позвонить обещала… Стоп! Позвонить-то она обещала, а вот телефон у директора не спросила.

Семен Михалыч взял ее визитку. Мартышкина Клара Петровна. Но почему-то на карточке нет ни одного телефона. И Семен Михалыч решил на всякий случай сообщить об этой Кларе нашему папе. И он уже взялся за телефон, но тут в кабинет опять ворвался расстроенный прораб. Семен Михалыч поморщился и спросил с тоской:

– Ну, что вы еще там, на вашей стройке, натворили?

И забыл позвонить папе. И тем самым невольно подверг нас с Алешкой большой опасности…

А дама вернулась в «Кис-кис», сменила очки на мобильник и решительно прошла в кабинет Кошкинда. Там она положила перед ним заявление об уходе.

– Это что?
– спросил Василь Василич.
– Вы не справились с моим поручением?

– Справилась. И очень хорошо справилась. Потому и отказываюсь с вами работать. Не хочу рисковать своей свободой и добрым именем.

– А что такое?

– Детки к нам приходили не простые. Они дети Шерлока Холмса! И были здесь не случайно!

– Не понял, - признался Василь Василич и насторожился.
– Да что произошло-то?

– Пока еще ничего, но скоро… Их отец в Интерполе служит, полковник милиции! Я думаю, его детки не случайно здесь оказались. Посланцы!

– Как, вы говорите, его фамилия, полкаша этого?

– Я не говорила. Оболенский.

– Как?
– Кошкинд даже подпрыгнул в кресле.
– Это не тот ли, что с братом беседовал?
– Он схватил трубку телефона, набрал номер: - Андрюха! Какой мент с тобой об нашем строительстве беседовал? Оболенский - точно! Ну и как он? Уверен? Ты меня успокоил. Будь здрав!

Дама (Мартышкина) внимательно прислушивалась к разговору. Кошкинд ей весело подмигнул.

– Брат сказал, что у этого полкаша руки коротки. Да я и сам везучий. Вот… А за детишками надо присматривать, они нам могут пригодиться.

– Что вы имеете в виду?
– тревожно спросила дама и поправила на груди мобильник.

Кошкинд не ответил. Только усмехнулся…

Кошечка маме очень понравилась:

– Я назову ее Пусси и буду собирать в нее денежки.

– А где ты будешь их брать?
– спросил папа.
– У меня нет.

– Ну вот, - шутливо обиделась мама.
– И помечтать не дадите. А ты чего такой хмурый, отец?

– Да ну их!
– сказал папа.
– Надоели.

– Кто?
– спросила мама.
– Деньги?

– Да англичане эти. Прислали по линии Интерпола запрос. Просят помочь в расследовании.

– А что у них там случилось?

Лешка тут же вмешался:

– Наверное, ихний Тауэр скрали?

Тауэр - это такой громадный древний замок. И старинная тюрьма к тому же. Такую штуку «скрасть» - большая проблема. Да и не продать его никому. Только какому-нибудь нашему аллигатору. Это так Алешка с детских лет олигархов называет.

– «Скрали»… - передразнил папа.
– Скрали, да не то. У фирмы «Кэт» похитили документацию на производство кошачьих кормов. Даже не похитили, а хитрее сработали: скопировали на ксероксе.

– А как же «Кэт» про кражу узнала?
– удивился Алешка.

– А, это интересно. У них, оказывается, на всю секретную документацию имеется специальная форма защиты. Если документ подвергался копированию - на ксероксе, или с помощью фото, или сканированием, то страницы через некоторое время меняют свой цвет. Были белые - стали, скажем, красные.