Привидения на цыпочках

«Кажется, он сейчас будет ей в любви признаваться», - подумал я. И мне стало неловко. Но у Никишова, оказалось, была другая цель.

– Приятно слышать, - покивала тетя Ира, - но я не совсем понимаю…

– Вы можете мне доверять, - сказал Серега.
– Я вас просчитал, но не выдал. Вы тоже возмущены поганой стройкой и хотите войти в ряды «непримиримых». Этого требует ваш внутренний стержень.

– Хм, интересно, продолжай. Только поторопись, скоро звонок.

– Вы, наверное, подумали, что я член группы протеста, да? Я бы и рад, но мне нельзя. Я уже и так на особом счету у директора. Еще один проступок, и он меня уволит. То есть, я хотел сказать, выгонит из школы. Мне-то наплевать, а вот мой внутренний стержень изо всех сил не хочет огорчать моих родителей. Я не знаю всю группу, она тщательно законспирирована. Прямо какие-то подпольщики со стажем!

– С каким стажем?
– удивилась тетя Ира.

– С подпольным, - шепнул Никишов, - с дореволюционным.
– Тут он понял, что уж слишком заврался, и поспешил добавить: - Но я знаю их руководителей.

– И кто же они?
– с затаенным вздохом спросила тетя Ира.

– Это… наш директор и наш участковый.

Немая сцена. Мертвая тишина.

– Ну, Никишов, ты фантазер!

– Ничего не фантазер, - горячо зашептал Никишов.
– Наш директор не всегда командовал полком, в молодости он был разведчиком. А наш участковый служил у него в полку. Два солдатских сапога - одна пара. Я сам слышал, как директор говорил милиционеру: «Я этого так не оставлю. Слово офицера!» Да и прорабу он сегодня сгоряча признался. А один наш ученик, Дима Оболенский, видел, как однажды темной ночью наш директор перелезал через забор на стройку.

– Вот, значит, как… - задумчиво проговорила тетя Ира.
– Я учту…

Тут зазвенел звонок, в класс хлынула толпа, и я незаметно с ней смешался. И весь урок думал только о том, что натворили Лешка с Серегой. Здорово они ее подставили. Впрочем, так ей и надо. Шпионов надо разоблачать и наказывать. Одна только мысль немного меня тревожила - а не подставили ли они еще и директора?

Но, как стало позже известно, все обошлось. Обошлось так, что Ирина Серафимовна пробкой вылетела из фирмы - за утрату доверия.

Вот как это было.

Тетя Ира примчалась к Кошкинду и восторженно сообщила:

– Я все выяснила, Василь Василич! Диверсантами руководит… Кто бы вы думали? Сам директор школы! И сам через забор перелезает. По ночам.

Кошкинд как-то странно посмотрел на нее и задал странный вопрос:

– Ирка, а ты училась в этой школе?

– Нет, с чего вы взяли?
– удивилась тетя Ира.

– Тогда я тебя не пойму.

– И я вас тоже, - она немного струхнула.

– Насчет директора - это, конечно, глупость. Или хитрость с твоей стороны. Но тоже глупая. Я с тобой так вежливо разговариваю только потому, что тебя в мою фирму устроил твой папа. Упросил меня в память о прежней дружбе.
– И тут он строго и неожиданно спросил: - Зачем ты ходила на стройку? Как раз тогда, когда там был выведен из строя рубильник?

– Я? По просьбе директора.

– Он тебя попросил, - зловеще усмехнулся Кошкинд, - испортить рубильник? Он не успел это сделать ночью?

– Нет, что вы! Он попросил, чтобы я принесла немного арматуры - мешки с листьями завязывать.

Кошкинд расхохотался во все горло. От его смеха тетя Ира покрылась мурашками.

– Ты дура!
– грубо и прямо сказал он.
– Ты даже соврать толком не умеешь. Тебе не место среди нас. Иди на стройку. И завязывай там мешки арматурой!

Да, стальной арматурой, толщиной в палец, пластиковые мешки с листьями не завязывают…

Меня немного обижало, что Алешка так сблизился с Никишовым. Все-таки я ему брат, а не Серега. Но я терпел - понимал, что этого требует наше общее дело.

И оно стало вдруг двигаться вперед с огромным ускорением. Особенно после того, как папа вернулся из Англии.

Конечно, он привез нам всякие сувениры. Маме - духи, а нам с Алешкой коллекцию крохотных старинных пистолетов.

Мама понюхала флакончик, улыбнулась и спросила:

– А крем для рук? Забыл?

Алешка повертел коробочку с пистолетами, сказал: «Спасибо, папочка» и спросил:

– А покрупнее пистолетов в Англии не было?

– На вас не угодишь, - обиделся папа.
– У меня там ни минуты не было свободной. Купил, что под руку подвернулось.

– Чудные духи, - сказала мама.

– Очаровательные пистолетики, - сказал Алешка.

– А как ты съездил?
– спросила мама.
– Разобрался с украденными документами?

– Ты же знаешь англичан. Пишется Ливерпуль, а произносится Манчестер. Вот так они и вспоминали фамилию подозреваемого. У вас, говорят, в России очень трудные фамилии.

– У нас и жизнь нелегкая, - вздохнула мама.

– В общем, вспоминали, вспоминали, а потом доложили - его фамилия… Как ты думаешь?

– Неужели Оболенский?
– испугалась мама.

– «За-что-то».

– Что за что?

– Фамилия такая: «За-что-то».

– Славно, - сказала мама.
– Когда я училась в пищевом институте, у нас был преподаватель Замота. Читал лекции по консервированию продуктов питания. Звали его Серафим Иванович, а мы между собой Симой называли. Подходит?

– Может быть, - кивнул папа. И добавил: - Фамилия-то редкая.

– Я вот только, отец, не пойму, - сказала мама, - что ж английские фирмачи такие растетяхи? Как они допустили, что у них прямо под носом кто-то скопировал их секретные технологии?

– Вот тут и есть самое слабое место, - объяснил папа.
– С теми документами они иногда позволяют ознакомиться - только ознакомиться!
– крупным специалистам в данной области. В порядке научных консультаций. И в присутствии, естественно, специалистов фирмы.

– Значит, какой-то ловкач нашелся. И почему они к этому «За-что-те» прицепились?

– Там был один подозрительный момент…

Алешка, смотрю, как услышал папины слова, сейчас же ушки навострил. А папа не заметил, увлечен был.

– Сидели они в кабинете шефа фирмы, обсуждали вопросы сотрудничества. Ну, как обычно, всякие бумаги, блокноты, записи. Этому «За-что-те» дали посмотреть документацию…

– А у него, - подсказал Алешка, - вместо правого глаза - секретный фотоаппарат. Он все странички и перещелкал.

– Это как?
– удивилась мама.

– Как, как? Ресницами хлоп-хлоп!

– Вот-вот, - улыбнулся папа.
– Совсем как ты своими.

Мама не обиделась. Она и сама говорила: «У меня в жизни две гордости - мои дети и мои ресницы».

– Впрочем, не знаю, - сказал папа серьезно, - как там «хлоп-хлоп», но мелкий инцидент состоялся. Когда совещание закончилось и все участники стали собираться, профессор машинально уложил в свой «дипломат» и несколько секретных страниц. Но тут же спохватился: «Ах, извините, я, кажется, случайно и ваши бумаги чуть не забрал». Достал их и положил на стол.