Привидения на цыпочках

И тут Лёвик впервые показал себя человеком. Он вздохнул и выдохнул:

– Составлю. Я очень люблю ваши пироги. Ни у кого таких нет.

– А ты у кого еще пробовал?
– спросила мама с ревнивым интересом.

– Ни у кого. Меня ни к кому не пускают. Папа говорит, что мне нельзя общаться с кем попало.

– А мы, значит, - спросил Алешка, - не кто попало?

Ответ был простодушный:

– А папа не знает, что я к вам хожу. Да еще пироги ваши ем.

Мама ничего не ответила, но по ее глазам я понял ее мысли: «Несчастный ребенок».

А несчастный ребенок так навалился на пирожки, что мама подумала: «Сын миллионера, а такой голодный».

– А где твой папа особняк построил?
– вдруг спросил Алешка.
– Да ты не торопись отвечать, прожуй сначала.

– И проглоти, - посоветовал я.
– А то подавишься.

– Место самое лучшее. Около Апрелевки, рядом с правительственной трассой. Там каждый день президент проезжает. И мой папа.
– Тут он вдруг рассмеялся: - А знаете, как наш особняк называется? «Кошкин дом»! Папа у нас Кошкин и дом тоже.

– И кошки у вас есть?
– спросила мама.

– Нет, что вы! Папа их терпеть не может! Зато у нас два крокодила есть. Один - чучело, у папы в кабинете, а другой настоящий. Для него специальный бассейн сделали. И он там сидит и все время кого-нибудь подкарауливает. Чтобы схавать.

– Какой ужас!
– сказала мама.

– Какая прелесть!
– сказал Алешка.
– И куда же вы его денете?

– Никуда. Пусть живет. И хавает.

– Я имею в виду, когда вас выгонят оттуда.

– Чего? Это кто же нас выгонит? Пусть только попробует! Наш папа…

Да, страшнее кошки зверя нет. Только что Алешка болтает? Кто их, и правда, выгонит-то?

– А я в одной газете читал, - продолжил Алешка, - что там еще одну трассу будут прокладывать.

Я усмехнулся. Что-то давненько я не видал Алешку с газетой. А тот продолжал заливаться соловьем.

– Одной трассы мало, машинам тесно. Поэтому, все что там аллигаторы понастроили, все будут сносить. Еще до Нового года.

Напомню: аллигаторы - это олигархи. Года два назад так Алешка олигархов называл. Ну, папа ему объяснил: кто такой аллигатор и кто такой олигарх. Алешка выслушал объяснения очень внимательно и сделал свой вывод. Дикий, но симпатичный.

– Это одно и то же, - сказал он.

Так словечко у нас и прижилось.

Мама, помнится, тогда еще спросила:

– Господи, откуда он набрался?

Папа молча кивнул на телевизор. Источник информации.

Но Лёвик ничего этого не знал.

– Ничего там аллигаторы не настроили. Наш, например, в бассейне живет.

– Мое дело предупредить, - лениво и безразлично заметил Алешка.
– Папе своему скажи. Пусть мебель упаковывает. Все свои холодильники. До Нового года успеет.

Лёвик допил чай и помчался домой. Звонить папе на работу.

– Ты что?
– сердито спросил я Алешку.
– Что ты всякой ерундой людей расстраиваешь?

– Так надо, - усмехнулся он.
– Подготовка.

А вечером позвонил ему Лёвик и радостно сообщил:

– Ты мне все набрехал! Папа сказал, что без него никакие трассы не строят! Вот!

Глава VIII

Страшная месть

Погода испортилась. Вернее, стала такой, какой ей и положено быть в это время года.

Желтая и красная листва уже вся лежала на земле, а не трепетала под ветерком на ветках. Почти постоянно по небу бежали серые неопрятные облака и сеяли на землю мелкий дождик.

По утрам стало все труднее просыпаться, и все неохотнее было идти в школу. Тем более что своим видом она нас не радовала. Под дождем заметнее стали трещины в стенах, облупившаяся краска на дверях и оконных рамах, выбоины и щербинки на школьном крыльце.

Семен Михалыч постоянно вздыхал и хмурился, размышляя, где добыть денег на ремонт? Внутри он школу, конечно, за лето обновил, даже компьютерный класс оборудовал, а вот на внешний ремонт денег у него не было.

А тут еще стройка. Которая, несмотря на противодействие, все-таки росла и ширилась. Уже подтянули всякие коммуникации, вывели здание на нулевой уровень. Вот-вот начнут расти этажи. Которые скроют от нас и наш парк, и проспект, и соседние дома. А главное - окончательно убьют надежду на восстановление стадиона.

Борьба, конечно, продолжалась. Школа писала письма, родительский комитет даже однажды попытался в знак протеста перекрыть проспект, но все бесполезно. Школа получила официальные ответы, а членов родительского комитета водители машин вежливо, но дружно взяли под руки и вывели с проезжей части.

– Это потому, что мы не дружно выступили, - кипятилась мамаша Прошкина, председатель родительского комитета.
– Ряды наши очень жидкие были. Вот если бы на проезжую часть вышла вся школа…

– Ну уж нет! Вот уж отставить!
– вспылил Семен Михайлович, и его усы встали дыбом.
– Соберите всех родителей, если уж очень хочется, но детей на дорогу я не выпущу!

Не знаю, что имел в виду наш директор. Наверное, нашу безопасность. Но я думаю, если бы наши пацаны притопали на проспект, то тревожиться пришлось бы не за них, а за городской транспорт.

В пятницу Семен Михайлович объявил по школе:

– В воскресенье весь личный состав выходит на воскресник. В девять ноль-ноль. Можете пригласить и своих родителей.

Вообще, мы любим всякие субботники и воскресники. Во-первых, это не уроки, а во-вторых, на них всегда весело и дружно.

А директора, видимо, угнетал сиротливый вид вверенной ему школы, и он хотел хотя бы вокруг нее навести порядок.

Ничьи родители на воскресник не пришли, у них нашлись свои дела. Зато ребята (старшие) собрались почти все. И все учителя тоже. Даже практикантка тетя Ира.

Она пришла под легким моросящим дождиком от метро. Бедняжка. Вот только приехала она не на метро. Это мы уже установили.

Дело в том, что когда мы с Алешкой пошли к школе, он мне сказал:

– Дим, проведем следственный эксперимент. Давай мимо метро пройдем, ладно? Кое-что увидишь. Тебе будет полезно.

Мы подошли к станции и спрятались от дождика под козырьком подземного перехода. Народу было не много - воскресное утро, пол-Москвы еще спит.

– Вон она, - сказал Алешка.
– Узнаешь?