Привидения

Она ответила: «Я хочу не перекусить её, а оборвать, проклятый!»

И она оборвала нитку в иголке, сломала иглу и воткнула обломки покойнику в ступню. Беспокоил ли он кого-нибудь после этого, мы не знаем.

«В темноте лучше!»

(J'on 'Arnason, 1956–1961, I)

В старину и вплоть до наших дней у нас в стране существовал обычай по ночам бдеть над покойниками, и, если дело было не в белую ночь, при этом зажигали огонь. Как-то раз умер один старик, страшный колдун крутого нрава. Не много нашлось охотников бдеть над его телом. Но вот для этого сыскали человека, который был очень здоровым и сильным и поэтому ничего не боялся. Бдения проходили мирно. А в ночь накануне положения во гроб перед самым рассветом свеча погасла. Тогда покойник поднялся и промолвил: «В темноте лучше!» Бдевший ответил: «Ты ею не насладишься!» А потом сказал вису:

Белый день встаёт в горах. Больше мир не скрыт в ночи. Вот свеча. А сам ты — прах. Замолчи!

Затем он бросился на покойника и повалил его обратно на кровать. Остаток ночи прошёл тихо.

Похороны Торгунны

(J'on 'Arnason, 1956–1961, I)

В начале XI века в Исландию приехала с Гебридских островов одна женщина по имени Торгунна; она придерживалась древней веры и слыла большой ведуньей. Торгунна отправилась в услужение на Фродау (Пенистую реку) под ледником Снайфетльсйёкулль (ледником Снежной горы). Осенью после своего приезда она занемогла и думала, что хворь сведёт её в могилу. Когда болезнь обострилась, она попросила хозяина отвезти её в Скаульхольт и похоронить там; она сказала, что это место будут долго почитать и там найдутся клирики, которые её отпоют. Он исполнил просьбу Торгунны и послал людей с телом в Скаульхольт. Они отправились на юг; как они ехали — неизвестно, но вот прибыли в Боргарфьорд. Там они заночевали, а Торгунна стала являться им — об этом рассказано в «Саге о Людях с Песчаного берега». [23] На следующий день возчики с телом Торгунны продолжили путь, привезли тело в Скаульхольт и похоронили. Когда рыли могилу, то с краю в ней обнаружили какой-то древний гроб; однако этому никто не придал особого значения. Но едва гроб с Торгунной опустили в могилу, им послышалось, будто она промолвила в гробу:

23

См.: Eyrbyggj saga, гл. XLIX и сл. (прим. Йоуна Ауртнасона). (Русское издание см.: Исландские саги / Пер. с древнеисл. языка, общая редакция и комментарии А. В. Циммерлинга. М.: Языки славянской культуры, 2004. Стр. 100–109.)

Согласно тексту саги, у Торгунны был при себе ларец с драгоценностями и роскошным постельным бельём. Она занемогла и умерла после того, как на неё пролился из тучи кровавый дождь, и перед смертью велела отвезти её в Скаульхольт (ныне епископская резиденция; епископский престол был учрежден там только в середине XI века, то есть уже после времени действия в этом эпизоде саги), так как знала, что это место станет одним из самых почитаемых в стране и там будут монахи, которые смогут её отпеть. Своё имущество она отдала хозяевам в награду за этот труд, а постельное бельё велела сжечь, но они не сделали этого. При остановке по дороге в Скаульхольт мёртвая Торгунна вставала и готовила еду, однако от еды, приготовленной ожившим мертвецом, никому не было вреда. После похорон Торгунны на хуторе стали появляться странные существа и ожившие мертвецы; от этой напасти удалось избавиться только тогда, когда постель Торгунны сожгли и отслужили молебен.

Льот, сын Ани, мёрзнет в кургане! [24]

А из древнего гроба на дне могилы раздалось:

Брошен всеми юный, Торгунна!

Никто не может этого объяснить, и никто не знает, кто лежал в том гробу.

Пасторша

(J'on 'Arnason, 1956–1961, I)

На одном кладбище похоронили пасторшу. Вечером того же дня работник из пасторской усадьбы вышел из дому и услышал на кладбище крик. Он схватил заступ и быстро начал копать. Едва он докопал до середины, как услышал второй крик. Он заторопился ещё больше: ведь считается, что, прокричав трижды, похороненные сразу же умирают. Он выкопал покойницу и внёс в дом. И после этого пасторша опять ожила.

24

Эпизод, в котором мёртвая Торгунна разговаривает в гробу, зафиксирован в поздних бумажных рукописях «Саги о Людях с Песчаного берега»; там она обращается к «Льоту, сыну Мани». Льот, сын Мани, — внук Снорри Годи, также являющегося одним из основных персонажей этой саги. Льот родился уже намного позднее времени действия саги.

Бьяртнина Диса

(J'on 'Arnason, 1956–1961, III)

Одного человека звали Бьяртни Торстейнссон. Он родился в конце XVIII века и прожил до 1840 года или дольше. У него была сестра, её звали Тордис. Когда случилась эта история, ей шёл второй десяток. Тордис была миловидна, но отличалась весьма крутым нравом. Она была помешана на нарядах и перенимала от датских модниц всё, что только могла, ведь последний год жизни она провела в услужении в торговом городке на Эскифьорде.

Однажды Бьяртни Торстейнссон отправился в Эскифьорд, а Тордис вызвалась ехать с ним, а потом собиралась сопровождать брата в Сейдисфьорд, где он жил.

Об их поездке ничего не известно, но вот они остановились на ночлег в Трандарстадире, на возвышенности Эйдатингхау. Это было в первой половине месяца торри. [25] Они пробыли там одну ночь. А наутро, когда они собрались перейти горную пустошь Фьярдархейди, повалил густой снег и ударил сильный мороз. Бьяртни велел сестре остаться: такая погода не внушает доверия, а она, мол, вырядилась как для праздника, а не как для долгого пути через горы: на ней были тонкое полотняное платье и полотняная же рубаха с коротким рукавом. Она называла это сорочкой, а других фасонов рубах не признавала. Голова у неё была повязана красно-коричневой косынкой, а ни хороших рукавиц, ни тёплой обуви у неё не было.

25

Торри (thorri) — один из месяцев исландского народного календаря; середина зимы; начинался в новолуние в январе и истекал в следующее новолуние.

Дисе не хотелось, чтобы её оставили одну. Она ответила, что всё равно поедет с братом, не важно, нравится ему это или нет. Они поссорились, и потом оба отправились в дорогу в дурном настроении. Он держал путь вглубь хейди, а погода между тем становилась всё хуже и хуже.

В конце концов Бьяртни окончательно заблудился в горах, а Диса изнемогала от стужи и от усталости, но всё равно продолжала огрызаться, пока совсем не выбилась из сил. Тогда Бьяртни стал закапывать себя и сестру в сугроб, и ему оставалось закончить совсем немного, как он заметил, что невдалеке виднеется каменистый холм. Он сказал Дисе, что хочет пойти и посмотреть, может, они оказались в знакомых местах. Диса просила брата не бросать её, но безуспешно.

Бьяртни пошёл, но попал в такой буран, что потерял из виду и холм, и Дису; он побрёл наугад и к вечерне дотащился до Фьорда на Сейдисфьорде — обессилевший, с обмороженным, исцарапанным лицом, потерявший дар речи. В своих блужданиях он оступился на краю скалы, упал на камни и утёсы, потерял шапку, истрепал всю одежду.

Во Фьорде жил бонд по имени Торвальд Эгмундссон. У него было золотое сердце, недюжинная сила, а храбрость просто невероятная. Те, кто его знал, говорили, что ему неведом страх. Он был честным, степенным, сметливым и отзывчивым.

Он пустил Бьяртни к себе и ухаживал за ним лучше родной матери. Лишь на следующий вечер Бьяртни смог заговорить и рассказал ему о своём путешествии, а потом опять обессилел. Он попросил Торвальда помочь ему в поисках сестры. Но непогода всё не унималась. Дул сильный ветер с северо-запада, была темень, а стужа такая, что и здоровый мужик не рискнул бы перебежать из дома в дом. Бьяртни остался там ещё на одну ночь, а на пятые сутки, с тех пор как он оставил Дису, слегка прояснилось.

Тогда они снарядились в путь: Торвальд, Бьяртни и работник по имени Йоун Бьяртнасон, надёжный человек, — и поехали на хейди, но держались поодаль от проезжей дороги, потому что Бьяртни рассудил, что Дису, скорее всего, надо искать именно там. Когда они подошли с севера к горе Ставдальсфетль, то услышали вопль, такой громкий, что эхо разнеслось по всем окрестным горам. Но Йоун и Бьяртни не дрогнули, а Торвальд и так не знал, что такое страх. Он пошёл на звук и добрался до восточной стороны долины Ставдаль. Его товарищи подтянулись позже. Торвальд сказал им, что они, наверное, струсили, раз не могут двигаться быстрее.

Уже смеркалось, погода была ясная, и мороз трещал; светил месяц, и на него порой набегали тучи. Вдруг Торвальд увидел в сугробе что-то необычное, хотя местность была ему хорошо знакома. Оно виднелось на высоте тридцати саженей [26] от них.

Он сказал спутникам: «Это, наверное, Тордис». Так и оказалось. Он подошёл к ней. Она не лежала, как можно ожидать от мертвеца, а сидела в такой позе, как будто справляла нужду: полотняное платье собрано у талии и смёрзлось, голова непокрыта, а зад голый. Убежище, построенное из снега, сдуло ветром, от него осталось только основание.

26

Примерно 56,4 метра.

Торвальд велел товарищам подойти к нему и помочь обрядить тело на коже, которая служила ему волокушей. Они медленно подтянулись к нему. Он велел Бьяртни обрезать смёрзшуюся ткань, так как хотел надеть на Дису штаны, которые у него были с собой, чтобы не везти её голую. Бьяртни было страшно, но он повиновался.

Потом Торвальд взял Дису в охапку и собрался надеть на неё штаны, но тут она издала чудовищный рёв; потом Торвальд рассказывал, что он показался ему невообразимо громким и сильным. Товарищи отпрянули, напугавшись до смерти, а Торвальду стало так не по себе, что он повалил девушку на землю и быстро сказал: «Полноте, Диса, меня ты этим не проймёшь, я ничего не боюсь. Если ты это не прекратишь, то знай, я растерзаю тебя на части и выброшу твоё тело зверью. Зато, если ты будешь хорошей и дашь спокойно отвезти себя домой, я сделаю тебе гроб и похороню по-христиански, хотя, по-моему, ты этого не заслуживаешь». После этого он взял её, одел и устроил на коже, позвал товарищей, и они пустились в обратный путь.

По другим рассказам, Торвальд повалил её на спину, чтобы заставить замолчать, и после этого вопли прекратились. О том, как всё происходило между ними, есть и другие, более грубые рассказы. Торвальд был порядочным человеком, хотя и суеверным, как многие в XVIII веке, и то, что он рассказал сам, больше всего похоже на правду.

Молва гласит, что Бьяртни прихватил с собой бутылку бреннивина [27] и Диса была жива, только мертвецки пьяна, а Торвальд в припадке суеверного страха сам доконал её.

27

Бреннивин — исландская водка.