Приворотное зелье на единственную

– - Так вот чей это ребенок, - задумчиво произнес Михаил.
– Все правильно, Вероникин. Она родила вторую девочку, когда я жил с Любой. Мы еще ездили на крестины. Люба очень любит детей. Все с Марусей Веркиной возилась, смеялась, что и себе родит когда-нибудь такую же рыженькую малышку...

Кешка резко оживился при словах, что ребенок на руках у Любы был не её, а подруги, и спокойно реагировал на слова, что Люба жила с Михаилом. Он знал это еще в то время, когда был жив Гера, который держал племянника в курсе всех событий. Через минуту Иннокентий спохватился.

– - А что ты стоишь, рассуждаешь? Иди отсюда побыстрее, - он вызывающе глянул на Михаила.
– Чего приперся к моей жене? Тебе нечего здесь делать. Или ты забыл: Любка - моя жена.

– - Так и побежал. Жди! Люба - не жена твоя. Ты забыл, что ты покойничек по всем документам. Вдова! Люба - твоя вдова. Она моя женщина, - также с вызовом ответил Михаил. - Так я тебе и отдал Любу. Запомни, никогда больше с тобой Люба не будет жить. Не получишь! Она выйдет за меня замуж!

Уехавшая женщина не видела, как сцепились в драке двое мужчин. Рослый крупный Михаил и невысокий Иннокентий. Каждый хотел себе эту женщину. Кешке бы ни за что не справиться с Михаилом, если бы не вмешательство третьего лица. Драка прекратилась при неожиданном появлении Годеонова. Тот подъехал на машине, посигналил, привлекая внимание, распахнул дверку:

– - Кешка? Пикунов? Ты уже здесь? Какими путями? -произнес Родион Прокопьевич.
– Хотя зачем я спрашиваю? Держишь нос по ветру. Через неделю огласят завещание. Быстро прибежал.

Взгляд его упал на другого мужчину.

– - Мишка, блудный сын, - Годеонов откровенно обрадовался.
– Ты вернулся. Вот это новость! Где пропадал-то столько времени? Лиза вся извелась. Мог бы дать весточку тетке. Ты же единственный ей родной человек. Но это хорошо, что ты вернулся. А из-за чего драка? Хотя и так знаю. Не отвечайте! Из-за Любы. Так я понимаю, кто сильней, тому и достанется Люба, - немолодой мужчина минуту помолчал: - А вы её спросить не пробовали? Кого она выберет! Кто ей нужен?

– - И спрашивать не буду, - пробурчал Михаил и куда-то пошел.
– Я и так знаю, что не отдам Кешке Любу. Я дважды её терял, и все из-за этих благородных придурков Облонских. Сейчас этого не будет!

– - А чего спрашивать?
– отряхивал свой дорогой костюм Кешка.
– Любка - моя законная жена. Мы с ней жили очень неплохо. Сам был у нас в А-ке, видел: мир и лад у нас полный. Так что была она мне жена, ею и будет.

– - Вдова, - поправил его Годеонов.
– По всем документам Люба - вдова Иннокентия Пикунова.

– - Аннулируем неверные записи. А еще лучше вновь поженимся. Любка вполне меня устраивает. Отгрохаем по-новому свадьбу.

– - Люба игрушка тебе что ли? Умрем, поженимся, разженимся... Как ты просто все решаешь, Иннокентий? Зачем ты прислал её сюда несколько лет назад. Мешала тебе? - возмутился Родион Прокопьевич.
– Только мне не городи про свою кому, про ошибку родных, близких, медиков. Все равно не поверю. Я-то знал, что ты жив.

– - Не мешала мне Любка, она очень меня устраивала, - уклончиво проговорил Кешка.
– Но мне надо было умереть на время. Это для её же пользы.

Он не собирался посвящать Годеонова в сведенья о том, что внебрачная дочь Эдуарда - это Любка. И старый придурок Эдуард долго грозился оставить все деньги внебрачной дочери, поэтому Кешка срочно женился на Любе, о чем никогда не жалел, кстати. Она была хорошей женой. Потом Эдуард решил, что деньги отойдут трем его дочерям при условии, что они не должны быть замужем, не должны иметь детей, в противном случае не получат наследства. Гера быстро смекнул, что Кристу он уже обезопасил много лет назад, быстро пристроив её замуж за Мишку, благо она сама этого хотела, поэтому он и ни в какую не давал Михаилу уйти от жены. Гера знал, что замужней Кристине ничего не достанется. За Снежену Герасим не переживал, она и замужем, и долгие годы он считался её опекуном, с того дня, как медики записали в её карточке слово "Шизофрения". Её деньгами он распоряжался бы в любом случае. Оставалась одна дочь, внебрачная. Трудно было Герасиму найти её, но он догадался, кто она. Помог портрет, который ненавидела Снежена - портрет княгини Ольги. Для создания этого портрета позировала горничная Ингрид - красивая Ольга, она же мать Любы.

Гера любил играть человеческими судьбами. Только имел слабость, за что-то любил всю жизнь сумасшедшую свою сестру Снежену, поэтому медлил со свом планом - вернуть состояние Пикуновым, истинным владельцам.

Доченька.

– - А не пошли бы вы оба отсюда, господа, - с обидой сказала Люба и быстро подошла к машине подруги.

Вера взяла у неё ребенка, поцеловала в пухлую щечку. Она уже долго и с большим удивлением наблюдала за двумя мужчинами, что спорили у закрытого подъезда. Вера хоть и была удивлена появлением Михаила и Иннокентия, но решила позвонить Любе на мобильник и предупредить её.

– - Вот это номер, сразу оба. Неужели за Любой?
– думала подруга.

Однако, оказалось, что Люба забыла свой мобильник в машине Годеонова. Тот ответил. Вера подумала всего секунду и сообщила ему, что здесь, около дома Любы, сразу вместе Мишка и Кешка. "Так! - подытожил Родион Прокопьевич.
– Я сейчас вернусь!" Позвонить Любе на домашний телефон Вероника не догадалась. Она сидела и наблюдала за спорящими мужчинами. Мишка явно был сердит и что-то со злостью доказывал Кешке. Вера не знала, как реагировать на их появление. Ничего не сказала она и Любе, когда та спокойно прошла мимо мужчин, обронив всего несколько слов, и села в машину.

– - Вера, поехали, - Люба устроилась на заднем сидении и взяла дочку к себе.

Вера тронула машину.

– - Что же ты не поговорила с Михаилом? Не осталась с ним?
– спросила она подругу, лишь когда они приехали на к дому Веры.
– Ты столько ждала его!

– - А про Кешку почему не спрашиваешь!

– - Я знаю, он тебе не нужен.

Люба молчала, ничего больше не говорила. У неё было непонятное настроение. Она ждала Мишку, все правильно говорит Вера. Он появился, а у Любы в душе поднялась обида.

– - Ой, подруга, лучше поговори с Мишкой, - в голосе Вероники звучало осуждение.
– Я в свое время не поверила Никите, знаешь, сколько раз потом пожалела... Хорошо, что он меня все-таки разыскал. Ты лишаешь себя счастливых дней. Все равно все простишь Мишке.

– - Знаю, что надо поговорить, знаю, что прощу, - промолвила Люба.
– Но мне обидно. Я же живой человек. Ну мог бы подать весточку! Хоть одно слово написать, жив, мол, я, не волнуйся, не переживай....

В душе женщины была обида и на Иннокентия. Кешка, как всегда, посчитал её за человека второго сорта, которому нельзя доверять. Мысли Любы перекинулись на бывшего мужа.

– - Эх, Кешка, Кешка, - думала женщина, - Уж к тебе я, точно, никогда не вернусь. Ты сам в этом виноват. Ты не оценил моей верности. Все знали вокруг, что ты жив: братья, свекровь, твоя тетушка, Гера, даже Годеонов. А я не знала, мне не сказали. Пусть лучше поплачет жена. Я никогда не прощу тебе этого. Да и зачем тебе нужна была эта комедия?

С Иннокентия мысли опять перешли к Михаилу.

– - Что я им игрушка?
– думала женщина.
– Один объявляет себя мертвым, потом воскресает, когда ему надо. А Миша... Да, Миша, я долго ждала тебя, плакала, считая погибшим. Но ты сегодня даже не спросил, что за ребенок у меня на руках. Чья это дочка? Эх, Мишка, Мишка! Ты не узнал своей дочки. Не почувствовал. А говорил, что любишь детей.