Привычка выживать

– Зачем?

– У меня к ней очень личный разговор, - ответила Каролина и повернулась к Питу, сидящему рядом с очередным вопросом: - Ты ведь тоже пойдешь к Пэйлор? Тебе ведь есть, чем на нее давить, так?

Пит откашлялся.

– Нет у него ничего, - ответила вместо него Энорабия. – Просто пока вопросы о том, капитолийский он переродок или нет, приемник ли он Сноу или нет, желает ли он захватить власть в Панеме или нет, не сняты окончательно с повестки дня, он может к Пэйлор приходить в любое время дня и ночи. Что? Не смотри на меня так, Мелларк. Я и раньше говорила правду и ничего, кроме правды, когда у меня была возможность не лгать и не перегрызать кому-то горло.

– Ты бы была осторожнее со словами, - вздохнула Эффи. – Иногда правда только вредит. Твоя правда вредит всегда, знаешь?

Энорабия знала. Энорабия прекрасно видела, что ее правда, высказанная, стоит уточнить, прямо и с долей нездорового цинизма, творила немало плохих дел. Взять, к примеру, Китнисс Эвердин, которая бледнела и краснела, едва завидев Энорабию в поле своего зрения, потому что Энорабия никогда не упускала возможности спросить у Двенадцатой, когда та научится, наконец, стрелять из лука, или будет пользоваться только качественными стрелами. Сперва Китнисс очень расстраивалась подобным вопросам, и, не пытаясь извиниться, выглядела виноватой и раскаявшейся. Но с течением времени вопросы Второй не менялись, раскаяние Китнисс постепенно испарялось, а раздражение всех окружающих увеличивалось. Не выдержавшая повторяющегося изо дня в день сценария, Джоанна предложила-таки Китнисс сделать вторую попытку.

– И, если ты промахнешься во второй раз, - добавила Седьмая, - я сама застрелю сначала ее, а потом тебя. Потому что вы обе меня безмерно бесите.

Камеры из Тренировочного Центра не убрали, но выключили: Бити лично проверил каждую, поэтому слова Джоанны были искренними, произнесенными с чувством особенной уверенности в своей правоте, и пусть вслух ее предложение никто не одобрил, никто и не попытался ей что-либо возразить. Правда, Энорабия плевать хотела и на высказанные, и уж тем более, на невысказанные слова, и продолжала гнуть свою линию в прежнем духе.

– Я всего лишь держу ее в тонусе, - объяснила свой мотив бушующему Хеймитчу. – Она такая замкнутая и необщительная, что мне хочется ее убить.

– Тебе вечно хочется кого-то убить! – возразил ей Эбернети и получил подтверждение своего предположения в виде плотоядной улыбки; от дальнейших расспросов он воздержался, скрывшись в ближайшей комнате со скоростью вполне молодого и сильного человека.

Этот эпизод Энорабия вспомнила даже с легкой улыбкой. Все-таки Эбернети – самый забавный из психов, с которыми она вынуждена делить крышу над своей головой. Впрочем, их в Центре никто не держит, но ведь никто и не предлагает достойные свободные площади. У Мелларка, впрочем, есть та небольшая квартира со странной планировкой, но Энорабию она нисколько не заинтересовала. К тому же, в Центре их обеспечивают всем, включая общение, которого никто из них не жаждет.

– Напомни мне, почему мы вообще тебя взяли? – поинтересовалась Эффи у молчаливой Каролины. Каролина вздохнула и начала объяснять все с самого начала, уже в который раз, выглядя при этом как человек, вынужденный отвечать день за днем на один и тот же вопрос.

– Энорабии прописали терапию. Я еду с ней, потому что не хочу оставаться с Джоанной и Хеймитчем. Пит должен был поехать с тобой в Президентский Дворец, а машина у нас в распоряжении одна, поэтому нас вроде бы как подвозят по пути.

– Но теперь ты выходишь вместе с нами? – уточнила Эффи.

– Выходит, что так, - девочка пожала плечом и вновь повернулась к Питу. – Пэйлор сама тебя пригласила?

Пит покачал головой.

– Я воспользовался тем, что пока вопрос о моем статусе не решен окончательно… - он не договорил, потому что Энорабия фыркнула с одобрением.

– Моя терапия может подождать, - сказала Вторая, подумав. – Не думаю, что Президент выделит тебе целый час на личную беседу. Я даже почти уверена, что ваш с ней разговор займет совсем немного времени, я даже не успею посчитать до двадцати четырех.

– Если Пэйлор вообще снизойдет до разговора, - добавила Эффи.

– Скажем так, - прервала ее Энорабия, - пока вопрос о том, хочет ли Каролина в скором времени взять власть в Капитолии в свои руки, не будет решен…

Настала очередь Каролины фыркать.

– Вы, взрослые, такие странные. Как я могу претендовать сейчас на власть? Как я вообще могу попытаться ее вернуть?

Повисла пауза.

– Если ты сейчас ждешь конкретных алгоритмов действий, - произнесла Энорабия.

Каролина капризно надула губы и старательно не слушала дальнейший поток слов. Остальные тоже молчали, думая каждый о своем. Эффи оправляла платье, которое и так сидело великолепно, Пит смотрел в окно, еще толком не зная, о чем будет говорить с Президентом. Ему о многом нужно было поговорить с ней, но ему одновременно не о чем было разговаривать именно с Пэйлор, ведь в силу разных причин она не могла дать ему ответы, которых он так ждал. Пит даже не был уверен, что есть человек, который был на это способен, но ведь он должен, должен быть! Эффи тронула его за плечо.

– Тебе не больно? – спросила она, указав на его руку. В уголках ее глаз он увидел слезы. Каролина, вскрикнув, потянулась к его ладони, чтобы рассмотреть выступившие капли крови.

– Я ничего не чувствую, - ответил Пит на вопросы, которых никто не задавал.

– Ты все еще умеешь лгать, - прокомментировала Энорабия.

Пожалуй, ложь – единственное, в чем он еще был уверен.

…

В личной беседе Каролине отказали.

– Не сегодня, - Эффи озвучила чужое решение. – Быть может, на этой неделе.

– После того, как Энорабия уедет?! – не сдержала маленькая девочка своего гнева. – После того, как меня опять бросят здесь одну, и я не буду понимать, чего все вообще от меня хотят?!

Пит попросил ее успокоиться, и Каролина наградила его злым взглядом, но совету последовала. Сделала пару глубоких вдохов, стараясь не обращать внимания на колотящееся в груди сердце. Эффи легонько похлопала ее по плечу, но больше ничего не добавила.

– Пэйлор обязательно расскажет тебе обо всем, о чем ты спросишь, - сказал Пит перед тем, как подняться наверх, в кабинет Президента. – Я обязательно возьму с нее слово.

– Президентское слово, не записанное на бумаге, ничего не стоит, - ответила Каролина.

– Хорошо, - Пит усмехнулся. – Я возьму с нее расписку. Обещаю.

Каролина едва удержалась от того, чтобы потребовать расписку и с него тоже. Она спросила, знает ли он, чего хочет попросить у Пэйлор, ведь Пэйлор – никакой не волшебник, в силах Пэйлор не так много вещей, как хотелось бы. Пит ответил неопределенно.

– Я вернусь и все тебе расскажу.

Однажды Каролине уже обещали все рассказать. Но это было ложью, некрасивой, несправедливой ложью, к которой она до сих пор не привыкла. Но сейчас она поверила в очередное обещание и наблюдала за тем, как Пит поднимался по высокой лестнице (по той лестнице, которую Каролина с самого детства считала своей собственностью, но которая теперь ей не принадлежала). Впервые она увидела Пита, стоя на самом верху, даже успела поймать его удивленный взгляд, и длилось это мгновение лишь пару секунд, потом зрительный контакт был прерван Энорабией. Сейчас Пит обернулся и помахал ей рукой; Каролина ответила, но с тяжелым сердцем.

– Он ведь сдержит свое обещание? – спросила она у держащей ее за руку Эффи.

– Конечно, - Эффи улыбнулась. – Пит всегда держит свои обещания.

Каролина склонна сомневаться в слове «всегда». Дед всегда говорил ей правду. У нее всегда было хорошее будущее. Она всегда могла положиться на людей, которые ее окружали. Сейчас же она сжала руку Эффи, выряженную в ярко-розовый брючный костюм, и подумала о том, что в руке Эффи нет ни силы, ни твердости, к которым она привыкла, будучи подопечной Энорабии. Быть может, из-за тысячи подобных различий Каролина склонна сомневаться во всем, включая завтрашний день и данные с такой легкостью обещания.