Привычка выживать

– К черту Плутарха, - Пит поднимается, его немного шатает из стороны в сторону от злости. – Что еще я могу найти в этих белых комнатах, а? Какие еще жуткие тайны хранит Капитолий? Отвечай! – в глазах темнеет. Пит почти не контролирует себя, делая неуверенные шаги в сторону высокой костлявой фигуры. Что-то другое, вовсе не Пит, бьет с силой в грудь этого человека. Винтер не может устоять на ногах и ударяется всем телом о стену, а затем с всхлипыванием сползает по стене на пол.

– Пожалуйста, мистер Мелларк, - выговаривает тот, брызжа слюной и держась руками за грудь, пытаясь понять, сломаны ли ребра. – Они заставляли меня, они пытали меня, они убили всех, кого я люблю, - доктор скрючивается на белом полу. Несуразная костлявая фигура, бормочущая какие-то извинения с заиканиями и всхлипами. Особенно жутким это зрелище становится тогда, когда становится заметным, что только часть лица меняется, другая, как неправильно надетая маска, остается неподвижной.

– Пит! – Эффи перехватывает занесенную для следующего удара руку. – Пожалуйста, Пит!

Пит отстраняет ее; Пит не слушает ее голос, доносящийся из мерзкой темноты.

– Он покажет мне все, - выговаривает Мелларк, подбирая слова, будто говорит на языке, ему полностью незнакомом. – Я хочу увидеть все.

– Пожалуйста, Пит, - умоляет его Эффи, но не добивается никакого результата.

– Все, - повторяет Пит с угрозой. Винтер поднимает на него испуганные глаза, затем, смирившись, с трудом встает. Он продолжает прижимать руку к груди в месте удара.

– Все, - повторяет со смирением доктор, и Питу, голова которого буквально раскалывается от боли, кажется, что в глазах этого человека зажигается холодный огонь. Но доктор отворачивается и направляется в сторону других закрытых дверей.

Эффи продолжает просить Пита остановиться, но он не обращает внимания на предостережения. Идет следом за доктором Винтером по коридорам, воспоминания о которых оставляют неприятный осадок. Люминесцентные лампы не мигают так, как в прошлый раз. Никто не идет им на встречу, ограниченное пространство кажется пустым и заброшенным. Пит думает о том, что за сливающимися со стеной панелями кипит жизнь, отзвук которой не может преодолеть герметичные стены палат.

Винтер идет целенаправленно, не оглядываясь, и продолжает прижимать к груди открытую ладонь. Каблуки Эффи стучат по полу, и Пит слышит своеобразную музыку ее шагов, чуть более нервную, чем обычно.

У одной из дверей Винтер оборачивается, застывает, рука его с пропуском начинает дрожать.

– Вы уверены, что действительно хотите знать те тайны, которые прячет Капитолий? – спрашивает он Пита, глядя прямо в глаза. Что-то в этом взгляде должно предостеречь или испугать, но Пит уверен в своих даже поспешных решениях. Пит никогда не был ни в чем так уверен. Эффи уже не спорит, но держится отстранено, ожидая новой боли и новых потрясений, которые она не может предотвратить.

Винтер открывает дверь и проходит в комнату, похожую на лабораторию, включенные аппараты пищат и мигают разноцветными лампочками. Свет здесь более приглушенных тонов, создает мягкий полумрак. Пит почему-то не сразу замечает то, что занимает большую часть комнаты. Сперва ему кажется, что это большой вертикальный аквариум, заполненный мутной водой зеленоватого оттенка. Но в аквариуме нет рыб; Эффи, стоящая позади Пита не удерживает крика и зажимает рот двумя ладонями. Пит не пытается спросить, что именно ее так испугало, всматриваясь в нечто бледное, находящееся сейчас внутри аквариума и медленно поворачивающееся к Питу.

Винтер обходит аквариум с другой стороны. Выглядит доктор действительно не как, как прежде. Взгляд его становится злорадным, а голос нельзя больше посчитать заискивающим, дрожи в нем больше нет.

– Капитолий скрывает слишком много тайн, мистер Мелларк, - возвращается к первоначальному обращению доктор.
– Многие из них выше вашего понимания. Капитолий научился восстанавливать поврежденные тела. Умение местных мастеров на себе почувствовала Китнисс Эвердин. Но ее лишь подлатали. Капитолий же умеет буквально возвращать из мертвых, мистер Мелларк.

В мутной воде начинают проступать очертания человеческого тела. Светлые волосы, прежде сплетаемые в косы, едва успели отрасти на пару сантиметров. Бледная кожа в мутной воде кажется зеленоватой. Глаза закрыты, но длинные ресницы дрожат. Пит помнит цвет глаз, который увидит, если поднимутся веки. Пит помнит, как меняются черты лица при малейшей улыбке сейчас неподвижных губ. Пит представляет две могилы сестер Эвердин на центральном кладбище Панема; Пит знает, что их полностью скрыли принесенными цветами. Больше ни для кого не секрет, что одна из могил пуста, но теперь Пит знает, что пусты обе могилы.

Тело Прим, опутанное проводами, сейчас находится в заполненном мутной водой аквариуме.

Пит касается рукой холодной поверхности аквариума и вглядывается в знакомые и одновременно забытые черты лица. Видны следы не полностью сросшейся кожи, но в целом процесс регенерации почти завершен.

– Мы потратили очень много времени и сил на то, чтобы вернуть ее, - говорит Винтер.

– Она была мертва, - Эффи подходит ближе, голос ее дрожит.

– Да, - легко соглашается Винтер.
– Но мы вернули ее.

– Вернули тело, - возражает Пит, не сводя взгляда с дрожащих ресниц Прим.
– А душу? Вы можете вернуть ее душу?

Он не слышит ответа. Он наблюдает за тем, как существо, полностью погруженное в воду, распахивает свои глаза. Бесцветные, кажущиеся мертвыми, глаза. И существо улыбается Питу; оно улыбается и медленно подносит свою ладонь к ладони Пита.

Запертые чувства ломают хрупкую оболочку равнодушия. Пит одергивает руку с отвращением, делает неуверенный шаг назад. Он раздавлен, шокирован, с трудом ловит ставший каким-то густым воздух, и на секунду ему кажется, что вовсе не Прим сейчас наблюдает за ним. Вовсе не Прим прижимает свою ладонь к стеклу по ту сторону аквариума.

Пит смотрит на себя самого из толщи мутной воды, глаза у него пусты и мертвы, и дышит он с помощью проводов, потому что его не смогли спасти когда-то давно. Он умер; он стал передком задолго до того, как охмор повредил его психику. Он умер, а они вернули его к жизни, как вернули к жизни Прим.

Они.

Капитолий воскрешает мертвых. Капитолий разрушает жизни. Капитолий отравляет все, до чего может дотянуться. Он, Пит, давным-давно отравлен. Яд в его венах успел стать его кровью, его будто подменили на что-то, совершенно иное. Пит не слышит треска того, что считал своей волей. Воли больше нет. Пита больше нет. Есть нерушимый в своей жестокой эгоистичности Капитолий, пустивший корни в сердце Пита. И есть поток прежде запертых чувств, которые, как лавина, сметают все физические и психологические преграды. В глазах темнеет. Пит с трудом удерживается на ногах, пытается понять, откуда доносится чей-то издевательский смех. Но, вместо того, чтобы увидеть лицо обезумевшего от радости доктора Винтера, Пит видит только мутную зеленую воду. А затем прочь уходит и вода.

И мир погружается в темноту.

========== ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ, в которой Джоанна не прощается с живыми и прощает мертвых ==========

Джоанна тонет.

Легкие разрывает от мутной воды. Ее прижимают ко дну; тот, кто держит ее, всегда оказывается сильнее. Гул волн сначала становится невыносимым, а потом пропадает вовсе. Перед тем, как наступает темнота, Джоанна удивляется тому, что на ней надето темно-красное платье; тому, что руки, удерживающие ее под водой, принадлежат Питу, она не удивляется.