Приз варвара

Остальные разбегаются от меня по разным концам клетки. Это не значит, что они трусы. Я не виню их за то, что они меня бросили. Просто в наших жизнях наступила настолько черная полоса, что единственное, что теперь имеет хоть какое-то значение, — это инстинкт самосохранения. Я съеживаюсь, но вокруг меня больше никого нет. Я тут совсем одна.

Рука нацеливается.

«Не меня. Не меня. Пожалуйста, только не меня».

Но никто уже не слушает. Шероховатые руки хватают меня за голые руки, обдирая мою кожу. Я начинаю кричать.

— Не меня! Не меня!

— Тиффани, проснись.

Резко проснувшись, я хватаю ртом воздух. Страх пронизывает все мое тело, сердце у меня колотится. Я съеживаюсь, когда худая, бледная рука протягивается сквозь темноту, чтобы погладить меня по плечу.

— Опять приснился кошмар, — тихо бормочет Джоси. — Не хотела, чтобы ты спала и тебе пришлось все это видеть.

Я потираю лоб. Этот панический страх все еще кажется уж больно реальным.

— Спасибо тебе.

— Ты в порядке?

— Жить буду. — Иногда я задаюсь вопросом, буду ли я когда-нибудь снова «в порядке». Лежа под одеялом, я потираю руки, абсолютно уверенная, что по-прежнему чувствую, как шероховатые руки, схватив меня, удерживают, не дав мне вырваться, разводят мне ноги, несмотря на все мои усилия.

Немного помолчав, Джоси снова шепчет.

— Знаешь, я тут подумала. В последнее время тебе не снились кошмары, и мне казалось, что тебе становится лучше. Ребята тебя достают? Я пыталась держать их занятыми.

— Джо, ты такая молодец, потрясающе справляешься, серьезно. Я так тебе за это благодарна.

Я прямо чувствую, как она в темноте пещеры лучезарно улыбается.

— Ну, я это делаю с радостью. Для следующего раунда я разработала офигительно крутое состязание. Это будет зрелищно.

— Здорово. — Я пытаюсь набраться побольше энтузиазма, но мне плевать на состязание, потому что мне этот победитель не нужен.

Повисла пауза.

— Ты точно уверена, что с тобой все в порядке?

— Ага. — Я знаю, чем это сегодня вызвано. Все дело во времени, проведенном в интимных ласках с Салухом. Хотя я этим наслаждалась, очевидно, что мой мозг растерялся, не справляясь со всем моим бременем прошлого.

— Ты бы сказала, если нет, верно? Тебе ведь больше недели кошмары не снились, — еще раз настаивает она.

Она мне не верит, и я ее не осуждаю.

— Я в порядке, правда. Просто… кажется, я могу высыпаться, как следует, только в присутствии Салуха.

Я слышу шорох ее одеяла, когда она усаживается.

— Салуха? — в непривычно тихих пещерах ее «ах» прозвучал ужасно громким. — Ох ты, боже мой! — шепчет она мгновение спустя. — Так вы двое встречаетесь?

— Нет! Мы просто друзья.

— Тоооочно. Друзья, которые вместе собирают травы. Ты этого в темноте видеть не можешь, но на словах «собирают травы» я пальцами показываю воображаемые кавычки. Не сомневаюсь, что я единственная, кто заметила, что в ваших корзинах трав не очень-то и много, несмотря на то, что вы, ребята, весь день где-то пропадаете.

Я даже понять не могу, из-за чего именно мне так стыдно. Мне приходит в голову его крупное стройное синее тело и о то, как его кожа соприкасается с моей. Да уж.

— Он мне очень нравится, — признаюсь я тихо.

— Тогда, чтобы хорошо выспаться, тащи его сюда и свернись у него под боком калачиком, — говорит она мне, зевая. — Меня это не волнует. Я переживаю только за тебя. Не к добру продолжать цепляться за прошлое.

И это говорит Джоси. Женщина, которая больше ни о чем другом и не думает, кроме как ее «с тех пор они жили долго и счастливо».

Она ложится обратно в одеяла и, в конечном итоге, снова засыпает. Я еще какое-то время продолжаю бодрствовать, думая о Салухе и нашей недавней романтической интермедии в пещере. Удивительно… но я с нетерпением жду того, что принесет завтра.

Возможно завтра настанет именно тот день, когда мы сможем на самом деле по-настоящему поцеловаться.

* * *

Утром следующего дня, проснувшись ни свет ни заря, в первую очередь я занимаюсь Чомпи, выкидываю старые, грязные шкурки, которые использовались как подстилка этого малыша, скармливаю ему еще одну бутылку, после чего немного лежим с ним в обнимку. Когда просыпается Фарли, она заменяет меня, и в душе мне все-таки немного грустно, видя, что мой собственный питомец ведет себя куда более радостно с ней, чем со мной. Но я не могу за это осуждать этого парнишку — она проводит с ним каждую свободную минуту бодрствования, а я появляюсь лишь на время кормления.

Я иду к центральному костру, чтобы позавтракать. Кайра уже там, готовит. Аехако вернулся из одного из своих походов и сидит там же, а малютка Кай у него на коленях. Обнимая ее, он воркует с пухленьким, улыбающимся ребенком, его лицо лучится улыбками. Понятно, что свой жизнерадостный характер Кай унаследовала от отца, потому что Кайра гораздо серьезней любого, кого я когда-либо встречала. Однако из них получилась миленькая семейка, и я игнорирую печальный приступ ревности, который чувствую. Я очень рада за Кайру и ее счастье. Я сажусь рядом с ними и угощаюсь лепешкой из корнеплодов, которые Кайра печет прямо на раскаленной каменной пластине.

— Мы отправляем в главные пещеры еще двоих, — заявляет Аехако, пока я лакомлюсь горячим завтраком. Он суется носом ребенку в лицо и смеется, когда Кай хватает его за борозды на носу.

— Здорово.

Аехако бросает взгляд на меня.

— Хочешь пойти? Я могу отправить вас с Джоси. Я хотел бы оставить здесь побольше охотников, чтобы обеспечивать остальных, поскольку могут пройти еще несколько лун, прежде чем все мы переселимся.

Я замираю. Аппетит у меня пропадает, но я заставляю себя откусить еще один кусочек от лепешки из корнеплодов. Вернуться в главную пещеру? Я избавилась бы от своих четырех надоедливых ухажеров, однако… там не будет Салуха. И впервые за долгое время я чувствую, что добиваюсь прорыва из своей тупиковой ситуации. Время, проведенное с ним, оказалось очистительным. У меня проснулись чувства, которые, как я считала, давно умерли.

— Я… думаю, что мне бы хотелось остаться.

— А. Из-за ваших игр? — он подмигивает мне. — А кому-нибудь из этих ухажеров ты отдаешь особое предпочтение?

О боже, неужели он считает, что мне нравится все это внимание? Черт.

— На мой взгляд, они все одинаковые. — Потому что никто из них мне не нужен.

Он кивает головой, и когда Кай, махнув пухлым детским кулачком, попадает прямо ему в лицо, он притворяется, что кусает его.

— Тогда я пошлю тех двух старейшин.

— Что-нибудь слышно о том, когда Харлоу отремонтирует камнерез?