Признайся
Шрифт:
– К счастью, Лидия нашла компромисс. Она сказала, что я могу остаться жить с ними и что она станет помогать воспитывать сына, если передам ей права опеки над ребенком. Она хотела быть уверенной, что я не откажусь от него со временем и опека дала бы ей эту уверенность. Она также сказала, что ей при этом будет легче получить страховку и медицинские услуги для ЭйДжея, чем мне. Я не ставила под сомнение ее решения.
– Я была молода и не понимала, что все это значит. Все, что я понимала тогда, согласиться с Лидией - это гарантия, что я смогу оставить ребенка. Поэтому я согласилась. Я была
– Как только родился ЭйДжей, Лидия сразу взяла все в свои руки. Она была не довольна всем, что бы я не делала. Я почувствовала себя ничтожной. И спустя какое-то время я поверила ей, что ни на что не гожусь. Ведь я слишком молода и не опытна, а она уже воспитывала детей и знает как это делается.
– К тому времени, как я закончила старшую школу, Лидия стала принимать все решения в одиночку. И одним из ее решений стало, что ЭйДжей должен жить с ней, пока я не закончу колледж.
Оуэн находит мою руку и, сильно сжав, прижимает к своей груди. Я ценю то, что он делает для меня, пытаясь приободрить, так как для меня это очень тяжелое признание.
– Вместо того, чтобы поступить в университет аж на четыре года, я выбрала курсы стилиста, которые длились всего год. Я надеялась, что как только отучусь и найду собственное жилье, Лидия позволит ЭйДжею жить со мной. Но за три месяца до моего выпуска скончался ее муж, тогда она переехала в Техас, чтобы быть ближе к Трею, ее второму сыну. И она забрала МОЕГО сына с собой, не спросив меня.
Оуэн вздыхает.
– Поэтому ты переехала в Техас? Потому что не смогла остановить ее от переезда из Орегона?
Я киваю:
– Да, и у нее были все законные права увезти его куда угодно. Она сказала, что Техас лучшее место для воспитания ребенка, и если я хочу лучшего для своего сына, то перееду сюда после окончания курсов. Мой последний урок в школе стилистов закончился в пять вечера и в течение следующих двадцати четырех часов я въехала в эту квартиру.
– А что насчет твоих родителей?
– спрашивает он.
– Они не могли повлиять на Лидию?
Я отрицательно качаю головой.
– Мои родители, конечно, всегда меня поддерживали, но никогда не вмешивались. Они не очень-то близки с ЭйДжеем, так как я переехала к Лидии, а это было еще до его рождения. Кроме того, у них и так куча своих проблем. Я не могла им рассказать о своих проблемах и разногласиях с Лидией, это заставило бы их почувствовать себя виноватыми за то, что позволили мне съехать от них.
– И ты начала притворяться, что все в порядке?
Я устремляю взгляд на него и киваю, боясь увидеть в его глазах разочарование. Но к счастью не обнаруживаю, в них были сочувствие и понимание, и даже чуть злости.
– Это ничего, если я скажу что ненавижу Лидию?
Я ухмыляюсь.
– Я тоже ее ненавижу, - признаюсь я со смешком.
– Но все же люблю ее тоже. Она обожает ЭйДжея не меньше, чем я. И ЭйДжей ее любит. Я благодарна ей за это. Но я ни за что на свете не передала бы ей права опеки, если б знала, что так все обернется. Я думала, что она хочет помочь, но сейчас понимаю, что она использует ЭйДжея, чтобы заполнить пустоту о сыне, которого она потеряла.
Оуэн
подходит ко мне и заявляет:– Ты вернешь сына. В мире не найдется судьи, который бы не согласился оставить ребенка с родной матерью.
Его слова заставляют меня еще раз улыбнуться, хотя я знаю, что он не прав.
– Я разузнала все мои варианты. Суд не заберет ребенка у человека, который законно был с ребенком с самого рождения. Лидия ни за что не согласится отдать ЭйДжея мне. Единственное что я могу сейчас сделать, так это копить каждую копейку, чтобы оплатить нанятого мной адвоката, хотя и он ничего не обещает.
Оуэн опирается на локоть, другой рукой прикасается к моему лицу. Проводит пальцами по моей щеке, и мне хочется утонуть в этих ощущениях.
Каким-то чудом нахожу в себе силы держать глаза открытыми.
– Знаешь что?
– улыбается он.
– Ты только что сделала упорство моим любимым качеством в людях.
Я знаю, что мы едва знакомы, но мне не хочется, чтобы он уезжал в понедельник. У меня чувство, что он - единственное хорошее, что случилось со мной в Техасе.
– Я не хочу чтобы ты уезжал, Оуэн.
Он опускает взгляд и больше не смотрит на меня. Оуэн проводит пальцем по моему плечу и смотрит на невидимую линию, которую он провел. На его лице отражается мука, и я понимаю, что здесь что-то большее, чем переезд.
Я вижу, как он еле сдерживается, чтобы не признаться мне в чем-то.
– Ты не получил ту работу, - догадываюсь я, - не поэтому ты уезжаешь в понедельник, не так ли?
Он так и не смотрит на меня, но ему и не нужно этого делать, чтобы дать ответ, его молчание говорит за себя.
Но он все же отвечает:
– Ты права.
– Куда ты собираешься?
Я смотрю, как он борется, что бы это ни было, он не хочет делиться. Он боится, что я могу подумать о нем и, честно говоря, мне и самой уже страшно от того, что я услышу. На сегодня мне достаточно негатива.
Он поднимает свой взгляд снова на меня и в его глазах было столько вины, что я пожалела, что подняла эту тему. Оуэн начал говорить, я тут же замотала головой.
– Я решила что не хочу этого сейчас знать, - тараторю я.
– Скажешь мне после.
– После чего?
– После выходных. Я не хочу думать о признаниях. Я не хочу думать о Лидии. Давай просто проведем выходные, не задумываясь о нашей дерьмовой реальности.
Он улыбается во весь рот.
– Мне нравится эта идея. Очень.
Наш момент разрушен урчанием моего живота. Я быстро хватаюсь за живот, стыдясь. Оуэн веселится.
– Я тоже голоден.
Сказав, он выходит из-под тента, помогая выбраться и мне.
– Хочешь поесть здесь или у меня дома?
Я качаю головой.
– Не уверена, что смогу дойти до тебя, не упав голодный обморок, - хмыкаю я, направляясь на кухню.
– Тебе нравится замороженная пицца?
Мы просто готовим пиццу, но я никогда не испытывала столько веселья с парнем, кроме Адама.
Знаете, беременность в пятнадцать не оставляет времени на свидания. Так что, сказать, что у меня мало опыта в общении с парнями - ничего не сказать. Раньше я была в ужасе от мысли сблизиться с кем-то, но Оуэн вызывает во мне противоположное чувство.