Признайся

Он морщится.

– У нас не было даже первого шанса.

Я хочу сказать ему, что это не моя вина, что это его вина. Но знаю, что ему это и так известно. Он не просит меня дать ему еще один шанс. Он просто расстроен, что все уже закончилось.

Он прижимается ладонями к стеклянной двери позади меня, удерживая меня в своих объятиях.

– Прости меня, Оберн, - просит он.
– У тебя и так много проблем, и я совсем не хотел еще больше усложнять тебе жизнь.

Он прижимает свои губы к моему лбу, а потом отталкивается от двери. Он делает два шага назад и мягко кивает.

– Я все понимаю. И мне жаль.

Не могу больше видеть боль в его глазах или принять признание в его словах. Я тянусь за спину, отпираю дверь и ухожу.

Я слышу, как закрывается дверь позади меня, и это становится моим самым нелюбимым звуком на свете. Подношу кулак к своему сердцу, потому что чувствую именно то, что он говорил, как он чувствует, когда скучает по кому-то.

Не могу понять, ведь я познакомилась с ним только несколько недель назад.

«Есть люди, которых ты встречаешь, чтобы узнать, а есть люди, которых, встретив, ты уже знаешь.»

Меня не волнует, как долго я его знаю. Мне плевать, что он солгал мне.

Я разрешаю себе грустить и жалеть себя, потому что несмотря на все то, что он сделал в прошлом, никто не заставлял меня чувствовать себя так, как сегодня это сделал он.

Он заставил меня почувствовать гордость за то, какая я мать. Только поэтому я плачу и не чувствую себя виноватой из-за нескольких слез при прощании.

Я на полпути домой, и как только я уже начинаю умирать от жажды последних слез, которые позволю себе пролить за это «прощай», ко мне подъезжает автомобиль и медленно ползет рядом. Искоса оглядываюсь и понимаю, что это полицейская машина.

Я останавливаюсь, когда Трей опускает окно вниз и наклоняется через спинку сиденья.

– Садись, Оберн.

Я не спорю. Открываю дверь и забираюсь внутрь, и он едет в сторону моей квартиры. Я чувствую его настроение, которое мне совсем не нравится ощущать.

Не пойму, он ведет себя как ревнивый парень или слишком заботливый брат? Технически, он ни один из них.

– Ты только что была в его студии?

Я смотрю в окно и думаю о том, как ответить. Он поймет, что я вру, если скажу «нет», а мне нужно, чтобы Трей доверял мне. Из всех людей в мире, мне нужно, чтобы именно Лидия и Трей видели, что все, что я делаю, я делаю для ЭйДжея.

– Да. Он задолжал мне денег.

Я слышу его тяжелые вдохи, как он вдыхает и выдыхает. В конце концов он съезжает на обочину и паркует машину.

Не хочу смотреть ему в лицо, но я вижу, как он закрывает свой рот рукой, разочарованно сжимая челюсть.

– Я сказал тебе, что он опасен, Оберн.

Он смотрит прямо на меня:

– Ты глупая?

Я достаточно выслушала его. С размаху открываю дверь машины, выхожу и захлопываю ее. Прежде, чем я успеваю сделать хотя бы три шага, он оказывается прямо передо мной.

– Он не опасен, Трей. Он - наркоман. И между нами ничего нет, я просто ходила за оплатой моей работы в его студии.

Трей исследует мое лицо, более чем вероятно, в попытке увидеть, вру ли я ему. Я выдыхаю и опускаю глаза.

– Если бы что-то было, я провела бы в его студии больше пяти минут.

Я проскальзываю мимо него и иду к своей квартире.

– Иисус, Трей. Ты ведешь себя так, будто у тебя есть повод для ревности.

Он снова оказывается передо мной, заставляя меня остановиться. Он молча смотрит на меня несколько секунд.

– Я ревную, Оберн.

Мне сразу же приходится проглотить комок, который образовался в горле. Кроме того, я продолжаю смотреть на него, ожидая, что он заберет назад слова, которые только что сказал, но он этого не делает. Он смотрит на меня и в его взгляде ничего, кроме искренности.

Он брат Адама. Он дядя ЭйДжея. Я не могу.

Это Трей.

Я обхожу его и продолжаю свой путь. Мы всего лишь в квартале от моей квартиры, так что меня не удивляет, когда я слышу, как он идет в шаге позади меня.

Я иду и пытаюсь осмыслить последние два часа моей жизни, но это немного трудно, когда ревнующий брат моего мертвого парня преследует меня.

Дохожу до двери, отпираю ее и разворачиваюсь к нему лицом. Глаза Трея, как ножи нацеленные в меня, колют меня. Я собираюсь сказать ему «спокойной ночи», когда он поднимает руку и опускает ладонь на дверной косяк рядом с моей головой.

– Ты когда-нибудь думала об этом?

Я точно знаю, что он имеет ввиду, но все равно играю в неведение.

– О чем?

Его взгляд падает на мои губы.

– О нас.

Нас.

Я и Трей.

Я могу честно сказать, нет, я никогда не думала об этом. Но я не хочу ранить его чувства, поэтому не отвечаю.

– Это имеет смысл, Оберн.

Я качаю головой, почти категорически. Я не собиралась быть такой упорной, но именно это я сейчас чувствую.

– Нет смысла, - отрезаю я.
– Ты брат Адама. Ты дядя ЭйДжея. Это его запутает.

Трей делает шаг вперед. Его близость чувствуется иначе, чем когда Оуэн делал шаг в мою сторону. Близость Трея заставляет задыхается, будто мне нужно пробить дыру в атмосфере, чтобы просто вдохнуть.

– Я люблю его, Оберн. Я единственный достойный отец для твоего малыша, - втолковывает он.
– Он живет в моем доме с мамой, и если бы ты и я были вместе...

Я немедленно выпрямляюсь.

– Надеюсь, ты не используешь моего сына в качестве оправдания, почему я должна встречаться с тобой.

Гнев в моем голосе удивляет меня, поэтому я знаю, это удивляет и Трея.

Он проводит рукой по волосам и смотрит, недоумевая, что сказать. Его взгляд смещается дальше по коридору, пока он пытается найти ответ.

– Слушай, - успокаивает он, снова встречаясь со мной взглядом.
– Я не пытаюсь использовать его, чтобы стать ближе к тебе. Я знаю, как это прозвучало. Я просто хочу сказать... в этом есть смысл. У нас есть смысл.

Я не отвечаю, потому что все, что он говорит, имеет смысл.