Призрачный мост Матиара

Мимо проходили какие-то люди, помахали рукой знакомые Даниэль, случайно оказавшиеся в этом кафе, но девушка не заметила их. Она не сводила глаз с оборотня.

— …Пять лет назад наша фири-гахум — главная волчица стаи — попала в лечебницу, чтобы родить волчонка.

— Бертольд? — улыбнулась Даня, вспоминая очаровательного мальчугана.

Родик кивнул:

— Да. Разумеется, Рейн тоже был там, а с ним и я. Психующий мужчина рядом с рожающей женой — это смешно, а вот психующий альфа — нет. Пока Полина орала в родзале, Виттур рычал в коридоре, грозя всеми карами, если целители не облегчат его паре роды. А потом вышла она — детский лекарь — велела успокоиться и не пугать роженицу. Рейн обругал её, а я… чуть не бросил ему вызов. Уже тогда мне стало ясно, что эта волчица — моя пара.

Вечером, пока альфа нянчился с новорожденным сыном, я сидел в кабинете Галаны. Как обычно: комплименты, жаркие взгляды, цветы. Я заигрывал с ней, ухаживал, не придавая значения отказам и хмурому личику. Считал знаком хорошего воспитания то, что волчица не млеет от моего внимания, не лезет ко мне в штаны… Оказалось дело не в воспитании. Галана уже встречалась с другим волком, тоже лекарем, — Гилмор посмотрел на притихшую спутницу и криво усмехнулся: — Ты думаешь, меня это остановило?! … Наоборот, только раззадорило! Как же! Добиться свою волчицу! Отвоевать! Она увидит, кто круче. Увидит — и выберет меня! Я же сильнее… — мужчина провёл по лицу руками, словно пытался оттереться. — Я был дураком…самоуверенным, зажравшимся дураком! И никто не остановил меня! Никто! Одна Полина уговаривала отстать от них. Говорила, что нельзя вмешиваться, разлучать пару, что у них серьёзные отношения. Но кто её слушал?! Ведь она пришлая, чужая!.. Естественно, я виделся с ним. Мелкий, тощий сопляк-интеллигент. Что он мог сказать мне, бете стаи?! Но он пытался. Говорил, что любит её, что она любит его, что они вместе с третьего курса и собираются пожениться. Но разве это могло остановить меня?! Да чёрта с два! Я вызвал лекаришку на поединок! Галана узнала. Прибежала, когда я почти размазал его по льду. Выбрала меня — я же лучше, сильнее, богаче, власти у меня больше. Это был день моего триумфа! Я взял её прямо там, затащив в какую-то комнатушку. Пока этот вшивый лекаришка харкал кровью, я спал с его бывшей и ныне моей невестой. Поставил ей брачную метку в ту же ночь. Всем заявил, что она моя. Лекаришка, едва встал на ноги, сразу же покинул город. А Галана вышла за меня замуж. У нас была красивая свадьба, жрец из Танри… Мы купили новый большой дом. Казалось бы, живи и радуйся! И я радовался… целых два года. Для полного счастья мне не хватало только волчонка. Галана никак не могла забеременеть. Однажды я полез в её сумочку, уже не помню зачем, и нашёл зелье… противозачаточное. Не поверил сразу. Зачем оно ей? Мы хотели детей! И Галана говорила об этом, проверялась у лекарей. Нас все успокаивали, что два года — не повод для волнения, что мы здоровы и всё ещё будет.

Даниэль боялась дышать, чувствуя, как сжимается сердце в недобром предчувствии.

— … Я стал наблюдать за собственной женой. Начал замечать то, что раньше предпочитал не видеть: частые командировки, полёты за нарядами в другие города. Шпион из Галаны получился откровенно хреновый!.. Я застукал их в постели, как в низкопробном фильме: моя жена стояла на коленях, а лекаришка долбился в её тело… Все эти годы они продолжали встречаться: сначала редко, потом чаще, осмелев и обнаглев, после того, как Ансур Шеремет перебрался сюда, в столицу. Тогда я остался единственным бетой и тянул на себе кучу обязанностей… — оборотень сжал кулаки. — Я убил их там же, в дешёвом придорожном пансионе. Сначала Галану, потом её любовника, чтобы он видел, как она мучается, захлёбывается кровью. Меня никто не осудил: я был в своём праве. Таковы волчьи законы! Но находиться в Меокхо больше не мог. Эти косые взгляды, шепотки… Я продал дом и ушёл, выбрав жизнь волка-одиночки.

Некоторое время они молчали. Даниэль переваривала услышанное, потом тихо спросила:

— Ты вернулся в стаю из-за нас с мамой?

— Да, — не стал лукавить Гилмор. — До встречи с тобой я не собирался возвращаться в Зари. Но сейчас у меня есть вы. К тому же, зная про интерес ткачей к моей персоне, стоит поостеречься, — мужчина посмотрел на девушку. — Я не хочу возвращаться в прежнюю жизнь к старым друзьям и привычкам. Хочу нового, не замазанного плохими воспоминаниями. И вы с Николь очень помогаете в этом.

— А зачем ты пошёл в Виридию? — вдруг спросила Даня. — Ты же знал, что тамошние маги выслеживают вас.

Она заметила, как забегали глаза у волка, и попросила:

— Только не обманывай меня, пожалуйста! Если не можешь ответить, так и скажи.

Он вздохнул.

— Не могу сказать.

Даниэль помнила упрёки Лачева, когда она выгораживала Гилмора. С тех пор многое поменялось, поменялось её представление об оборотнях. Теперь она знала, что волки бывают разные, и даже лучшие из них, такие, как Гилмор или Каминский, совершают поступки возмутительные с точки зрения человека, но нормальные с точки зрения зверолюдей. Девушка взяла мужчину за руку, прижалась щекой к его плечу.

— Спасибо.

— За что? — растерялся Родик. — За откровенность?

— Нет, за то, что считаешь нас с мамой своей семьёй.

Мужчина потрепал её по светлым волосам:

— Знаешь, Данька, никогда не думал, что буду так мечтать о ребёнке… о своём ребёнке. Какое-то время я считал детей вынужденной необходимостью. Но, когда встретил Галану, — Гилмор грустно усмехнулся, — я так явно представлял нашего волчонка! Как она его держит, как кормит своим молоком. Тогда я понял, что дети — это не наследники, не продолжатели фамилии, не поддержка в старости… Дети — это доказательство любви, её материальное воплощение. Я ведь всё понял в тот момент, когда поднял бутылочку с зельем. Ни одна женщина не избавиться от ребёнка от любимого мужчины… Иногда мне кажется, что это к лучшему: хорошо, что Галана не стала рожать. Она ненавидела меня и ненавидела бы моё дитя. Я знаю, как это бывает, видел, какими вырастают такие дети.

Даниэль сглотнула, догадываясь, о ком говорит Гилмор: Владий Арлаг, второй бета Виттура. Она мало знала о Рыжем волке, но то, что его не желает видеть родной отец, было известно всем. Родик тем временем вздохнул:

— …Я ведь вижу, как смотрят на Берта Рейн и Полина, как смотрят Ансур и Лисэль на свою дочь Соммер, как твоя мать смотрит на тебя… — оборотень замолчал, отворачиваясь.

Девушка поняла, о чём он думал. Она положила голову на плечо мужчины:

— Когда-нибудь из тебя получится самый крутой папа в мире. И твои дети будут сходить по тебе с ума!

Он насмешливо хмыкнул:

— Подлиза!

— Вовсе нет! Я бы обожала такого делового и хмурого на вид папочку, который исподтишка угощал бы меня любимыми конфетками, — Даниэль выставила ладошку. — Доставай!

И Родик, смеясь, вынул из кармана яркий пакетик с мармеладными конфетами.

— А я бы гордился такой дочерью, как ты.

Они замолчали, не решаясь сказать вслух своё сокровенное желание. Но, прощаясь, Даниэль тихо шепнула:

— Помнишь, я говорила, что ты мне как родной?.. Я не шутила!

Родик крепко обнял её:

— Моя девочка!.. Ты — МОЯ девочка! Помни это!

Глава 26

Студенческая жизнь быстро затянула Даниэль. Девушке нравилось учиться, она быстро освоилась в университете, запомнила преподавателей и пришла в безудержный восторг от местной библиотеки, чем здорово подбешивала Клер. Магиня не то чтобы была ленивой, но относилась к учёбе без лишнего фанатизма. На лекции ходила исправно… почти на все, регулярно готовилась к семинарам… сидя в комнате и подключившись к Сейпонету. Остальное время она предпочитала гулять с друзьями, развлекаться в барах и ночных клубах. А вот Даниэль обожала настоящие книги. Ей нравилось листать белые, немного шершавые или наоборот шелковистые страницы, нравился неповторимый книжный запах. Время, проведённое среди полок, заставленных бесчисленными томиками, девушка не считала бесцельно потерянным. Порой ей удавалось затащить в библиотеку и Клеруцу. Правда, магиня ходила больше за компанию и её интерес быстро пропадал.

— …Как тебе не надоело сидеть в этой сырости? — блондинка зябко передёрнула плечами.

— Не выдумывай! Никакой сырости здесь нет, — и Даниэль бухнула на стол очередной талмуд.

— Что это?

— Справочник по эльфийской стилистике.

— Нафига?! — удивилась магиня. — Ты на эльфийском шпаришь как на родном!

Даня нахмурилась:

— Магистр Гайари считает по-другому.

Клеруца согласно хмыкнула:

— Да уж, как-то она стала выделять тебя среди других.

— Лучше бы вообще не замечала, — сокрушённо вздохнула девушка.

Неизменно спокойная и вежливая Аматиэль Гайари была мила и любезна со всеми, кроме Даниэль. И даже великолепное знание эльфийского языка не спасало девушку от колючих взглядов и въедливых высказываний куратора. Причина подобного отношения была тайной для всех, ведь первые две недели никаких нареканий не было, и преподавательница чаще других хвалила Даниэль. Всё изменилось в один момент: ответы студентки Бонье перестали устраивать магистра, появилось множество замечаний, доклады требовали серьёзной доработки или переделки. Девушка ни один предмет не зубрила так, как «эльфийский», зачастую шла в библиотеку, чтобы найти дополнительный материал именно по предмету магистра Гайари!..