Призрачный отель II. Куклы Маэстро

— Он как будто что-то среднее между просветлённым и пожирателем.

Я вздрогнул.

— Это… простите, как так?

— Ну, вся эта схема — пожиратели, пустышки, неподготовленные, просветлённые — она не иерархична, — подключился Денис. — Можно, конечно, сказать, что просветлённые — выше всех, а пожиратели в самом низу… Но пищевую цепочку уж точно возглавляют пожиратели. Просто разные типы душ, что ли. Как и все пожиратели, Маэстро привязан к земному существованию, одержим стяжательством, властью. Но с другой стороны он, как и просветлённые, полностью сохранил свою личность и даже усилил отдельные её стороны. Как будто при жизни был именно таким, каким должен быть, достиг своего совершенства. Только вот это совершенство — отнюдь не для Света.

— Антихрист, — буркнула Мстислава.

— Я бы не стал бросаться такими словами…

— А какими бы стал? Помнишь, что кореянка рассказала?

Денис замолчал, опустив голову.

— То есть, теперь мы просто ждём, пока истают души, питающие Маэстро, а следом — он сам? — спросил я.

— Ну, сам он ещё долго продержится. Ослабший, да, но до растворения ему далеко. — Денис потянулся. — Других вариантов я не вижу.

— Другой вариант лишь один. — Мстислава вынула из ниоткуда трубку, кисет и принялась готовить себе порцию вечерней медитации. — Освободить его и отдать ему Тимура.

Я вздрогнул. Мстислава сухими пальцами продолжала трамбовать табак в чашу трубки.

— Он ведь клянётся выпустить души. Правда, не скрывает, что потом будет набирать новые…

— Вы сейчас серьёзно этот вариант рассматриваете? — напрягся Денис.

— Нет, конечно. — Чиркнув спичкой, Мстислава раскочегарила трубку. — Тимур разве мой, чтобы его отдавать или не отдавать?

Она смотрела на меня. Я же чувствовал себя так, будто внутри все кишки узлом завязались.

— Я вас здесь только по работе гоняю, а так — каждый сам творец своей судьбы. Душа рождена свободной. И каждая стремится к Свету. Но некоторые идут кружными путями. Некоторые заблудятся так, что не выбраться. А некоторых окольный путь закаляет, делает сильнее.

Мстислава продолжала смотреть на меня сквозь дымовую завесу. Денис зевнул.

— Ну, да, — сказал он и встал. — Что ж, значит, других вариантов не осталось. Просто ждём и надеемся, что Маэстро сломается. Вряд ли небытие пугает его меньше, чем Свет… Я — спать, если не возражаете. У меня сейчас непростая клиентка, с утра пойду к ней. Давненько не было таких строптивых, притворяется чуть ли не пустышкой, но я подберу ключик.

— Кто б в тебе сомневался, коли о бабе речь, — проворчала Мстислава.

Денис ушёл.

— Я тоже пойду, — поднялся я.

— Иди, — кивнула Мстислава. — Ван уже закончил, к себе ушёл. А в прачечную кроме нас никому не войти.

Я посмотрел на свою начальницу очень внимательно. Она в ответ пыхнула дымом и не сказала больше ничего. Так же молча я пошёл к выходу из кафетерия.

* * *

Когда я вышел из города, уже близился рассвет. Это чувствовалось. В лесу оживали птицы, на дороге стали появляться машины. Я облюбовал памятник воинам, отличившимся в боях за Смоленск в 1943-м году. Взошёл по ступенькам к установленной на возвышении пушке и поставил шкатулку на постамент.

Долго стоял, опираясь на пушку, дожидаясь, пока солнце взберётся на небосвод повыше и проверяя свою решимость. Трижды за пятнадцать минут принял твёрдое решение вернуться.

Никто слова не скажет. Хотя нет, кого я обманываю… скажут. Ван наорёт. Денис, может, в морду даст. Изольда разговаривать перестанет. Мстислава тихо вздохнёт и отвернётся. А потом всё забудется и уляжется потихоньку. Просто мне придётся с этим жить. Убеждать себя, что вот таким кружным путём идёт к Свету лично моя душа.

— Гул затих, — пробормотал я. — Я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку, я ловлю в далёком отголоске, что случится на моем веку.

Я отлепился от пушки, сделал шаг к шкатулке и пнул её.

— Если только можно, Авва Отче, чашу эту мимо пронеси, — буркнул ещё пару строк из знакомого стихотворения.

Как видно, было нельзя. Никакой чаши мимо меня никто не пронёс. Только ворона спикировала откуда-то на ствол пушки и противно закаркала. Покосившись на неё, я присел и открыл шкатулку.

Яркая вспышка. Я встал, сделал шаг назад. Передо мной появился Маэстро, стоящий на коленях, опутанный цепями.

Выглядел он и вправду погано. Лицо посерело, глаза ввалились, да и в целом сделался полупрозрачным.

Однако глаза сразу же вцепились в меня, ощупали лицо, потом заметались, оценивая обстановку, и, наконец, сощурились.

— Как это понимать? — вкрадчиво спросил Маэстро.

— А какие варианты? — Я криво усмехнулся в ответ.

— Несколько.

Я постоял молча, борясь с собой и не стесняясь этого показывать. Маэстро терпеливо ждал ответа.

— Я не готов.

— К чему?

— К жертвам. Не сейчас. Не за мой счёт. Не вслепую. Не так.

— Ясно. И что же?

— Ты их отпустишь.

— Ну, предположим. Ты ведь наверняка понял, что после этого я не остановлюсь?

Я кивнул.

— И в чём смысл? Выпустить одни души, набрать другие… Не подумай, будто я сомневаюсь в тебе, хотя я сомневаюсь. Просто мне нужно предельно чётко понимать, какие мотивы движут теми, кто работает рядом со мной.

А вот теперь я почувствовал, как мороз ползёт по коже. Уже второй раз Маэстро вслух повторил слова, которые бывали у меня в голове. Мог ли он читать мысли? Вряд ли. Уж точно не в таком состоянии. Всё просто: он понимает меня потому, что мы с ним не так уж и непохожи.

— Смысл в том, Маэстро, что ты не будешь убивать.

— Действительно? — Он приподнял брови.

— Да. Действительно. Никаких убийств. Нужные души заберёшь из-под носа обходчиков. Души людей, которые умерли сами, без твоего вмешательства. И выбирать эти души буду лично я. Я слышу зов не хуже обходчиков, буду успевать раньше, чем они. Вот такие условия.

— А что меня заставит их принять? После того, как ты снимешь цепи.

Я перешёл в призрачный мир и вынул из кармана призрачный ключ. Сел на корточки рядом с Маэстро, взялся за замок, сводящий цепи в единое целое.

— Не «что», а «кто». Я. Я тебе нужен, не пытайся отрицать. Ты заинтересовался мной с самого начала. Звал к себе тогда, на кургане. И в машину после корпоратива должна была сесть только Изольда, я прав? Это ещё одна куча дерьма, которую ты собирался бросить в лицо видящим. Но когда к Изольде присоединился я, ты слова не сказал. Просто не смог.

Держа замок, я вгляделся в лицо Маэстро.

— Может, ты и прав. Насчёт Света. Мы можем только верить или не верить. А мир, в котором мы живём, реален. И если тому, кто там, хочется, чтобы я продолжал играть в эту игру, пусть хотя бы покажет презентацию. Не у всех хватает слепой веры. У меня уж точно не хватит. И как я могу помогать душам возноситься, если не верю? Вчера меня звали в обходчики, я серьёзно задумался. Не потому, что работа больше нравится, а потому, что там мне не придётся видеть вознесения и сомневаться каждый чёртов раз.