Призрак Белой Страны. Бунт теней исполненного, или Краткая история «Ветхозаветствующего» прозелитизма
Шрифт:
«А что, собственно говоря, произошло? На все события я смотрел не своими глазами, а глазами Черкасовой. Она сообщила мне о своих подозрениях, показала какие-то улики — они могли быть, но могли и не быть. Затем убедила меня отправиться на поиски убийцы.
Было письмо с шантажом. И опять: какое в действительности письмо она показала Валерию? Какие аргументы использовала, чтобы заманить его на мельницу?
Зачем ей подставлять собственного мужа?!
А ты подумай.
Раз в деньгах она не нуждается, то значит.»
От такого предположения Горчаков даже подпрыгнул. Несколько раз повторил: «Быть
Предположение о связях убийцы с влиятельными людьми Старого Оскола и начальником полиции Корховым делает сам Александр. Но она блестяще доводит «теорию» до совершенства. Для чего? Чтобы внушить ему, что преступник вовсе не одиночка?
Но не могла же хрупкая женщина. Хрупкая женщина? А как она ловко ухватила его в том заброшенном доме! Она совершила и второй промах. «Господи, неужели?!!..»
Алевтина вошла в комнату, неся на подносе кофе и булочки. Она выглядела уже по-иному: руки больше не дрожали, лицо порозовело. Как быстро она успокоилась!
И тут Горчаков решил нанести свой удар — прямой и точный. Он смотрел, как она разливает кофе в небольшие фарфоровые чашечки и неожиданно спросил:
— За что, Алевтина?
Ее взгляд стал вопросительным, непонимающим.
— За что ты их всех убила?
Мгновения невыносимо тяжелого молчания. Она не оправдывалась, только, отхлебнув кофе, спросила:
— Когда ты это понял?
— Только что.
Черкасова как обычно затянулась сигаретой, в ее взгляде, движениях не было ничего угрожающего. Как, впрочем, — и ни капли раскаянья.
— Разве они не заслуживали смерти? Я знала, чем каждый из них занимается, поскольку имела контакты с нужными людьми.
— Кто тебе дал право выступать судьей?
— Права, дорогой, не дают. Их завоевывают.
Горчаков внутренне напрягся, ожидая возможной агрессии с ее стороны, вряд ли она оставит в живых свидетеля. Однако Черкасова по-прежнему выглядела на удивление спокойной, курила, пила кофе.
— Может, принести коньяк? Такой в городе только у меня. Отличное средство снять стресс.
— Алевтина, скажи, что это не ты!!!
Глаза — в глаза. И сразу отпали последние сомнения.
— Не желаешь расставаться с иллюзиями? Так легче?
— У тебя есть все! Любая женщина с удовольствием поменялась бы с тобой местами.
— Деньги, положение в обществе — такая чепуха. Пока этого нет, стремишься получить. Когда же получишь, становится ясно: насколько все наскучило и обрыдло. Ты отчасти понял психологию убийцы. Мы должны сохранить наш Старый Оскол центром относительного благополучия.
— Не таким же образом.
— Ответь мне на вопрос: почему рушились общественные системы, империи, казавшиеся незыблемыми? С одной стороны — наступала стагнация власти, она жирела, пыталась удержаться любым путем. На каком-то этапе ее никто не тревожил, она успокаивалась, начинала пропагандировать принципы
«ожирения» среди других, среди всей людской массы. И потомки бывших героев превращались в стадо боровов. И есть другая сторона: в любом обществе неизбежно появление паразитов, которые вгрызаются зубищами в его основы. Чем больше боровов, тем паразиты сильнее. Я решала обе задачи: паразиты подыхали, а боровы, вынужденные вертеться, чтобы поймать меня, худели.— Так вот почему ты засмеялась, когда я сказал, что Корхов спрятал Валентину от возможной мести убийцы.
— Промахнулся Старый Лис! Впрочем, мужчины мыслят логическими схемами, потому мы их побеждаем. Разве у меня поднялась бы рука на беззащитную девочку? Она высказала предположения, причем, довольно точные. Но вы с ней так до конца и не осознали моих истинных глобальных идей.
— А Валерий?
— Тут все до банальности просто: он стал меня подозревать. Да! Необходимо было избавиться от него и его же выставить в качестве убийцы.
— Как ты заманила мужа на мельницу?
— Сказала ему, что газета участвует в поимке опасного преступника, возможно, того самого маньяка. Человек, который готов дать о нем информацию, потребовал крупную сумму. Мы договорились, что заплатим, принесем деньги в условленное место. «Сумку с деньгами» должен был доставить как раз Валерий. Я умоляла его нам помочь, поскольку довериться чужим мы не можем, а в редакции, после ухода Стогова, остался единственный мужчина — ты, но у тебя другое, не менее опасное задание. Когда, мол, информатор появится, следует схватить его, припереть к стенке, потребовать, чтобы он безо всяких условий назвал имя преступника, иначе его арестуют за вымогательство, за утаивание от полиции важных фактов. Валерий согласился. Либо хотел убедить себя, что никакая я не убийца, наоборот, стараюсь поймать маньяка, либо для него это было развлечением, средством от скуки. А дальше. ты все видел.
— Он не узнал тебя в темноте, попытался задержать. Ты его и.
— Да.
— Но как ты справлялась с сильными мужчинами, профессионалами?
— Не только Валерий жил на Востоке, обучался боевым искусствам и разным непривычным для европейца вещам. Я тоже. К тому же сыграл фактор внезапности. Знаешь, я ведь многое умею: воздействовать на людей, животных. Собака у Федоровской сначала залаяла, потом смолкла. А еще. Какая разница, что я еще могу делать!
Она резко поднялась, направилась к шкафу. Александр сжал в руках пистолет, он решил, что при малейшей опасности обязательно выстрелит. Однако Черкасова вернулась с обещанной бутылкой коньяка.
— Отступлю от своего правила, напьюсь! Выпьем, дорогой любовник, за успешное завершение дела.
— Оно не завершилось, — угрюмо произнес Горчаков.
— Тогда за окончание первого акта Великой Драмы, — она опрокинула рюмку. Александр пить отказался. С замиранием сердца он ожидал развязки.
— Что собираешься делать? Донести на меня? А дальше?.. Новый Либер продолжит шпионить в пользу Британии, Дрекслер — в пользу Рейха, Федоровская — Советов. Очередной Степанов разовьет преступную торговлю драгоценностями, со временем перейдет на наркотики. Ты этого хочешь? Чтобы наш остров спокойствия не устоял под натиском бешеных волн? Затонул? Стал бы придатком настоящих монстров-убийц?