Призрак куклы

– Я люблю их, - шепчет она, тяжело дыша, - твои шрамы. Я хочу целовать каждый шрам на твоём теле.

Что-то внутри меня сломалось. И я больше не могу себя сдерживать. Я поднимаю её на руки и прижимаю к себе. Её ноги обвивают моё тело. Я целую её в шею, ключицы, плечи. Я сжимаю ладонями её бедра. Я касаюсь её кожи. Такой обнажённой. Такой горячей. Мы падаем на ковёр. Он неожиданно мягкий и уютный, готовый простить и принять нашу страсть. Её пальцы находят наощупь шрамы на моём теле. И она их целует. Целует. Целует. Я больше не могу в полной мере контролировать себя. Я твёрд, словно камень. Словно скала. Каждая мышца в моём теле напряжена. Я откидываюсь на спину и тяну её на себя. Она оказывается сверху, такая необузданная. Такая дикая. Её грудь вздымается от тяжёлого дыхания. Мы задыхаемся от страсти. Она сверху, мои руки ложатся на её бёдра, и я резко дёргаюсь ей навстречу, прижимая её к себе. Я врываюсь внутрь. Я заполняю её настолько, насколько могу. С её губ срывается громкий стон удовольствия. Она упирается руками мне в грудь, она извивается, её бёдра танцуют поверх моих. Она королева и богиня в этот момент. Она владеет моим телом и моей душой, даже не подозревая об этом. Её стоны такие громкие. Страстные. Дикие. И я ловлю себя на мысли, что вторю ей. Я стону. Я рычу. Я необузданный дикий зверь. Я взрываюсь. И она взрывается, сидя сверху на мне. Звериный вой вырывается из наших лёгких в один момент, когда мы достигаем вершины. Мы сникаем. Мы слабы и уязвимы. Но мы так легки и необъяснимо счастливы в этот момент.

– Я люблю тебя, - шепчет она влажными губами в мою шею.

– Я люблю тебя, - шепчу я, пряча лицо в её волосах, крепко прижимая её к себе. Мы слишком устали, вымотались. И мы проваливаемся в сон.

***

Я проснулся поздно. Ближе к обеду. Один в постели. И запаниковал. Просто потому, что её не было рядом. Просто потому, что почувствовал себя сумасшедшим. Потому что в мою голову закралась мысль, что её никогда не существовало. Что она была всего лишь моей сладостной галлюцинацией. Я не верил даже подушкам и смятой простыни, которые пахли вишней, которые сохранили её запах на своей коже. Я успокоился лишь, когда прошёл на кухню и увидел на столе приготовленный для меня обед. И записку. О том, что она ушла по делам. Я пообедал, закинул в свой организм еду, вновь не почувствовав её вкуса. Я долго стоял в душе, под струями воды, смывая наваждение с себя. После чего вернулся в гостиную и встретился с тысячами глаз и улыбок, устремлённых на меня, в моё сердце, в мою душу. Тысячи глаз, принадлежащих моей Куколке. Я подошёл к одному из её лиц и поцеловал фотографию ровно в том месте, где были изображены её губы. В последний раз. Я больше никогда этого не сделаю. Я больше никогда не буду притворяться, что целую её. Я больше не буду делать вид, что она жива. Она, действительно, умерла тогда, год назад, в аварии. Она умерла. А я жив. И я должен продолжать жить. Вряд ли то, во что я превратился после её гибели, сделало бы её счастливой.

– Прости меня, Куколка, - произнёс я, неотрывно глядя в её глаза на одной из тысяч фотографий, - я должен попытаться продолжать жить. Без тебя. Кажется, я встретил её. Мою новую Куклу. Ядолжен тебя отпустить. Я должен принять тот факт, что ты умерла. Прости меня. Я был не лучшим человеком. Я никогда не был достоин твоей любви. И уже вряд ли стану когда-нибудь достоин. Прости. Но сейчас я просто обязан попытаться стать достойным её любви. Ты ведь прощаешь? Конечно. Безусловно. Ты ведь всегда была такой мудрой.

С этими словами я развернулся, отыскал в кладовке картонную коробку и принёс её в комнату. Я бережно отклеивал фото моей Куколки от стен и других вертикальных поверхностей моей квартиры и складывал в эту безликую картонную коробку. Я так увлёкся, что не заметил, как новая половина моего сердца вошла в квартиру. Она остановилась, поражённая, в дверном проходе гостиной и долго наблюдала за мной. А я так погрузился в своё занятие, что даже не почувствовал её взгляд.

– Что ты делаешь? – я услышал её голос и дрогнул.

Я обернулся. Очередная фотография выскользнула из моих рук и неслышно зашуршала, падая в коробку. Она стояла в дверном проёме и напряжённо смотрела на меня. Она словно не могла поверить, что во мне произошли настолько серьёзные перемены. Ни слова не говоря, я пересёк комнату и заключил её в своих объятьях. Я обнимал её несколько минут, которые казались мне вечностью. Я молчал. Я размышлял, в какие слова одеть те мысли, что танцевали в моей голове.

– Я так испугался, - начал шептать я, - утром. Я думал, что ты мне привиделась, что я сошёл с ума.

Она вздрогнула. Обвила меня своими руками и крепко обняла. Кажется, она чувствовала себя немного виноватой.

– Прости, - прошептала она в ответ, - И всё-таки, - уже более мягким тоном спросила она, - что ты делаешь?

– Избавляюсь от прошлого, - ни на минуту не задумавшись, отвечаю я.

– И что ты собираешься делать со всеми этими её фотографиями? – не унимается она.

– Не знаю, - я пожал плечами, подходя к коробке с фото, - наверное, мне нужно избавиться от них. Выбросить.

– Нет, - её голос твёрдый, как сталь, - нет.

Она пересекает комнату, наклоняется и достаёт из коробки одно фото, на котором изображено лицо, так похожее на её собственное. Она внимательно смотрит. Всматривается каждую деталь. Проводит ладонью по фотографии. Изучает. Это мгновение кажется настолько нереальным и не естественным, но безумно завораживающим. Я смотрю на неё, я не могу отвести свой взгляд. Я не могу отвести свой чёртов взгляд.

– Я так похожа на неё, - прерывает она, наконец, молчание, - просто поразительно, – она поднимает голову и её взгляд фокусируется на мне, - ты не должен их выбрасывать. Это не правильно. Это не честно. Это не справедливо по отношению к ней, - она берёт меня за руку и сильно сжимает её в своей ладони, - Я понимаю. Я всё понимаю. У тебя есть прошлое. У каждого из нас есть прошлое. И я готова принять его. Твоё прошлое. Просто не выбрасывай фотографии. Я не хочу чувствовать себя виноватой перед ней. Давай просто сложим их и уберём на антресоли?

Я не в силах найти подходящие слова, чтобы ответить ей. Сейчас я впервые в жизни поверил, что реинкарнация, чёрт её дери, вполне имеет право на существование. Хотя это совершенно невозможно. Она не намного моложе моей Куколки. Она просто не может носить в своём теле её душу. Но именно сейчас она была так похожа. Безумно похожа. Такая же мудрая. Такая неожиданно зрелая. Взрослая. Я, старше её, лет на десять точно. Может, и больше. Но в это мгновенье я почувствовал себя несмышлёным ребёнком рядом с ней. Это так похоже. Такое уже случалось. Рядом с моей Куколкой. Дело ни в лице, ни в глазах, ни в наличии или отсутствии шрамов. Дело явно в чём-то другом. Их души были похожи. Я кивнул. Она улыбнулась. Она без слов принялась помогать мне. Она так ласково и бережно отклеивала фотографии со стен.

Мне понадобилась ещё одна коробка. И я ушёл её искать. И я долго её искал, что когда вернулся, увидел нечто, поразившее меня. Она сидела на коленях на ковре и бережно держала в руках фотографию моей Куколки. Она смотрела на неё так долго, так робко, так грустно.

– Прости… - прошептала она, - я, наверное, сошла сума, если решила поговорить с твоей фотографией. Но так мне хотя бы кажется, что ты меня услышишь. Прости. Что забрала его себе. Он замечательный. Я так завидую тебе. Что ты встретила его раньше. Что ты прикасалась к нему раньше. Уверена, он был твоим первым мужчиной. Прости. Я не такая, как ты. Я уже делала это раньше. Без любви. Без причины. Но сейчас всё по-другому. Эй, там, на небесах! Благослови меня. Разреши мне стать частью его мира. Разреши мне сделать его счастливым. Прости.

После этого монолога, по её щекам покатились слезинки серебристыми бусинками. А я был настолько слаб, настолько бессилен сказать что-нибудь, что тихо выскользнул в соседнюю комнату и вышел на балкон. Дрожащими пальцами я нашёл в кармане сигареты и зажигалку. Я так давно не курил, но именно в этот момент я просто физически нуждался в сигарете. Чтобы успокоить свои мысли. Чтобы успокоить свои дрожащие руки. В этот момент я осознал, что я не один в смятении. Что я не один испытываю вину за свои внезапно нахлынувшие чувства. Я глубоко затянулся дымом и, облокотившись локтями о перила, задумался. Я думал и курил. Курил и думал. Одну за одной. Одну за одной. Сигарета. Мысль. Сигарета. Мысль.

***

После того, как фотографии были упакованы в две коробки и убраны на антресоли, наша жизнь вошла в колею. Мы начали учиться жить с нашими чувствами. Я начал жить заново. Познавать этот мир. Прикасаться. Ощущать. Слышать. Слушать. Говорить. Я смог делать столько вещей, которые казались недоступными мне прежде. Забота. Романтика. Страсть. Взаимность. Они шли рука об руку со мной. Они наполняли моё существование смыслом. Мы затеяли ремонт. Она стала такой активной, её увлекла идея создать наше уютное грёздышко в моей квартире. Мы так долго спорили, и выбирали обои, и шторы, и люстру. И много разных мелочей.